— Нет.
— Раскинь мозгами, Гарри. Джокер, безусловно, выследит, вынюхает всё, что пожелаешь. Но первым же тебя и предаст, продаст… со всеми потрохами. Причём с превеликой радостью… Разумеется, за бóльшую цену.
— А-а… Волан-де-Морт не боится…
— Что Джокер его предаст? — усмехнулся Барин. — Нет. Для Тёмного Лорда Джокер — одноразового пользования… Я, правда, доподлинно этого не знаю, но думаю, что не ошибаюсь…
— Что же нам делать?
— То, что и собирались. Только в более плотном режиме. Короче, собирайся. Сходим в одно место. Кстати, тебе надо и самому как-то освоить заклятие дезиллюминации. Надоело всё время обращать тебя в воздух.
Ростислав Апполинарьевич картинно взмахнул полой мантии, сделав и себя, и Гарри невидимыми. Вслед за этим превращением они рука об руку трансгрессировали. Гарри оглянулся. Будогорский перенёс его на кладбище. Не торопясь, он переходил от одной могилы к другой. Гарри пошёл следом. Джон Поттер 27 января 1927 г. — 30 октября 1980 г. Маргарет Поттер 1 мая 1927 г. — 30 октября 1980 г. И краткая эпитафия: ПОКОЙТЕСЬ С МИРОМ!
— Что ж, с полным основанием можно сказать, что „они жили счастливо и умерли в один день“… — произнёс Будогорский. — Но могли бы прожить и подольше… Ты как считаешь?
— Наверно…. — прошептал Гарри. — К их смерти причастен Волан-де-Морт?
— Без комментариев… пока. Следуем дальше.
У Барина, видимо, был выработан маршрут. Время от времени он притормаживал и просил Гарри запомнить ту или иную фамилию: Энджи Симпсон (скончавшейся в 1966), Энтони Смит (дата смерти: 1943), Аманда Маккой (1900)… Мало-помалу они оказались в той части кладбища, где захоронения уходили вглубь веков. Глаза выхватили из сгущающейся темноты заколоченный склеп. Барин подтолкнул его к нему.
— Ну же, приятель… Нам именно туда. Заходи!
У Гари пересохло во рту: „Как это — ‚заходи‘?“. Порой легкомысленный профессор поражал его своей бесшабашностью. Не желая показывать, что обескуражен, Гарри попытался отодрать доску от заколоченной крестом двери. Спиной он почувствовал сдавленный смешок Барина.
— Что? — Гарри сердито посмотрел на него.
Тот подмигнул.
— Как говорит одна моя знакомая… которая, кстати, близко знакома с одним нашим ОБЩИМ знакомым, — понизив голос, добавил он, — В конце концов: ты волшебник или нет?
Автоматически Будогорский придал своему тембру интонации Юлькиного жизнерадостного голоса.
Гарри расслабился и достал волшебную палочку.
— Погоди, Гарри. Не торопись, — Барин остановил его руку. — Давай-ка вот что предпримем.
Он взял Гарри за руку и неожиданно взлетел с ним на куполообразную крышу ветхого строения. Будогорский подтащил к себе ускользающего Гарри и заглянул в чудом сохранившийся витраж фальшивого второго этажа. По тому, как он отшатнулся, Гарри понял: что-то не ладно. Не удержавшись, он припал к разноцветным стёклам.
— Ай! — заорал Гарри, проваливаясь внутрь и пытаясь отодрать чью-то руку, сдавившую ему горло.
Очнулся он с чувством, что его изодрали на мелкие клочья взбесившиеся коты. На самом деле, это были тысячи стекольных осколков, впившихся в его тело и лицо. Гарри поднёс руки к глазам. Он их видел — значит, действие дезиллюминирующего заклятия окончилось. Видеть-то видел… но смутно: очки — в который раз! — разбились. Будогорского рядом не было. Но и один Гарри не был. Лицо, которое он теперь знал как Джокера, смотрело на него с глумливой улыбкой.
— „Мальчик, который выжил“, — приторно прогнусавил Джокер.
Гарри отвернулся.
— Что здесь забыл „мальчик, который выжил“? — наклонясь ещё ниже и, продолжая улыбаться, пропел монстр. — Отвечай же. Я жду. Будешь упрямиться, я дам знак Сам-Знаешь-Кому. Тогда тебе не поздоровится.
Самое интересное, что, угрожая, Джокер сохранял свою нарисованную улыбку.
— Пошёл к чёрту! — процедил Гарри.
— Ты сделал свой выбор, — Джокер выпрямился. — И ты пожалеешь.
Он воздел руки к небу (вернее, к потолку) и зашевелил губами… Но буквально сразу же был сбит с ног кем-то быстрым и точным. Оглушён. И обвит верёвками наподобие кокона. В рот Джокера влетел вместительный кляп — так что его и без того большие глаза просто вывалились из орбит. На нос Гарри водрузились очки, и он получил возможность осмотреться. Кряхтя, он кое-как встал. Ноги разъезжались на полу, усеянном разбитыми стёклами. К немалому своему унижению, Гарри почувствовал, как крепкая рука Барина удерживает его за шкирку. Но глядя в широко распахнутые глаза противного Джокера, Гарри постарался ни словом, ни взглядом, ни вздохом не выдать присутствие другого человека. Гарри ощутил, как его слегка встряхнули за шиворот и развернули лицом к многоярусной домовине. Он вздрогнул. А ноги сами понесли к последнему прибежищу кого бы то ни было. Затаив дыхание, Гарри провёл рукой по краю гроба. Обозначилась едва различимая надпись. Он наклонился ниже, чтобы разобрать. „Прадеду — правнук“ — гласила она.
— Открывай! — дохнул ему в ухо Барин.
Гарри передёрнуло. Но, сосредоточившись на мысли о безвременно ушедших родителях, погибшем Дамблдоре, отдавшем за него жизнь Сириусе, Гарри усилием воли заставил себя притронуться к крышке. И ничуть не удивился, когда та не поддалась.
— М-м! — выпучив глаза, Джокер пытался привлечь внимание Гарри.
— Выслушай его мысли. Не вынимай кляп из его лживого рта, иначе он обморочит тебя, — предостерёг его шёпотом Будогорский.
Гарри установил зрительный контакт. Мысли у Джокера путались: страх, сквозь него пробиваются картинки, казалось бы, не относящиеся к делу… „Весёлый Роджер“… нет, это не печально известный пиратский флаг — а просто горка костей, увенчанная черепом… Скачущий всадник с „саблей наголо“… Всадник — средневековый рыцарь, а в руках у него… меч Гриффиндора! Рыцарь поднимает забрало и… на него смотрят глаза… страшно знакомые… Бог мой, это глаза его отца! Рыцарь снимает шлем… Нет! Гарри вскрикнул. А Джокер, почуяв неладное, прикрыл сине-зелёные очи. Но Гарри уже увидел всё, что должен был увидеть: во всаднике в рыцарских доспехах он узнал Годрика Гриффиндора и, похоже, Гарри состоит с ним в родстве — недаром же глаза Гриффиндора так напоминают глаза Джеймса Поттера!.. А меч? Может, им следует открыть гробницу? Но где его взять?
— Ищущий да обрящет! — прошипел Будогорский.
„На что он намекает? — Гарри уже отчаялся найти ответ. — Попробовать манящие чары?“ Гарри даже развеселился. Шутка ли! — подманить меч, находящийся за сотни миль! И, дурачась, он выкрикнул:
— Акцио, меч Гриффиндора! — видя корчи Джокера, Гарри уже не был уверен, что затея такая уж дурацкая.
Он прислушался. Характерный свист возвестил, что приближающийся клинок рассекает воздух. Гарри выставил руку — его пальцы сжали рукоять великолепного оружия. Чудеса! Он и не знал: то ли ему восхищаться собственным мастерством, то ли невероятной удачей… Скорее второе… Стоп! О каких таких таинственных помощниках толковал ему Будогорский? Сегодня, чёрт возьми, он заставит сказать ему всё! Гарри с ожесточением рубанул по замку саркофага. Только меч коснулся благородного дерева, рубины на эфесе холодного оружия зажглись кровавым цветом. Мычание Джокера стало так выразительно, что походило на классические вокализы.
— Гарри, поторопись! — вновь зашелестел Барин.
Гарри сунул в образовавшийся проём между крышкой и основанием гроба руку — та коснулась холодного гладкого металла. Доспехи! Это они! „Как же мы их потащим, прости господи!“ — ужаснулся Гарри.
— А вот как, — ему в руку упал спичечный коробок. — Вспоминай уменьшающее заклятие!
Но вспомнить нужное заклинание ему так и не удалось. Вокализ Джокера исполнялся уже на „фортиссимо“. Дверь в усыпальницу распахнулась настежь. В обозначившемся на фоне чёрного неба силуэте мужчины Гарри узнал… Сами-Догадываетесь-Кого. „На сей раз он меня прикончит… Сколько уже может везти?“ — обречённо подумал Гарри и опустил волшебную палочку… И вслед за этой упаднической мыслью понял, что трансгрессирует. Ещё до того, как осознал, что спасся, Гарри почувствовал на своём лице пощёчину.
