- Итак, – Гордон сцепил пальцы в замок. – Мисс Вандом, я уже разъяснил вам ваши права. Ещё раз напоминаю – допрос несовершеннолетних может производиться только с согласия и в присутствии их родителей либо иных законных представителей и психолога…

- Я это понимаю, – кивнула стражница. – Так же как и то, что мы с вами будем просто беседовать. Поэтому представители и психолог не нужны.

- Что ж, верно, – согласился Гордон. – Это будет обычная беседа.

- Поэтому я и попросила маму не вмешиваться, – Вилл наклонила голову. Она до сих пор так и не разобралась с тем, что же рассказать комиссару. С одной стороны он уже коснулся тайны и повёл себя в высшей степени благородно. С другой – сомнения в правильности такого поворота событий не давали девушке покоя. Она сомневалась, можно ли довериться комиссару и раскрыть всё. Собственно, такая мысль посетила её только что. Она и не хотела рассказывать ему обо всём, ведь тогда секрет стражниц окажется под угрозой, кроме того, этот шаг не одобрил бы Оракул, будь он жив. Да и сама Вилл прекрасно понимала, что может случиться, если правда о ней и её подругах всплывёт наружу. А этому уже поспособствовали террористы, и сейчас единственная надежда стражниц – регенты, которые опять занялись промыванием мозгов жителей города… С другой стороны совсем ничего не рассказывать она не могла – всё произошедшее сегодня требует объяснений и комиссар хочет их получить. И имеет на это полное право. Врать девушка не хотела… Из задумчивости её вывел вопрос Гордона:

- Итак, что вы можете мне рассказать о том, что произошло сегодня в школе? – комиссар посмотрел на Вилл поверх очков.

«Вилл, не говори ему о стражницах!» – раздался в голове девушки телепатический голос Тарани. «Если хочешь, я помогу тебе с ответами».

«Нет. Сама разберусь», – коротко ответила подруге Вилл.

«Как знаешь, но будь осторожна».

- Мисс Вандом? – Гордон продолжал смотреть на собеседницу. Вилл собралась с духом, выдохнула. «Будь что будет!»

- Что именно вы хотите знать?

- Больше всего меня интересует один вопрос – почему террористам понадобились именно вы? – Гордон снял очки, протёр их платком. Похоже, Регентам пока не удалось добиться успеха с иллюзией и промывкой мозгов.

- И вас даже не интересует, кто были те двойники, что вошли в школу благодаря вам? – Вилл изумлённо посмотрела на комиссара.

- Это не самое важное, – качнул он головой. – Важно то, что они пришли выручать вас. И так уж вышло, что сегодня вы, мисс Вандом, и ваши подруги оказались в центре внимания двух сил. Одну представляли террористы… Хотя кто они на самом деле – тема отдельная. Другую – ваши спасители. Вывод здесь очевиден – почему-то для них всех вы были очень важны. И вот мне интересно, что же такого необычного может быть в пятерых обычных школьницах из небольшого города? И уж можете поверить – сегодня не я один задаюсь таким вопросом. Многие, кто видел трансляцию по телевидению, тоже над этим раздумывают, – комиссар испытующе посмотрел на гостью.

- То, о чём вы просите рассказать… это…, – Вилл замялась. – Это очень сложно.

- Вам бы не хотелось об этом кому-нибудь рассказывать, – понял комиссар.

- Д-да, – девушка подняла взгляд. Она сама не знала почему, но комиссар был ей симпатичен – он казался стражнице эдаким добрым усатым дедушкой, который никогда не обидит, которому можно довериться. Проблема была в одном – Вилл не знала, стоит ли верить такому впечатлению.

- Если не хотите, можете ничего не говорить, – усмехнулся в усы Гордон. – Мне уже хватило и того, что я узнал от тех двоих странных субъектов, что пришли сюда с вами…

- Линдон и Кесслер? – удивилась девушка.

- После разговора с советником президента мистером Эдгаром Барреттом я и сам начал сомневаться в том, стоит ли мне продолжать с это дело, – голос комиссара звучал довольно дружелюбно. – А потом, всё же, решил – стоит.

- Что вы сделаете, если я расскажу вам? – Вилл вопросительно глянула на собеседника. В её взгляде читалась смутная надежда.

- Мисс Вандом, я не заставляю вас ничего рассказывать, если вы сами этого не хотите. Судя по всему, то, о чём может пойти речь, чрезвычайно важно для вас и это нечто личное, не для посторонних ушей. Я прекрасно понимаю, что я, человек посторонний, не имею никакого права лезть в ваши личные дела, хоть по долгу службы мне нередко приходиться это делать… Но после недавнего выступления Путина, переполошившего весь мир, мне просто стало интересно – что ещё в мире есть такого, о чём наши учёные мужи даже во сне помыслить не могут, – Гордон улыбнулся. Мягко, по-дружески, как дед улыбается, глядя на своих внуков. – Вот и всё, Вилл. Если ты и решишь что-то рассказать, то клянусь – это не выйдет за пределы моего кабинета.

Сомнения вновь захлестнули стражницу. Очень нелегко было принять решение – пройти на грани между ложью и истиной, не сказать ничего или рассказать всё… Раньше бы она даже не задумалась об этом, но тогда ещё существовал Совет Братства и был жив Оракул. Секрет стражниц был под надёжной защитой, равно как и сами стражницы. А что же теперь, когда всего этого уже нет? Неужели она настолько смирилась с таким положением? Готова ли она и её подруги к тому, что может произойти, если их тайну раскроют? Но разве лучше всю жизнь лгать людям, тем более близким, отравляя свою душу чувством вины, скрытого одиночества и страха?

Волевым усилием, потребовавшим неимоверного напряжения, Вилл отбросила сомнения. Посмотрела в глаза комиссару. То, что она в них увидела, окончательно убедило её в верности принятого решения.

- Что ж, наверное, к тому и шло, – тихо сказала она. – Так или иначе, но время перемен наступило…

Советник вышел из Зала Размышления в тот момент, когда Хо’раасс уже было усомнился в своём терпении. Но, естественно, внешне этого никак не проявил. Советник неспешно прошёл мимо, жестом позвав Ревнителя за собой – тот двинулся следом, сохраняя почтительное молчание. Даже тени сомнений, изредка тревожившие его разум после последнего разговора с Советником, Хо’раасс сумел преодолеть, и теперь был спокоен. Как и полагается Ревнителям. Впрочем, так ли это на самом деле?

Они продолжали идти. Миновали Залы Слухачей и пост связи с Сердцем корабля.

Советник молчал.

Использовали внутрикорабельную телепортационную сеть, и только оказавшись на командном мостике, Советник заговорил:

- Что ж, вот и пришло время, – тихо произнёс он, мысленным приказом включая систему обзора – пол под ногами исчез, будто провалился в космическую бездну, добрую часть которой сейчас занимал цветастый бок планеты, на орбите которой кружил флагман.

- Время? – переспросил Хо’раасс, имея в виду: «Я вас правильно понял?»

- Мы шли на войну…в священный поход, – сухо проговорил чёрный балахон. – Наши воины готовились к этому духом и телом со времён Первой кампании. Нельзя отнимать у них радость праведной битвы… Приказ Императора однозначен.

- Значит, скоро прибудет Левиафан? – уточнил Ревнитель.

- Да. А до тех пор мы должны связывать действия противника – боевой крепости древних и этих… людей, которые ей сейчас управляют.

- Но если Крепость так сильна, как говориться в Хрониках…

- Мы не стояли на месте, Ревнитель, – капюшон балахона резко повернулся к Хо’раассу. – За тысячи лет, прошедшие с нашей первой и пока единственной встречи, мы стали способны сражаться с наследием Предтеч на равных… И потом – армада также скоро будет здесь. А теперь, возвращаясь к вашей оплошности…

- Я исполню любой ваш приказ, – Ревнитель склонил голову.

- Вы поведёте войска, – сухо изрёк Советник.

- Но это допускается только в одном случае! – опешил Ревнитель.

- Верно, – тьма под капюшоном колыхнулась. – Такое было возможно только во времена Первой кампании. Такое возможно и сейчас. В те времена Ревнители и представители других высших каст, нарушившие Закон, ценой своих жизней искупали свою вину. Затем эта традиция на долгое время была незаслуженно предана забвению… Но сейчас иного выходя для вас просто не существует.