Я поморщилась. Ну да, как и ожидалось, факир был пьян и фокус не удался. Но ёлки-моталки, можно было хоть контракт не предлагать?! Не все же бойцы с контрактами работают! Спросите, как можно заключать контракт на бои в подпольном клубе, они же незаконны? Ну, не важно, что не спросите: я болтливая, я все равно скажу. Никто и не заключает контракт на бои или участие в чемпионате — все подписывают документы о том, что работают в качестве «личного телохранителя» босса и не имеют права уволиться в течении года. Контракт перезаключается снова каждый год, и в результате человек вроде как имеет работу, с которой не имеет права уйти, иначе обязан выплатить огроменнейшую неустойку прямо-таки астрономических размеров, а с другой стороны он обязан «идти куда пошлют» и делать «что шеф велит», поскольку это оговорено контрактом, и та же самая фантастическая сумма неустойки ляжет на его плечи кабальным долгом, ежели он один из кучи пунктов договора нарушит, а отказ от боя — именно такое нарушение, потому и невозможно тупо не драться, прикрываясь словами: «Я телохранитель, а не обитатель ринга». Беда, короче, с этими хитромудрыми дельцами, знающими, как приручить самых строптивых бойцов…
— Добром на добро — это хорошо, но размеры добра соразмерны должны быть, — попыталась выкрутиться я. — Ты мне всего лишь имя назвал, а я жизнью рисковать должна?
— Я тоже рискую, сообщая тебе имя своего информатора. Не жизнью, конечно, но и ты не погибнешь. Ты слишком сильна для этого, ты не можешь проиграть, моя Королева.
— Ты обо мне слишком высокого мнения, — фыркнула я. Никогда не понимала этой его одержимости мной…
— Я бы не сказал. Я бизнесмен, я умею разглядеть алмаз в тоннах песка. А еще я боец, и знаю, чей стиль боя может привести к победе. Так что тебе нет смысла отказываться сотрудничать со мной.
Боец, говоришь? А это идея…
— Слушай, если ты сам боец, что ж на арену-то не выходишь? — фыркнула я, откинувшись на спинку кресла. — Я тебя ни разу с мечом в руках не видела — где гарантия, что ты и правда хороший воин? Да и вообще, если тебе так надо, вот сразись со мной и победи, тогда я подпишу контракт.
— Если бы я мог победить тебя, моя Королева, — в тысячный раз усмехнулась эта рожа наглая, впрочем, он почти все время усмехается, только иногда чуть меньше, а иногда прямо во всю харю… — я бы участвовал в соревнованиях сам. Но мне это не под силу, а потому…
— Тогда продержись против меня пять минут, — перебила его я, не дав выдвинуть свои условия. Ему это явно не понравилось, и он нахмурился.
— Я работодатель, не более. И потому не обязан соревноваться с тобой в твоем ремесле. Мое дело — платить вовремя, без задержек и урезания заработной платы, твое — сражаться, не более.
— Ага, платить… — пробормотала я. — А еще стены моими фотками завешивать…
— О да. И там появилось несколько новых изображений. Хочешь, покажу? — расплылся Ионов в какой-то странной ухмылке. Я вздрогнула. Стало откровенно жутко, я поморщилась и перевела взгляд на огонь, пробормотав:
— Обойдусь без колбасных обрезков!
Ионов не расстроился и тут же перешел в атаку. Ну, ясное дело, он для того ту комнату и упомянул, чтобы меня из седла выбить, гад!
— Тогда нам стоит подписать контракт. Если хочешь, можем внести туда пункт об уничтожении той «стены славы», как тебе идея?
— И ты в тот же день создашь новую! Нашел дуру! — фыркнула я.
— А как насчет запрета на подобные вещи?
Я пристально на него посмотрела и поняла, что сказано это было абсолютно серьезно, хотя в тот раз он заявил, что эта «стена» исчезнет только после его смерти. А значит, он уже не так мной одержим, что очень хорошо! Врубившись, что к чему, я усмехнулась не хуже него самого и заявила:
— Да ты уже «перегорел», теперь эта комната для тебя — не более чем способ шантажа. Значит, вряд ли стоит на нее обращать внимание. Так что не пойдет. Ты меня не заинтересовал. Предложи мне что-то более весомое, чем изничтожение моих фотографий и деньги. Что то бумажки, что это, а результаты вырубки лесов меня не интересуют.
— Чего же ты хочешь? — озадачился Ионов. О да, таких слов он от меня не ожидал. Я ведь раньше никогда его ни о чем не просила, а от контрактов отпинывалась до последнего, пока он отца к стенке не припирал. Так что услышать, что я сама чего-то прошу, для него равносильно снегу летом на экваторе. Впрочем, и это бывает, а потому, хоть он и удивился, но в транс, шок и прочие офигевания не впал. Стойкий оловянный солдатик, ничего не скажешь…
— Лайт, — коротко бросила я. — Я не люблю предателей.
— Вот как? — протянул Ионов. — Неужто ты хочешь отомстить?
— Не совсем, — усмехнулась я, нехорошо так на Ионова глядючи и сводя кончики пальцев, совсем как он. — Я просто хочу отплатить за «добро» «добром». Не находишь, что это справедливо? Это ведь всего лишь равноценный обмен.
— Равноценный обмен, говоришь? — призадумался он, а затем усмехнулся во все тридцать два зуба. — Отлично. По рукам. Люблю сильных женщин, которые знают, чего хотят от жизни, и не стесняются добиваться этого любыми способами. Из тебя получилось то, что я так долго хотел увидеть. Наконец-то ты поняла, что на зло надо отвечать злом, и если тебя укусили, кусать в ответ…
— «…в три раза сильнее», — закончила я за Ионова его любимую фразу. — Ты мне лапшу-то на уши не вешай. Я хочу отомстить Ягами по-своему, а не кромсать его ножичком в подворотне. Это должно быть очень тонко, и я сама решу, как, а то ты явно раздухарился на его ликвидацию. Обломинго снова пролетело над твоей крышей — я не хочу его смерти, — нет, ну, это я вру, конечно. В результате мне как раз откидывание Кирушкой копыт и нужно, но не ставить же мафиози в известность, правда? — Я хочу, чтобы он помучился от осознания собственной тупости и бессилия, он же у нас человек самодовольный, самодостаточный и вообще мнящий себя божеством. Так что пусть навернется с пьедестала, а «памятник нерукотворный», что он себе воздвиг, рухнет и рассыплется, как глиняная фигурка. Вот тогда это будет равноценно. А то смерть — это слишком просто.
— Все интереснее и интереснее! Определенно стоило устроить этот отпуск! — разулыбалась эта гадость. — Мне нравится ход твоих мыслей, но, признаться, я не ожидал от тебя подобной жестокости. Что ж, оно и к лучшему! Значит, ты готова выступать на договорных боях.
— Чего?!
Я откровенно прифигела. Обойдется! Я на это не соглашалась! Что за предъявы?! А больше тебе ничего не надо, мистер наглость?! Вот чего ты добивался всеми этими уловками, да?!
— Равноценный обмен, — высказался он. — Убить проще, чем сделать жизнь невыносимой, а потому я прошу несколько более высокую плату, чем в начале разговора. Учитывая степень твоей жестокости, которую ты мне столь открыто демонстрировала, тебе ничего не будет стоить поучаствовать в договорных боях и победить. А потому я предлагаю тебе новый контракт. Ты становишься моим номером вторым на соревнованиях, участвуешь в сорока процентах оставшихся договорных боев этого года, а я взамен делаю с Ягами Лайтом абсолютно все, что ты захочешь, не спрашивая, зачем нужно то или иное действие, ведь я так понимаю, что его история, как и история остальных твоих гостей, несколько необычна, и ты бы не хотела придавать ее огласке. Плюс я плачу тебе сумму, на десять процентов ниже первоначальной суммы, которую платил по первому контракту. При этом «наказание» останется прежним.
— Офигеть не встать! — возмутилась я. — Это почему это ты зарплату на десять процентов снизишь, а сумму неустойки оставишь на том же уровне?!
— Как мне это нравится! — разулыбался этот гад. — Ты стала деловой женщиной! Но учти, те десять процентов пойдут на ликвидацию спокойной жизни твоего врага, а значит, фактически, я буду платить тебе те же деньги, что и раньше. Потому отступные и не изменятся. Хотя я сильно рискую: возможно, расходы превысят эти проценты, и мне придется, фактически, увеличить твою зарплату. Но я согласен на подобное развитие событий, чтобы заполучить мою Королеву. Ну так что, она согласна?
