P.S. „Трансгрессии по-русски“ стопроцентно обучилась только Гермиона, она-то и помогла мальчишкам переправиться через океан.
— У-уй! Холодно! — потирая плечи, сморщился Рон.
— Не ной! — оборвала его Гермиона. — Тут два шага до кемпинга.
На вершине пологого холма возвышался туристический комплекс. Сейчас ребята стояли у заснеженного изножия — им предстоял подъём.
— Где ж тут кататься на лыжах? — проворчал Рон, цепляясь за Гермиону.
— Эй! — стряхнула она его с рукава. — Я полагала, что ты, как мужчина, будешь мне помогать, а не наоборот.
— Ты ошибалась, — не упустил возможности позубоскалить Рон. — И я поддался на твою авантюру, зная, что ты вытащишь нас с Гарри из любой пропасти.
— Не такая уж я и бывалая альпинистка, как тебе кажется. Я и в горах-то бывала всего раза два. Правда, Альпы, где я отдыхала, круче Карпат… во всех смыслах… Чёрт! Могли бы хоть оборудовать подъёмники!
— Наверно, подъёмники всё же есть, — подал голос Гарри и указал на воздушную дорогу. — Просто мы зашли не с той стороны.
— Ладно… Рону полезно немного размяться.
Гарри переглянулся с Роном: в этом была вся Гермиона, никогда не признáет собственных ошибок.
— Размяться — так размяться… А скажи-ка нам, Герми, на каком языке нам прикажешь обращаться к хозяину гостиницы?
— Не к „хозяину“, а к администратору, — поправила Рона Гермиона. — Скорее всего, это будет милая девушка.
— Не суть, — отмахнулся Рон.
Гермиона посмотрела на него с интересом.
— С каких это пор тебя не волнуют „милые девушки“?
— С тех самых, как понял, что от судьбы не уйдёшь. Милые девушки везде и повсюду, а ты одна-единственная… Для меня, по-крайней мере.
Гарри подумал, что Рон по обыкновению шутит. И хотел было уже присвистнуть, но увидел, как встретились взгляды его друзей, и в месте их пересечения возникла маленькая молния.
„Может, им стоило поехать без меня?“ — подумал он. Но вслух произнёс:
— И всё же… ты не ответила на вопрос. Может, ты знаешь украинский язык?
Гермиона фыркнула и посмотрела своим характерным „гермионовским“ взглядом
— Я знаю русский… Впрочем, как и вы. Этого достаточно. Все украинцы прекрасно понимают русский язык.
Рон наклонился к уху Гарри и голосом Гермионы прошептал:
— Не ожидала, Гарри, что ты такой же олух, как Рон.
Во дворе кемпинга (который был похож на самый обычный загородный коттедж) работали два дворника — по виду отец и сын. Они убирали снег вручную — широкими деревянными лопатами. Рон скривился. Но тем, похоже, работа доставляла удовольствие. Во всяком случае, никакого внешнего неприятия они не выказывали.
— Каки гарны хлопцы!
Ребята встали, как вкопанные.
— Батя, то ж дивчина, ти шо?! — мальчишка бесцеремонно ткнул в Гермиону пальцем.
Родственнички, опершись на рукояти лопат, заливисто заржали. Гермиона нахмурилась и, сдвинув брови, решительно шагнула вперёд.
— Разрешите пройти. У нас забронировано здесь два номера на мистера и миссис Грейнджер.
— О-о! Важна цаца! — прищёлкнул языком папаша и церемонно раскланялся. В этом нарочитом поклоне прочитывалась издёвка.
С неприятным осадком от состоявшегося полилога Гарри, Рон и Гермиона перешагнули через порог гостиницы (швейцар, разумеется, отсутствовал).
— День добрый, — приветливо поздоровался мужчина средних лет, сидевший за конторкой в прихожей. Он прихлёбывал чай из внушительного бокала. — Желаете номер? Два? Три? По счастию, у нас освободилось несколько номеров сегодня утром.
— Здравствуйте, — кивнула в ответ Гермиона. — Взгляните в регистрационный журнал. Для нас должно быть оставлено два номера: один двухместный и один одноместный.
Администратор посмотрел в глаза Гермионе и, ничего не говоря, протянул ей два ключа.
— Я помню, — коротко пояснил он. — Супружеская пара оплатила два номера до Рождества, а сами съехали ещё до Нового года.
— Это значит, что мы должны доплатить? — зашипел Рон, когда они поднимались по лестнице на второй этаж.
— Тебе же сказано: за всё заплачено, — с раздражением отрезала Гермиона.
— Но ведь он сказал „до Рождества“. А Рождество, как-никак, уже прошло, — упёрся Рон.
Гарри помалкивал. Он смутно ощущал, что в этом есть какой-то подвох, но остерегался острого язычка Гермионы.
— Ну, хоть ты ему скажи, Гарри! — в сердцах топнула она ногой. — Нельзя же быть таким идиотом! Ему 125 раз объясняли, что православное Рождество отмечают 7-го января — уже в новом году! До него ещё пять дней!
— С меня хватит! — прокряхтел Рон, поднимаясь на ноги после очередного падения. — Если я вдобавок сломаю эти чёртовы лыжи, мои родители полгода будут жить впроголодь, выплачивая их стоимость.
Он с остервенением зашвырнул лыжные палки в сугроб.
— Ну, и зачем ты это сделал? — нахмурилась Гермиона. — Починить сломанное проще, чем отыскать потерянное.
— Акцио! — Рон сделал взмах, и лыжные палки устремились к нему по воздуху.
— Де факто! — одновременно взметнули свои волшебные палочки Гарри и Гермиона — лыжные палки вновь рухнули в снег.
— С ума сошёл?! — заскрипела зубами Гермиона. — Давно не привлекался к ответственности за злоупотребление волшебством? Забыл, где у тебя работает отец?
— Ладно, ладно, — Рон поднял обе руки кверху, соглашаясь, что не прав.
— Какого чёрта мы с тобой вообще подписались на эту поездку, будь она неладна! — заклокотал Рон в ухо Гарри.
Гарри покосился на горе-лыжника: тот стащил с себя лыжи и, прихрамывая (причём на обе ноги — поскольку лыжные ботинки, хоть и самого большого размера, а всё-таки были ему малы!), едва волочил свои длинные ноги, опираясь на вновь обретённые палки.
— Я всё слышу! — погрозила ему через плечо Гермиона.
— Гермиона, сжалилась бы ты над ним, что ли, — вступился за друга Гарри. — Видно же, что спортсмен из него никакой.
— И что мне прикажешь делать? — полюбопытствовала их суровая проводница.
— Ну-у, он давно просится к Чарли — тут ведь рукой подать, — неуверенно развивал свою мысль Гарри.
— ТЫ что скажешь? — обратилась Гермиона к Рону.
Тот лишь хлопал своими длинными рыжими ресницами, покрытыми ледяными шариками.
— Я что… — замялся он. — Но… Гермиона, ей-богу, надоели эти лыжи хуже горькой редьки!
— Как скажете, — Гермиона холодно кивнула и, высоко подняв гривастую голову, зашагала к кемпингу.
— Смотри, как вышагивает… — с восторгом прошептал Рон.
— Да… уж, — согласился Гарри.
Понятно, Гермиона обиделась. Это ведь была её идея: поехать кататься на лыжах. Она вдруг круто развернулась — парни едва не врезались в неё.
— Как говорится: хотела как лучше — получилось как всегда, — Гермиона тряхнула головой и протянула мальчишкам руки.
Те с радостью шлёпнули её по ладошкам.
— Что будем делать? Может, стоит телепортировать Чарли? — предложил Гарри.
— Не уверен, что он знает о телепортации, — засомневался Рон.
— Остаётся одно: нагрянуть внезапно. Не выгонит же он нас! — и с этими словами Гермиона лихо съехала с горы.
— Вот это да! Вот это я понимаю! Честное слово, Гарри, когда она такая, я её обожаю!
Рон бросил свои лыжные принадлежности и отправился за своей подружкой на пятой точке. К вечеру они собрали весь свой немудрёный скарб, а наутро сдали гостиничные номера. Выйдя на крыльцо, ребята окинули прощальным взором заснеженные вершины невысоких гор, пологие холмы и домики в долине, кажущиеся крошечными с высоты их кемпинга.
Рон почесал в затылке.
— Надо сказать, здесь было не так и плохо… если бы не лыжи.
Гермиона фыркнула. Рон с Гарри переглянулись — их разобрал такой смех, что они рисковали привлечь внимание жильцов тех самых домиков снизу. Прекратив смеяться, друзья взялись за руки и … на крыльце остался только дворовый пёс. А будучи не самой сообразительной собакой, барбос не слишком озаботился внезапным исчезновением целой группы людей. Во всяком случае, кость, которую он стащил накануне у соседской дворняги, интересовала его куда больше.
