- Ясно, – сухо настолько, насколько это вообще было возможно, сказал Крутов. Собственно, он был готов к подобному развитию событий, ведь расследование, посвящённое выяснению причин происходящей в России разрухи, неадекватных действий власти, лишь усугубляющих положение, начало нащупывать нити, ведущие к истинным виновникам происходящего, находившимся за пределами России. Также Крутову уже было известно, что подавляющее большинство членов нынешнего правительства, как и всех предыдущих, начиная с Хрущёва, оказались в верхах не случайно, а согласно дьявольскому плану, цель которого – уничтожение русской цивилизации как таковой. На протяжении уже почти шести десятков лет против России даже внутри неё самой и на самом высоком уровне ведётся информационно-психологическая война. Поэтому рухнул Советский Союз, поэтому его сейчас очерняют как могут, поэтому исказилось и извратилось сознание нации, насыщенное мнимыми мифами-установками, деструктивными директивами, фальшивыми ценностями и стереотипами, которые так старательно навязывались народу все эти шестьдесят лет. Поэтому, несмотря на всю гнусность происходящего в стране и осознании этой гнусности большинством населения, до сих пор не вспыхнул яростный пожар новой революции, восстания, которое бы выразило праведный гнев и негодование народа, униженного и презираемого властью. На этот раз враг всё предусмотрел – традиционную русскую тенденцию к общинности, коллективизму, взаимопомощи, которая бы могла сплотить народ, заменили омерзительным индивидуализмом, жаждой наживы, эгоизмом, апатией и безразличием, разлагающими некогда цельное, целостное общество на отдельных индивидуумов, ущербных в своём искажённом, искалеченном сознании и, по сути, не отличающихся от животного. Теперь это уже не люди, а безсмысленные биологические единицы, единственная цель которых – бездумное потребление всего и вся. Как паразиты на теле планеты, они высосут из неё все соки, а когда источник пропитания закончится – погибнут… Строго говоря общества как такового уже и не было…

И сейчас, представляя себе это катастрофическое положение, в котором оказалась матушка-Россия, Крутов вновь ужаснулся коварству и безчеловечности тех, кто стоял за кулисами, дергая за ниточки. И вновь возникло страстное желание уничтожить этого врага во что бы то ни стало… Об этом же он говорил и со Странником в тот самый день, когда тот вновь объявился на Меридиане. Тогда Игорь попросил о приватной беседе с Крутовым и Магнусом. И у каждого участника этой беседы тогда были свои ожидания. Но Странник молчал, поэтому Сергей заговорил первым. Заговорил о том, что его тревожило и занимало все его мысли в последнее время… пока не появились ящеры. Но и после он пристально следил за ходом тайного расследования. Магнус поначалу даже не поверил услышанному. Но потом проникся тревогой за судьбу чужого народа. Игорь же лишь кивнул. И сказал, что он этим займётся – сталкивался с подобным… Странно, но этим беседа и закончилась, хотя у Крутова сложилось впечатление, что Игорь хотел им что-то рассказать, когда просил о такой встрече. Наверное, он почему-то передумал… С того дня Крутов видел Странника только один раз – когда тот спас его от ящеров. И сейчас у главы ФСБ вдруг возникла мысль: «Вот было бы хорошо, если б Странник, как и обещал, вплотную занялся этой проблемой».

Президент молчал.

В зале воцарилась напряжённая тишина. Было слышно, как надрывно работают приборы. Операторы, оставшиеся на местах, осторожно переглядывались – они не желали верить словам президента, но понимали – он говорил вполне серьёзно.

Наконец, Крутов нарушил молчание:

- Кто займёт пост главы ФСБ?

- Шевченко Игорь Петрович, – ответил Путин. Сейчас, впрочем, Сергея Ивановича заботило совсем другое – насколько президент самостоятелен в своих действиях? Работает ли он по своему усмотрению, или…

- Шевченко? – переспросил он. – Ожидаемая кандидатура, – а мысленно добавил: «Карьерист этот Шевченко. Ради важного поста готов на всё. Его приход не сулит службе ничего хорошего… Как и стране в целом».

- Он – хороший специалист, – отозвался Путин. Скептический тон собеседника не ускользнул от его внимания. – Что же касается вас, Сергей Иванович, то вы назначены на должность начальника секретной базы Особого отдела ФСБ, проходящей под кодовым названием «Объект 217». Тем более вы и так совмещали свою основную деятельность с работой на этой базе. Однако, учитывая недавние события, вы лишены полномочий использовать установки перемещения. Эти полномочия в скором времени будут переданы специальной комиссии, которая уже почти сформирована.

Что сейчас происходило в душе Крутова, сказать было сложно. За всё время беседы на его лице не дрогнул ни один мускул. Он казался настолько безмерно спокойным, будто был сделан из гранита, точно скала, стойко противостоящая любым ударам ураганного ветра. А что же было внутри? Досада? Возможно. Горечь от того, что не успел завершить то, что хотел? И это тоже возможно. Уныние? А вот это вряд ли. Да, враг нанёс удар сокрушительной силы, но Крутов не собирался сдаваться. «Мы ещё поборемся», – подумал он, провожая президента холодным взглядом – Путин должен был встретиться с посланниками Меридиана и не стал дожидаться, пока Сергей Иванович осмыслит всё произошедшее.

- Кажется, вас только что уделали по самое «не хочу», – вывел Крутова из задумчивости немного ироничный голос.

- Помяни чёрта, – пробормотал Сергей Иванович, обернувшись – на него снисходительно смотрел, одетый в свой традиционный чёрный плащ, Странник собственной персоной. Он вальяжно расселся во вращающемся кресле у одного из пустующих рабочих столов и раскачивался влево-вправо.

- Умеешь же ты выбирать самые неподходящие моменты, – пробурчал Крутов, пожимая руку Страннику. В зал меж тем возвращались те, кто покинул свои посты, чтобы не попадать президенту под горячую руку. Вернулся и Васильев. Как ни в чём не бывало.

- Да, друже, не ожидал я такого, – пожал он плечами, как бы извиняясь.

- А я, пожалуй, ожидал, – ответил Крутов. Тут Васильев, наконец, обратил внимание на Игоря, всё ещё сидевшего в кресле.

- Неужели вы…, – учёный не договорил.

- Он самый, – кивнул Игорь, вставая и протягивая руку Васильеву.

- Итак, какими судьбами? – после приветствия спросил Крутов. – И постарайся не шутить. Ты ведь никогда не появляешься просто так… По крайней мере в последнее время.

- Мда, мой юмор – на любителя, – усмехнулся Игорь. Но было в этой его усмешке что-то неестественное, как будто он делал это через силу. – Вы правы – я здесь по делу. По вашему делу, Сергей Иванович.

- То, о чём мы говорили на той встрече?

- Да. К тому же всё сложилось так, что я смогу одним махом решить не только вашу проблему, но и существенно продвинутся в достижении своих целей, – Игорь замолчал. И вновь Крутову показалось, что он хотел сказать что-то ещё…но не решался. Как будто что-то тяготило его. Это настораживало.

- Я отчётливо слышу «но», – молвил Васильев, переводя взгляд с Игоря на Крутова.

- Оно есть, – помедлив, ответил Странник. – Решение, которое я могу предложить, вам не понравится. Очень не понравится. Но другого у меня, к сожалению, нет, – то, о чём он собирался рассказать Крутову, не нравилось ему самому. Не нравилось настолько, что даже сама мысль о том, ЧТО следует сделать, разрывала его душу, причиняя сильнейшие страдания и муки совести, подобно тысячам железных крючьев, рвущих плоть. Он хотел бы найти другой способ. Вновь перебрать все возможные и даже невозможные варианты решения. Снова всё перепроверить… Но времени на это уже почти не оставалось. Он чувствовал это. А ещё он чувствовал, как в душе у него всё напряжено, как это напряжение растёт, словно в сжимающейся пружине, готовой вот-вот выпустить затаённую в ней энергию. Это предчувствие перемен, чего-то очень важного, значимого, что должно было вскоре произойти. А может, всё это – лишь слабые попытки оправдаться в своих собственных глазах потому, что он просто не захотел выбирать другой способ, остановившись на чудовищном, но более простом способе решения проблемы? Имеет ли он право делать то, что задумал, ведь до сих пор все его действия так или иначе приносили лишь беды этой Земле, Меридиану и многим другим мирам? Кто он такой, чтобы принимать подобные решения, чтобы делать всё это? Кто он такой, чтоб бросать вызов самому Богу, называясь судьёй и беря в свои руки право карать и миловать, воруя его у Создателя?