В этот день начало игры оказалось удачным, однако на третьей раздаче я начала терять фишки. После четвёртой настроение моё резко поползло вниз, и я нашла взглядом Гробовщика. Он всё так же стоял в тени огромного фикуса и с меланхоличным видом крутил в руках печенье в форме косточки. Казалось, что он не смотрит на стол, но как только я обернулась к нему, безразличное выражение лица сменилось на ехидную усмешку, и я поняла, что Величайший внимательно следит за ходом турнира. Это меня приободрило, и я вернулась к игре с двойным энтузиазмом. Каждые два часа объявлялся десятиминутный перерыв, и я тут же мчалась к жнецу. Нет, он не давал мне советов и не подбадривал, но почему-то от его слов мне становилось легче.

«Потеря фишек — проигрыш только тогда, когда потеряешь последнюю».

И впрямь, бороться надо до самого конца, даже если шансы на победу призрачны.

«Удача ничего не решает, если не умеешь пользоваться её дарами».

Действительно, слепая удача может подарить выигрыш, но, если не сумеешь использовать его по полной, счастья он не принесёт.

«Сколько ни мечтай о победе, фишек это не прибавит».

И правда, ставь маленькие, достижимые цели и добивайся их одну за другой. Это приведёт к главному выигрышу. А мечты о крупных победах, не подкреплённые действиями, не дадут ничего, кроме тоски от осознания несоответствия реальности и фантазий.

«Удача — изменница, склонная к регулярным адюльтерам. Её надо уметь притянуть».

На самом деле, полагаться только на колесо Фортуны бессмысленно. Надо действовать и самому творить свою удачу.

«Играть только ради игры глупо. Играть только ради победы в сто раз глупее».

Точно, надо наслаждаться процессом и планомерно идти к главной цели. Преодолевая препятствия, становясь сильнее, побеждая и проигрывая в мелких схватках, но неизменно помня, что все дороги приведут к финалу, в котором надо выложиться по полной и показать, чему ты научился за весь этот долгий, извилистый путь.

Живём лишь раз. Проигрываем ставку ва-банк — тоже. Так почему бы не сделать игру яркой, а жизнь — счастливой?..

Я попытаюсь.

Турнир закончился в два часа ночи, и за столом, где я играла, сразу стало шумно, но на удивление спокойно. Победа одного — проигрыш остальных, однако он избавляет всех от напряжения и необходимости просчитывать каждый свой жест, не говоря о поступках. И потому те, кто проиграл, расстроенные и разочарованные, смеялись от осознания того, что очередной забег завершён, и они могут, наконец, расслабиться. Я стала победителем, и благодарна за это была Гробовщику — его необычной поддержке, которая давала стимул для победы, куда больший, чем первый приз. Ведь словами о покере он давал мне жизненные советы. А это мне было куда нужнее, чем советы о том, когда повышать ставки, а когда пасовать. Ведь за зелёным сукном я жить умею, в обычной же жизни лишь существую…

Выйдя из-за стола и приняв поздравления от других игроков, я направилась к Величайшему, успевшему исчезнуть в коридоре, но меня остановили. Только я вышла следом за жнецом, как меня схватили за запястье, и я резко вырвала руку. Ненавижу, когда ко мне прикасаются посторонние! Это бесит! Я вам что, кукла на витрине, меня лапать?!

— Опять победа, но на этот раз не такая уверенная — третью сдачу слила вчистую! — злой голос, скрывавший ненависть за насмешкой, был мне отлично знаком. Иван Грошев, толстенький приземистый мужчина лет тридцати, считал своим святым долгом оскорбить меня всякий раз, как я его обыгрывала. А впрочем, не только меня — он почти ко всем победителям цеплялся, и к этому все давно привыкли. Многие даже называли его выпады «главным признаком победы, после которого точно можно расслабиться», но меня Грошев дико раздражал. Сам он играл неплохо, но ещё ни разу не побеждал на турнирах, даже мелких, оправдываясь тем, что в финале у него всегда сдают нервы.

— Гамбит часто приводит к победе, зачем же жалеть потерянную фигуру, выиграв партию? — парировала я, наплевав на его сарказм с вершин Олимпа.

— Проиграла специально, куколка? Вот не верю! — красное мясистое лицо было пропитано злобой, сложенные на груди руки словно удерживали хозяина от немедленного членовредительства. Чего он по жизни такой нервный? Вот потому и проигрывает…

— Специально сдал сдачу или нет, не важно, если победил в финале. «Победителя не судят», возьмите на заметку.

Я хотела было пойти на поиски жнеца, но Грошев вновь схватил меня за запястье, и я попыталась вывернуться, но безуспешно. Он сжимал мою руку со всей силы и сверлил меня злым взглядом маленьких, узко посаженых поросячьих глазок, а я всерьёз задумалась о том, чтобы провести приём и вырваться из его лап. Как же меня всё это бесит! Спокойно, Дина…

— Уж не знаю, как ты это делаешь, но, даже начиная проигрывать, умеешь выровнять ситуацию. Это в твоём стиле, но знаешь, не верю я в такую удачу. Ты — ведьма. Не зря же носишь чёрное. Душу дьяволу продала за победы, а?

— Нет, всего лишь жнецу, — саркастично ответила я, но мир уже застилал алый туман. Ненавижу, когда меня обвиняют в подобном. Что они знают о ведьмах? Что понимают в оккультизме? И какое право имеют обвинять меня в таких ужасных вещах?! Даже зная, что это лишь гадкая шутка, я не могу быть спокойна, не могу, не могу… Ненавижу!

— Пусти, — я не узнала свой голос. Чёрт, я сейчас сорвусь!

Вдох. Выдох. Закрыть глаза. Но как же мешает чужая потная ладонь на моей руке! Его пот, его микробы, его злость — это всё лишнее! Ненужное! Исчезни!

— Что ж ты вечно в чёрном ходишь, а? Траур по нам, сирым и убогим, тобою обыгранным? Ты, куколка, плохой контракт заключила — на Чемпионате России победить не смогла. Твой «жнец» тебя предал тогда? Или, может, не все оккультные штучки металодетектор пропустил?

— Пусти.

Алое, кроваво-алое море вокруг. Холод, звенящий холод в голосе. Ненависть, испепеляющая душу ненависть в груди. Если он исчезнет, исчезнет и его рука, его голос, его смрад, не дающий дышать. Убери от меня свои грязные лапы и никогда не смей говорить о Величайшем! Не смей называть меня ведьмой, а его — предателем!

— Да-да, ведь победителей не судят, даже если они побеждают нечестно, а, куколка? Пойди, принеси жертву своему идолу. Что там надо? Золото, фишки? Кровь?

— Если только твоя, — процедила я и сжала руки в кулаки.

Секунда, и я свободна. Выбраться из захвата просто, если уметь. Ещё одна, и мышцы сжимаются, как пружина, готовые к броску.

— Ай-яй-яй, тебя ни на секунду нельзя оставить одну! — знакомый ехидный голос, полный спокойствия и уверенности, разорвал мой алый мир. Звон в голове из набатного превратился в торжественный. На мой плотно сжатый кулак легла холодная, крепкая ладонь и сжала его ещё сильнее.

— Хочешь повестись на провокацию, Дина? Хочешь проиграть одному человеку после победы над многими? А может, решила повеселиться без меня с этим смертным? Тогда я вынужден обидеться — я тоже хочу посмеяться. Но ты ведь даже не улыбаешься. Ты просто не умеешь веселиться. Научить?

— Да, — пробормотала я и посмотрела на жнеца. Он улыбался как обычно, в его тоне не было ничего непривычного, а холодные пальцы на моей ладони были удивительно надёжными, сильными и успокаивали не меньше, чем полные ехидства, но верные слова.

— О, так ты сегодня не одна, куколка? С бойфрендом пришла? Или это твой «жнец», которому душу продала? — захихикал Грошев, и меня словно током тряхнуло. Ненавижу его!

— Душу продать не так уж просто, — с нескрываемой насмешкой ответил за меня Величайший. — Только удивительно сильному человеку такое по плечу. Спасибо за крайне лестную оценку в адрес моей подруги.

Я рассмеялась, правда, как-то нервно, и подумала, что Легендарный может кого угодно обломать по всем фронтам. Хотела бы я быть на него похожей… или нет. Нет, наверное, не хотела бы. Смотреть на то, как он сияет, и быть в тени этого света намного лучше. Потому что света без тени не бывает. А может, я просто думаю обо всяких глупостях?