— Интересно, — хмыкнул он. — Ты же не любишь трусов, презираешь их. Не верю, что ты стала бы общаться с трусливым существом, бросающим девушку в опасности.

— Нет, конечно, — ответила я, пристально, но незаметно глядя на его отражение в каминных часах. — Но он в меня верил и знал, что я справлюсь. К тому же, я просила его не вмешиваться: не хотела подставлять, все же он… Ну да ладно. Мы немного просчитались, но знали, что меня не убьют, потому он и не стал вмешиваться в бой.

— Хм. И что ты хотела сказать, но не договорила? «Все же он плохо дерется» или «все же он мне нравится»? — вопросил Ионов безучастно. Ой, как же меня бесит, когда он задает провокационные вопросы с пофигистичной харей, словно интересуется, какая погода на улице, глядя в окно! Но сейчас я как раз хотела, чтобы он задал этот вопрос, а потому быстро ответила:

— Потому что он мне нравится.

Краем глаза я отметила хитрую усмешку своего вражины, однако понять, повелся он на мою провокацию или нет, сказать было сложно. Он знал, что я обычно отвечаю очень быстро, когда вру в опасной ситуации, а потому должен был прийти к выводу, что Ниар плохо дерется — это бы помогло, реши он послать к Риверу своих горилл. Но не факт, что он к этому выводу пришел, потому как он до безобразия хитрый и умный гад…

— Чего тебе надо? Чтобы я вернулась и выступила за тебя? Но у тебя уже есть чемпион, — поспешила сменить тему я, пока выяснение того, кем для меня является Ривер, не зашло слишком далеко. — Зачем я тебе? Два чемпиона — это перебор. Ты можешь не сорвать куш.

— Есть такая вероятность, — протянул Ионов, и я с грустью, тоской и печалью осознала, что такой вероятности нет — больно уж хитро он на меня глазел, когда это говорил. Я была ему нужна — это было невооруженным взглядом видно, но зачем — все равно было не совсем понятно. — Однако я не собираюсь терять шанс сорвать куда больший банк, чем если останусь с одним-единственным чемпионом.

— Да брось, — фыркнула я, разглядывая угольки в камине. — Он сильный боец, не понимаю, зачем тебе я. Я год не тренировалась. Смысл?

— Ты тренируешься уже около трех недель, а значит, форму уже начала восстанавливать, — глубокомысленно изрек он. — К тому же, моя Королева не может потерять способность сражаться.

Никогда его не понимала в этом. Что за фетиш такой: называть меня королевой и заменять этой кликухой мое имя? А самое дебильное в этой ситуации то, что он и впрямь всегда обращался со мной как с королевой, за исключением тех моментов, когда на меня по его приказу наезжали. Вот где у человека логика? В районе полного отсутствия… Хотя нет, она вся в бизнес-план перекочевала, ага…

— И давно ты за мной следишь? — фыркнула я, вернувшись к наблюдению за врагом при помощи подручных средств в виде каминных часов.

— Я и не прекращал этого делать, — пожал плечами он. Врете, батенька, ой врете! Ты ж у нас статичен до безобразия, в жизни пальцем не пошевелишь лишний раз, и только когда блефуешь, причем блеф этот представляет огромную важность, ты начинаешь шевелить конечностями, подтверждая этим свои слова. Я тебя слишком хорошо изучила за три года ежедневного общения, не обольщайся и не думай, что сможешь вот так просто меня обмануть! А вывод я могу из твоих слов сделать лишь один: ты на меня решил забить, но Кира тебе обо мне напомнил. Класс! Я еще больше возненавидела Ягами.

— Слушай, — протянула я и воззрилась прямо на него, — а он тебе сам фотки моего боя с Бейондом прислал или связался еще до этого, а фотографировали твои приспешники-прислужники?

Повисла тишина. Мафиози русской наружности холодно на меня зыркал и явно что-то просчитывал: у него аж губы в тонюсенькую полосочку превратились, хотя и раньше-то объемом особым не отличались. Наконец, он ухмыльнулся и, полностью расслабившись, облокотился на спинку кресла. До этого он только вид делал, что облокачивается, а сам спину держал в напряжении. Ну, приехали! Раньше это означало, что он решил играть в открытую. Я что сейчас, правду узнаю, что ли?

— Он нашел меня пятого июля, — заявил мой персональный Фредди Крюгер с красивой (не будем ханжами и озвучим-таки истину) харей. — Переслал по почте фото, где ты с тем прекрасным кровожадным взглядом пронзала бок человека мечом.

Вот как. С ВВ я подралась третьего, а пятого Юлька чуть не утонула, после чего Ягами поехал к Васе. Хм. Интересно, а с чего Лайтушка наш вообще решил сфотографировать тот момент?

— Тебе по электронной почте пришло письмо, да? — нахмурилась я.

— Именно, — ответил Ионов, пристально глядя мне в глаза.

Что ты там найти хочешь, золотце? Смысл жизни? Не надейся, его там нет. У меня вообще жизнь до безобразия бессмысленная, даже парень мой номинальный меня не любит.

— Ты знаешь, кто послал ее?

— Догадываюсь, — усмехнулся этот гад. Вот и не поймешь, знает он про Киру или нет…

— И кто же? — вскинула бровь я.

— Ты и сама знаешь, — развел руками он. О как. Блеф? Если блеф, то в чем? Он не уверен, что я в курсе насчет Лайта, или не уверен, что это именно Лайт? Ладно, кинем в синее озеро красный камень. Вопрос: каким станет камень. Ответ: мокрым, ибо моя логика равна моему настроению — в минусе…

— Я не в курсе, — пожала плечами я, не отводя глаз. Да, врать я умею. Научили. — Так что, может, просветишь, кто из моих новых знакомых — крыса?

— Чтобы ты его выставила? — усмехнулся он. — А мне оно надо?

Выставила? Стоп-стоп-стоп! Но Кира от нас и так свалил! К чему бы это?

— Ну, если я сама допру, еще хуже будет, — нехорошо усмехнулась я.

— А вот и мой любимый взгляд, моя Королева, — перевел разговор в другое русло этот дипломатический выкидыш логики. — Такой жесткий, что я готов хоть сейчас найти тебе противника!

— Противники на турнире будут, — поморщилась я. — А сейчас колись, кто прислал фото?

— Неужто не догадываешься?

— Хорош от вопросов уклоняться! Колись уже! Кто эта гадина?!

Да, нервы у меня все же не железные, но в данном случае я наорала на несостоявшегося пока работодателя намеренно. Чтобы прекратил дурью маяться. Раньше действовало…

— И что с ним будет, если я скажу? — вопросил он, снова замирая, как изваяние. О, кажись, он наконец серьезен!

— Я его пну под зад из своей хаты, — ответила я. — Ибо мне не нужны предатели. А заодно пообщаюсь с ним по душам и выясню, с какого перепоя ему понадобилось превращать меня в гладиатора местного разлива.

— Хм.

Многозначительно, что сказать? Товарищ, а вы не хотите стать шпионом в Америке? Вам бы цены не было! И от вопросов уходить умеете, и свои задавать, и молчать, когда к стенке припрут…

— Ягами Лайт, — ни с того ни с сего выдал мой вражина. Все, предложение о путевке в штаты и службе на благо Родины изымаются. С чего это он дал мне прямой ответ? Сначала ведь явно собирался от него отбрыкаться, даже сказал: «Чтобы ты его выставила?» Чего он добивается подобной внезапной искренностью?

— Вот ведь… — прошипела я, а потом возмутилась: — Так он поэтому ушел?! Боялся, что мы его вычислим и свалил? Вот ведь…

— Что мне в тебе нравится, моя Королева, так это то, что ты никогда не выскажешься крайне грубо в адрес другого человека, даже если это твой враг, — «умилилась» эта пакость. О да, моя вежливость и корректность этого готичного вампироподобного коварного обольстителя всегда удивляла и располагала, он ведь у нас тоже сама вежливость в костюме гробовщика — в жизни не слышала, чтобы он матом ругался…

— Не подлизывайся, — поморщилась я.

— Как можно? — усмехнулся он и, тут же посерьезнев, вопросил: — Так что, я назвал тебе имя предателя, не думаешь, что стоит отплатить мне той же монетой?

— Так я не знаю имен твоих предателей! — фыркнула я, впрочем, отлично зная, что сей фокус не пройдет.

— Таковых в моем окружении нет, — с уверенностью, а вернее, с самоуверенностью заявил Ионов. — Однако на добро неплохо бы отвечать добром, не находишь? А посему давай заключим новый контракт.