Фаустус же на достигнутом не остановился и начал выуживать из холодильника другие блюда собственного приготовления, а именно: несколько салатов, нарезку, пудинг и сладкие рисовые шарики. Они хотят откормить меня до состояния бройлера?..
— Граждане, вы что, готовите на роту солдат каждый раз? — озвучила я собственные мысли.
— Жнецы тоже будут завтракать, как и Ваша подруга, полагаю, — блеснул логикой Михаэлис.
— Вряд ли, — хмыкнула я, накидываясь на еду, как голодающий на корку хлеба. Время-то не ждало! — Динка, скорее всего, сама их накормит.
— Господин Сатклифф наверняка откажется.
— А Лёшка может предпочесть Динкину готовку. Так что всё равно вы переборщили.
— Как скажете, — проявил покорность Михаэлис. Вот только ощущение, что надо мной мысленно стебутся, меня не покидало…
— Нет, конечно, я не против подобных кулинарных подвигов, если вы собираетесь их совершать на свои деньги, — решила внести уточнения я. — Но если оплачивать буйство вашей кулинарной фантазии должна я — увольте. А точнее, увольтесь сами с поста расхитителей чужого имущества! И готовьте адекватно.
— Как прикажете, — Михаэлис приложил ладонь к сердцу и с ухмылочкой начал перекидывать на тарелку подрумянившиеся кусочки бекона. Клод же, видимо, решил прояснить ситуацию, потому как, встав у левой стеночки, сказал:
— Пока мы готовим на средства, выданные Повелителем. Однако если они закончатся, придётся использовать Ваши. Второго денежного поощрения от Владыки не будет.
— Ну вы, блин, даёте! — протянула я офигело и, посмотрев на помощника, как на полного идиота, спросила: — Тогда какого фига деньги транжирите? Вас в вашей викторианской Англии экономить не научили? — не дав демону возможности ответить, я повелела: — Всё, чтоб больше таких пиршеств не было. Готовьте адекватно — чтоб ничего не пришлось выкидывать. И желательно из недорогих продуктов!
— Да, госпожа.
Блин, как же меня раздражает эта покорность в голосе, смешанная с принятием неизбежного! Кажется, Фаустус подзабыл о вчерашнем посвящении в рыцари, точнее, в личные помощники. Напомним!
— Клод, в ногах правды нет. Михаэлис может стоять, если ему так нравится, он у нас вообще, похоже, моральный садо-мазохист, но ты возведен в ранг моего помощника и, вроде бы, закидонами на тему «хочу позлить хозяина самим фактом своего существования» не страдаешь. Так что присаживайся.
Себастьян, ставивший передо мной тарелки с беконом, каким-то хитрым пирогом и многослойным омлетом, чуть удивлённо покосился на коллегу, а тот, поправив на носу очки, сдержанно кивнул мне и уселся на Динкин стул — то бишь у стеночки, подальше от плиты и крутившегося возле неё демона номер два. Дальнейший завтрак прошёл без осложнений: Михаэлис предавался мазохизму, стоя у окна, Фаустуса я пыталась растрясти на подробности предстоящего путешествия, а жнецов, равно как и людей, в опасной близости не наблюдалось. К слову сказать, мне удалось узнать, что Владыки дали своё согласие на путешествия Динки и Лёхи, что было печально. А ещё Клод пояснил, что при перемещении во времени нам троим будут «промываться мозги», и где бы мы ни оказались, местный язык станет «нашим родным» — то есть не только говорить, но и думать мы будем на наречии, принятом в той эпохе и местности, причём сами этого не заметим. Ну хоть какой-то плюс! О, а если меня отправят в эру динозавров, я буду рычать и смогу понять птеродактиля? Ладно, шутки в сторону.
Быстро дожевав до неприличия вкусное пирожное, которому позавидовали бы лучшие кондитеры мира, я подорвалась с места и бегом помчала проверять покупки Клода. Они обнаружились в зале, аж в двух пакетах, стоявших у балконной двери. Быстро перебрав их содержимое, я мысленно похвалила помощника (ну не вслух же это делать?) и переложила самые необходимые вещи в рюкзак. К счастью, у меня ещё со времен школы была привычка носить учебники не в сумке, а в рюкзаке, и потому, даже пойдя в институт, я от неё избавляться не стала, наплевав на недоуменную реакцию одногруппников. Рюкзак у меня был как обычный, новомодный, так и очень объёмный, предназначенный не для учебы, а для всяких незапланированных поездок и игравший в них роль вещьмешка. Вот в эту-то чёрную махину я и накидала барахлишко, прикупленное домовитым демоном. Влезло, к счастью, всё необходимое, а мелочёвку я распихала по карманам. Вот теперь я была почти готова к труду и обороне. Но только «почти». Кое-чего недоставало. А потому я подошла к одной из картин, что в изобилии висели на стенах гостиной, и сняла её. Кодовый замок на железной дверце, обнаружившейся под ней, недвусмысленно намекал, что передо мной сейф. Быстро набрав код, я распахнула дверцу и вытащила то, что могло быть просто незаменимым в опасных путешествиях, но в то же время являлось крайне нежелательным для применения. Пистолет «Макаров», калибр девять миллиметров, ёмкость магазина — восемь патронов. Данное чудо техники зарегистрировано не было, потому как мой отец приобрёл его «с рук» для самообороны, и не желал «светить» ствол перед полицией. Собственно, было у него в загашнике и ещё кое-что любопытное, появившееся в арсенале из-за подобия «мании преследования», которой он страдал. Ведь в девяностые годы предпринимателям приходилось ой как не сладко, и разборки с применением оружия являлись нормой жизни, ну а потом таскать с собой пистолет, хранить дома кучу разной ерунды, которая может быть полезна в случае нападения, и даже иногда брать часть из этой самой «ерунды» с собой, стало просто привычкой моего очень боявшегося смерти родителя. Только не спасло, как мы видим. Зато, может, меня спасёт… А может, и нет — тут уж как карта ляжет. Но всё же не хотелось бы использовать такие вещи… Убийство ведь не просто так карается законом, верно?
Положив пистолет и коробку с патронами в рюкзак, я мысленно посетовала на то, что погода не даёт надеть пиджак, который бы надежно скрыл рукоять «Макарова», запихни я его за пояс брюк. Но на «нет» и суда нет, а потому я вернула картину на место и на всех парусах кинулась в прихожую. Там обнаружились демоны, причём оба в перчатках — к сожалению, белых, но это было поправимо. Быстро обувшись в крайне удобные балетки и повелев аномалиям не забыть о походе за новыми перчатками, я покинула квартиру, заперла дверь и бодрой рысью кинулась к месту работы.
Температура однозначно радовала — стало чуть прохладнее, чем прошлым вечером, но в не летний почти-минус, как позавчера, она не скатилась. Впрочем, в пиджаке я обязательно бы изжарилась, но местных любителей экстрима это явно не беспокоило — они прекрасно чувствовали себя в застегнутых наглухо пиджаках и даже не потели. Мне аж завидно стало…
Собственно, добрались до пункта назначения мы всего за пятнадцать минут пешей прогулки, и я, махнув на прощание аномалиям, скрылась в подъезде обычного четырехэтажного многоквартирного дома, который таил в себе единственную железную дверь, соседствовавшую с двумя простенькими, деревянными, — дверь в наш дивный офис! Подъезд, стараниями директора турфирмы, в которой я тянула лямку, был на удивление чистым и даже не так давно подвергся косметическому ремонту. Тёмно-синие стены, всё ещё почти белый потолок, коричневые перила и коврики перед каждой дверью — вот что встречало посетителей первым делом, вместе с относительной чистотой и табличкой на двери справа, гласившей: «Турфирма «Глобус». Под сим дивным аксессуаром, правда, чёрную металлическую дверь украшала ещё одна табличка, так же, как и первая, являвшаяся золотистым полем с чёрными буквами: «Часы работы с 8.00 до 17.00, без обеда. Выходные: суббота, воскресенье». Наш шеф давно мечтает переделать расписание и заставить нас работать по субботам, а в понедельник позволить гулять, но почти весь коллектив данному нововведению активно сопротивляется, и потому пока это лишь возможная перспектива, которая, думаю, всё же станет реальностью. Ибо в условиях рыночных отношений шеф — как божество, только с мяском и возможностью мелко ему напакостить.
Но в сторону лирику! Вытерев ноги о серый резиновый коврик с жёлтой надписью «Wellcome», я распахнула дверь с табличками и проникла наконец в царство карт, фикусов и злобных коллег. В данной трёхкомнатной квартире, которую не подвергли перепланировке ввиду скупердяистости босса, стены напоминали больничные грязно-розовым окрасом. Подоконники, углы комнат, а также стены были заполонены зелёными насаждениями в кадках и подвесных горшках. Шефу-то, может, и хорошо на такую зеленушность любоваться, но поливать-то всё это обилие флоры нам! Нет в мире справедливости… Ну да ладно. Левая комната была отведена под рабочий кабинет шефа, та, что справа от входа, являлась трудовым местом троих запудривательниц мозга туристов… Ах, простите, уточняю: там сидели и красили ногти в перерывах между наплывами клиентов менеджеры-консультанты. Комната эта была проходной, и вела она в обитель бухгалтеров, то бишь в самую последнюю точку моего утреннего путешествия. Если в первом помещении прогалы между джунглями на стенах были залеплены плакатами с тропическим лесом и фотографиями с курортов, то в нашей берлоге плакаты заменяли карты разных стран, в которые «Глобус» мог заслать клиентов, как государство — шпиона, то бишь без гарантии возвращения. В самих же зарослях можно было найти странные пластиковые фигурки, отдаленно напоминавшие диких кошек и страшных обезьян, но они были древними, выцветшими и вообще настолько страшными, что мне порой становилось жаль детей, для которых подобные «игрушки» вообще лепились. Подводя итог, скажу, что дизайнер нашего офиса явно хотел намекнуть на тропики, но просчитался, оставив впечатление детской психушки, в которой буйным цветом расцвела рассада, разводимая санитарами.
