Официальные приемы в советских посольствах, миссиях, консульствах тщательно планируются; приглашения рассылаются тем, кто представляет интерес для спецслужб. Из сотрудников этих советских учреждений подбирают тех, кто может установить контакт с намеченным для вербовки лицом. Офицер разведки начинает уделять этому человеку повышенное внимание. В ходе знакомства разведчик может высказать сожаление, что сейчас нет возможности продолжить столь интересную беседу, и предложить встречу в более подходящих обстоятельствах, то есть за обедом, в театре, или под предлогом просмотра нового отечественного фильма пригласить в какую-нибудь советскую миссию.

В некоторых странах и городах ГРУ получает информацию о потенциальном агенте путем прослушивания его телефонных разговоров. Если беседа ведется между правительственными учреждениями, то полученная таким образом информация может представлять немалый интерес для разведки.

Как только лицо признано подходящим кандидатом, офицер разведки дает ему предварительную оценку и начинает разработку. Ему предстоит собрать как можно более полную информацию о личной жизни кандидата, что в некоторых случаях бывает весьма затруднительно. Такого рода информация включает в себя подробные сведения о семье кандидата, о его привычках, интересах, наклонностях или пристрастиях и так далее. Все это полагается изложить в письменной форме.

В процессе разработки кандидата могут передать от одного оперативника к другому. Порой наводка поступает из Москвы. Москва извлекает данные из официальных документов (об ученых, инженерах и т. п.), хранящихся в специальных досье.

В ходе вербовки ГРУ пытается прежде всего использовать фактор материальной заинтересованности, а также шантаж, различные формы давления и угроз. Конечно, агентов вербуют и на идеологической основе, но такие агенты составляют ничтожный процент от общего числа завербованных.

После окончательного выбора кандидата оперативник действует на основе двух принципов: во-первых, установить дружеские отношения; а во-вторых, постараться создать такие условия, чтобы кандидат чувствовал себя в долгу перед разведслужбой.

При разработке кандидата оперативник должен так обставить дело, чтобы тот ни при каких обстоятельствах не смог избежать вербовки. Для этого оперативник должен позаботиться о том, чтобы кандидат, к которому он время от времени обращается с разными мелкими просьбами и поручениями, фактически еще до официальной вербовки был втянут в разведывательную деятельность.

Завершив разработку кандидата и убедившись, что тот способен выполнять разведывательные функции и не откажется от вербовки, оперативник должен получить разрешение на нее. На принятие такого решения в Москве обычно уходит от двух до трех недель.

После получения разрешения оперативник осуществляет вербовку и оформляет ее, получив от кандидата письменное согласие на сотрудничество и присвоив ему псевдоним. Тем не менее, даже когда агент уже завербован, ему не сообщают, на какую разведывательную службу он будет работать; просто говорят, что ему предстоит работать на Советский Союз.

По завершении вербовки на агента заводится оперативное дело в Москве. После нескольких встреч со свежеиспеченным агентом его вербовка считается окончательно завершенной.

Сначала я думал, что смогу изложить в письменном виде все, что мне известно о ГРУ и о советской сети шпионажа, но теперь я вижу, что у меня нет времени для выполнения этой задачи. Объем материала слишком велик, чтобы воплотить его на бумаге. И условия, в которых мне приходится писать, далеки от идеальных. Я зажат со всех сторон. Поэтому попытаюсь быть кратким, ибо нужно рассказать еще очень многое. Ведь я описываю не собственную жизнь. Я пишу биографию системы. Порочной системы.

Каждый, живущий на Западе, должен твердо знать одно: шпионаж, осуществляемый Советским правительством, достиг такого огромного размаха, что человеку непосвященному это трудно себе представить. Но глубоко ошибочно недооценивать этот факт. В таких странах, как Соединенные Штаты, Англия или Франция, советские представительства намного превосходят соответствующие представительства этих стран в СССР. В одной только Англии их тьма-тьмущая. Западные страны должны решительно сокращать предлагаемое число советских представителей. И при поимке очередного советского агента слать ноты с требованием сократить персонал советских посольств, торговых миссий, консульств и т. д. Это создаст им определенные неудобства и, в свою очередь, приведет к сокращению масштабов советского шпионажа.

Персонал КГБ и ГРУ в советских консульствах. Я уже говорил о количестве офицеров КГБ в посольствах. Штат консульств почти на сто процентов укомплектован за счет сотрудников КГБ, среди которых лишь один или два офицера ГРУ. Даже у ГРУ были нелегкие ситуации, когда оно пыталось использовать консульское прикрытие для своих сотрудников; все должности были заняты КГБ.

КГБ в посольствах ведет слежку за всеми сотрудниками, включая и нас, работников ГРУ. Представители КГБ контролируют абсолютно все: что люди покупают, как живут и соответствует ли уровень их жизни получаемой заработной плате, куда ходят, у каких врачей лечатся, с кем встречаются, сколько пьют и каков у них уровень морали. КГБ постоянно прослушивает телефонные разговоры. Короче, практически вся жизнь сотрудников посольства известна КГБ. Тем временем мы, в свою очередь, следим за КГБ. Мы стараемся установить, кто из наших сотрудников связан с КГБ, кто информирует его и сотрудничает с ним.

КГБ и ГРУ имеют своих сотрудников в каждом советском представительстве за границей: в ООН, в торговых миссиях, в ТАСС, «Аэрофлоте», в конторах торгового мореходства, в корреспондентских пунктах и так далее. Не все офицеры ГРУ являются высокообразованными людьми, но большинство из них имеют техническую или какую-либо иную научную подготовку, чтобы вести беседы с представителями местной интеллигенции. Поскольку в ГРУ не хватает чисто научного персонала, мы привлекаем к сотрудничеству наших ученых, и те, в соответствии с нашими инструкциями и с инструкциями Центрального Комитета КПСС, выполняют задания разведки.

Даже руководитель советского госпиталя в Иране полковник Макаров — офицер разведслужбы. Он окончил Медицинскую академию имени Кирова. Другой мой приятель, полковник Янченко, отправился в Гвинею в роли корреспондента. Всегда работающий под прикрытием ТАСС, он является офицером стратегической разведки ГРУ.

Еще одно. В прошлые времена главный военный атташе автоматически являлся резидентом ГРУ в соответствующем посольстве. Теперь все обстоит иначе. Ведь их было очень легко вычислить и разоблачить.

Теперь обязанности резидента возлагаются на другого человека, который в посольстве обычно имеет гражданское прикрытие. Им может быть посол, советник, первый или второй секретарь. Конечно, военный атташе тоже является офицером ГРУ, но никогда — резидентом. Такая реорганизация, кроме всего прочего, позволяет ГРУ иметь в посольствах дополнительно еще несколько своих сотрудников. Резидент обычно в звании полковника или генерала.

Военные атташе были освобождены от своих обязанностей резидентов специальным решением ЦК КПСС от 22 января 1961 года.

Личные письма сотрудников посольства, включая работников КГБ и ГРУ, — особенно письма от жен — предварительно, до отправки, вскрывает и читает специальный человек, дабы убедиться, что в них нет ничего «лишнего». Даже самые обыденные вещи вызывают неодобрение. Например, «откровения» типа: «мы тут хорошо питаемся, вдоволь едим мяса и пьем молока» и т. п. оцениваются не лучшим образом, потому что в письмах домой нельзя сообщать, что за пределами СССР существует изобилие. «Зачем об этом писать? Можно обойтись и без этих глупостей». В таких случаях провинившегося предупреждали, чтобы в будущем он держал язык за зубами и объяснил это жене.

Все водители машин ГРУ за границей — сами офицеры разведки. Кое-кто из них даже имел звание майора и выше. Так, шофером у военного атташе был старший лейтенант Фокин. У военно-морского атташе в США за баранкой сидел флотский капитан-лейтенант.