— Класс! — восхитилась я, и Мэлло впихнул мне в лапку пистолет. Садюга…

Я расставила ноги на ширину плеч, чуть наклонила корпус и начала целиться. Моего временного сэнсэя все это не устроило, и он заставил меня перенести центр тяжести на правую ногу, а руки расслабить. Я глубоко вздохнула, закатила глаза и вернулась к процессу выискивания взглядом мишени. Прицелившись в несчастную банку, я вопросила:

— Ну и?

— Стреляй, — пожал плечами Кэль, и я плавно нажала на спуск, выдыхая. Отдача и правда была жуткая. Вот с катаной как все просто: ведешь-ведешь меч, надо изменить траекторию — тут же меняешь, надо остановиться — рука замирает. А здесь — я выстрелила, и меня мотнуло назад. Спасибо мечам, тренировкам и Ананасовой Фее: руки у меня были крепкие, и телом я владела довольно неплохо, а потому, несмотря на нехилую силушку, с которой пистолет попытался вырваться из моей ласты и спасти банку от трагической гибели, я все же ее укокошила, и она рухнула рядом со своей подругой, убиенной боссом мафии.

— Тащи, — бросил Кэль, кивнув в сторону ствола. Я твоя рабыня? Ну да ладно, я привыкла: L с самого начала в нашей коммуналке рабовладельческий строй ввел…

Я прошлепала к дереву, отыскала обе жестянки и притаранила Михаэлю. Он глянул мельком на собственную мишень и остался доволен, чего нельзя сказать о его состоянии, когда он узрел простреленную мной страдалицу.

— Если бы ты стреляла человеку в живот, запросто могла бы задеть жизненно важный орган! — поморщившись, возвестил он, разглядывая «раненую» в верхний левый угол жестянку. — Неприемлемо. Руки контролируй, на курок нажимай плавнее. Перед самым выстрелом упрись правой ногой в землю, чтобы отдачей не сносило. С твоим весом… — он окинул меня сочувствующим взглядом, — тебя легко сшибает.

— На себя посмотри, анорексик, — фыркнула я и, не слушая возмущенную тираду Кэля, начала целиться.

Второй выстрел был куда более удачен, третий меня вообще порадовал: я попала почти туда, куда целилась. Как я рада, что мечиком машу фиг знает с какого возраста… Через полчаса мы расстреляли целую коробочку патронов, и Михаэль сказал, что надо бы прикупить еще, потому завтра после работы он зайдет в оружейный, а после ужина повторим сегодняшнюю эпопею. Кстати, под конец я стреляла уже вполне уверенно, правда, целилась все еще довольно долго: не хотелось промазать, а то наш арийский холерик мне всю плешь проел бы. Надо сказать, Майл в процесс обучения меня, несчастной, не вмешивался и всячески сливался с обстановкой. С чего бы? Пожалел о своем решении быть со мной и теперь прячется?.. Ну да ладно, это его проблемы (хотя он явно делает их и моими тоже). Захочет что-то сказать — выскажется, нет — не страшно, я вопросов задавать не буду: нечего обстановку нагнетать, и так все под прессом, как виноград под ногами виноделов в лагарах. Хотя сердце почему-то щемит…

Собрав банки обратно в авоську и получив красноречивый взгляд Мэлло, ярче любых слов говоривший: «Сама тащи этот кошмар любого современного человека с „Веселым Роджером” на пузе», — я усмехнулась и, вручив ему «Макаров», порулила к выходу. У ворот меня нагнал Майл и попытался отобрать сумку. Ага, «щаз»! Разбежался! Не на того напал, Дживас, я сумки сама таскать привыкла и на тебя не спихну. Нет, я могла бы, как продукты на Ниара, эту кучу жести на него сгрузить, но понимала, что Майл это делает исключительно из-за того, что вчера мне признался — так бы он фиг эту сумку у меня забрал, а потому я вцепилась в нее, как енот-полоскун в яблоко, и отдавать не собиралась, упрямо топая вперед и ворча при этом: «Пусти, не отдам, моё, не трожь!» Наконец, Дживас отпустил авоську, и я было подумала, что он сдался. Наивная! Этот баран упертый сдаваться не привык в принципе, а потому пошел на хитрость. Правильно, не получается взять замок силой — устрой осаду. Не выйдет — бери хитростью и пакостью… Я шлепала по покрытому крупными и не очень трещинами асфальту, как вдруг меня обняли со спины, и виска коснулись потрескавшиеся губы геймера. Я шокировано замерла, и в тот же миг меня отпустили, после чего я обнаружила пропажу — этот нахал спионерил-таки мою авоську!

— Верни, Ирод! — возмутилась я, а Дживас, топая вперед и ухмылкой олицетворяя закон вредителей: «Сделал гадость — себе радость», — изрек:

— Нет таких, ты имя перепутала.

Я хотела было возмутиться, но подруливший Кэль, поймав меня под локоть, заявил:

— Дай ему самоутвердиться, жалко тебе, что ли?

— Авоськой, от которой ты слинял, как от аксессуара, портящего имидж сурового арийского мужика? — фыркнула я.

— Ну, «Дживас» — фамилия явно не арийская, — хмыкнул Мэлло, — да и самоутверждается он в твоих глазах, а не в глазах окружающих. На них ему, как всегда…

— Пофиг, — закончила я за Михаэля, и мы с ним дружно рассмеялись, а Майл лишь фыркнул и ускорил шаг. Я поспешила за ним, таща на буксире мафиозного босса, с которым мы шли под ручку, и думала о том, что как-то это все неправильно: Майлу — авоська, а Мэлло — я. Непорядок. А еще непорядок был в том, что Дживаса это, кажется, устраивало…

Мы приперлись домой, и я сразу кинулась готовить мафии выпрошенные в качестве оплаты за труды праведные айнтопф и манно-шоколадный пудинг. Парни поспешили рассказать L подробности общения с шинигами: как оказалось, забежав сюда недавно, Мэлло лишь вкратце пояснил ему суть задания, и с чем оно будет связано. Юля где-то шлялась со своим маньяком, а я начала быстренько готовить хавчик толпе голодающих гениев. Наконец, пудинг был отправлен на заморозку в местную криокамеру, а айнтопф разлит по тарелкам. В сковороде же шкворчала картошечка и остывали котлеты, а потому я заорала на всю вселенную в лице собственной хаты:

— Кушать подано! Садитесь жрать, пожалуйста!

Народ быстренько прискакал на мой вопль викинга в тумане на носу корабля и расселся по законным местам.

— Вот, Михаэль, — хмыкнула я, падая на свой любимый, надежный и крепкий стульчик, — первое немецкое, второе русское, третье шоколадное.

— Нелогичная цепочка, — высказался Майл, поглощая немецкий суп.

— Что поделать, — развела руками я, помахивая в воздухе ложкой, да убоится ее панд-сама, ибо она — мое карательное орудие в случаях его провинности. — Могла бы я сказать, что десерт у нас английский, но это не покажет нашей Шоколадной Фее, какой он вкусный и замечательный.

— Это еще неизвестно, вкусный ли, — хмыкнула Фея, обидевшись на прозвище.

— А ты сомневаешься в кулинарных способностях Маши? — впервые за все время пребывания в этом мире моих глюказоидных анимешек обратился к Кэлю Ниар. Ого, с чего бы? Пытается наладить контакт, учитывая, что им предстоит работать вместе?

Мэлло поморщился, но все же соизволил ответить:

— Я не имею привычки сомневаться — я проверяю.

Ох ты, какие мы грозные и правильные, аж жутко становится!

— Да, ты не любишь неопределенность, — флегматично констатировал факт Ривер. Вот почему мне кажется, что он не ехидничает? Ведь похоже…

— Можно подумать, здесь есть хоть один человек, который ее любит, — фыркнул Михаэль, начиная возить ложкой по дну тарелки. Ого… Интуиция подсказала ему то же самое, что моя — мне, и он таким макаром сказал Ниару: «Можно подумать ты ее любишь»? Неужто у них контакт налаживается?

— Нет, таких здесь нет, — кивнул Ривер, включаясь в игру. — Но есть те, кто проверять все сомнительное начал с детства.

Это он о себе… Намек на то, что Михаэль, проигнорировав собственную интуицию, поверил тому парню. Кстати, это очень странно: с чего он ему вообще поверил? Или свою роль сыграла обида на Найта?

— А некоторые в детстве просто не любили, когда им врали, — нахмурился Михаэль, прекращая помешивать ложкой суп.

— Врали? — опешил Ниар и чуть не вышел из образа — уж больно удивленно он воззрился на Кэля. — В чем?!

— А то ты не помнишь! — фыркнул Михаэль, не отрывая взгляд от айнтопфа. Он явно злился, но старался держать себя в руках. Так, мне только разборок в стиле мафии тут не хватало! Держись, Кэль, забудь, что у тебя пистолет в соседней комнате припрятан! Ёлки, что-то мне страшновато…