— Я, блин, как дурак бегал по городу, — всё ещё пытался пристыдить меня Алексей. — Переживал, блин! Ты же мне не чужая! Ну что, так сложно мобильный каждый день заряжать? Или так сложно сказать, куда пойдёшь? Или вообще домой пойти. Да хоть к Динке! Чего мне нервы трепать? Не казённые!
Собственно, ничего особенно нового в этих претензиях не было. Всё те же подводные камни, которые предъявляют как счёт к оплате, если ребёнок, муж, любовница, а может, даже родитель где-то задержался, забыв зарядить мобильный, или же пошёл прогуляться, забыв его. Старо, как мир. Но от этого не менее актуально, и используется всеми, кому не лень.
Лёшка размахивал руками, возмущался, предъявлял претензии и отказывался думать логически, а также предпринимать попытки понять мои мотивы. Я же сидела за столом, глядя ему прямо в глаза и усмехаясь. Просто ждала, когда же, наконец, ему надоест пытаться «вправить мне мозги». Но на это, в общей сложности, ушло минут двадцать, по крайней мере, если судить по часам. Ни слова не говоря, я выслушала брата с ухмылкой во весь фейс, а как только его фонтан заглох, заявила:
— Всё? Высказался? А теперь ответь мне, братик, с каких пор тебя настолько волнует моя судьба, что ты бежишь на поиски аж до наступления темноты? Помнится, когда я сломала ногу, свалившись в овраг прошлой весной, ни тебя, ни наших предков моё отсутствие не волновало, и нашли меня прохожие под утро, охрипшую и замёрзшую. Аве им, денег не пожалели на мобиле — «скорую» вызвали. Мне ещё вспомнить ситуации? И лишь один раз ты помчал на поиски. Так ответь, пожалуйста, о мой пышущий праведным возмущением брат, почему я должна была тебя предупреждать о том, куда пойду и насколько, а также проверять зарядку телефона, если у нас договор: возвращаться домой до двенадцати, а до этого времени никто ни за кого не переживает? Помнится, после аварии мы именно об этом договорились, так какие претензии?
Лёшка открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег, а я усмехалась, сжимая под столом кулаки. Хорошо хоть, Клод мне их забинтовал, вот правда! А то опять бы в мазохизм ударилась и начала наносить самой себе тяжкие (или не очень) телесные повреждения. В конце концов, Лёха так и не нашёл, что ответить, а потому махнул на меня рукой и, бросив на прощание: «Дура!» — ушёл к себе. Может быть, и дура. А может быть, меня просто всё достало. И забота братца, проявляющаяся лишь когда ему это надо, и интервенты, свалившиеся на меня, как снег на голову, и их аномальное поведение, и желание моей жизни побыстрее завершиться, хотя я сама хочу жить. Ну и почему я должна выслушивать Лёхины претензии, а он мои — нет? Где справедливость? Хотелось бы сказать, что она восторжествовала, но нет. Я же понимаю, что он обиделся, поскольку я ткнула его носом в его собственные грешки в тот момент, когда он попытался «встать на путь истинный». А потому на душе у меня было паршиво. Но я лишь ухмылялась, провожая фигуру брата полным раздражения взглядом, а когда он ушёл, зевнула, поднялась и сказала гостям недорогим, что на сегодня с меня разборок хватит. Грелль попытался доказать мне, как я не права, так поступая с Лёшечкой, на что я ответила, что у нас так каждый день, и не стоит переживать — с утра помиримся. Попрощавшись с народом и пожелав им приятных снов (да, даже Себастьяну, хоть он и огрызок от кислого яблока), я направилась к себе.
Очутившись в родной комнате с алыми занавесками и закрыв дверь на замок, я наконец смогла вздохнуть свободно и сбросить маски. Поставив мобильный на подзарядку, я включила его, села на кровать и набрала смс сообщение.
«Извиняй. Вспылила. Нервы. Давай жить дружно? В качестве извинений проси… почти всё, что хочешь. Потому как сознаю, что потопталась на нелюбимой мозоли. Мир?»
Нажав на кнопку «отправить», я размышляла о том, что же Лёшка попросит в «оплату морального ущерба», но его ответ вогнал меня в непонятки и ступор минут на пять.
«Ладно, живи пока. Я добрый. Мир. А в качестве компенсации хочу, чтоб ты сделала этих придурков. Короче, если выживешь, причём с моей помощью, — оплатишь долг! А он платежом красен, сеструха!»
Далее шёл подмигивающий смайлик, а я смотрела на него и почему-то думала, что когда на душе скребут кошки, кажется, что они точат когти о горло, а воздух старается обойти легкие стороной, старательно выдавливая удушьем солёную влагу из глаз. Вот только «мужчины не плачут», а я давно решила, что буду Царём. А Царь, даже если он на самом деле — царица, определённо «мужик». Так что плакать — непозволительная для монарха роскошь, он лучше будет улыбаться. Вот я и улыбалась подмигивающему мне с экрана телефона смайлу. Минут эдак пять. А потом проморгалась, пнула котов из глотки, отправив их в полёт вокруг Земли, и настрочила следующее:
«Ок, брателло, считай, уже оплачено. И кстати, я всё равно бы выжила — мог и не напоминать».
И дразнящийся смайл. А ответ Алексея содержал всего одно слово.
«Знаю».
Он снова подмигнул мне через мобильный, а я рассмеялась. И кошки из души свалили сами. Захотелось спать, мир начал распадаться на сотни частиц, и я, шустро переодевшись в серую шёлковую ночнушку, быстро заныкалась под пододеяльник. Выключив ночник, я поудобнее устроилась на подушке и пробормотала:
— Как-то странно, гранд маман. Цой пел: «Смерть стоит того, чтобы жить, а любовь стоит того, чтобы ждать». Вот только любовь — зло, и это доказано было ещё тобой и дедом, который ушёл к другой. Так почему первая часть этой строчки должна быть правдивой? Но я хочу в неё верить. Хочу, чтобы все эти мерзости в жизни были не напрасны. Или надеяться на поощрение в финале — глупо? Но вообще, я хочу жить, чтобы жить, а умереть — чтобы поставить точку. Красивую. И лишь тогда, когда я буду с этим согласна. Я эгоистка и хочу невозможного, знаю. Но ты ведь всегда говорила, что мечты дают нам крылья и шанс уйти от реальности. Поэтому я буду мечтать. И о своевременном финале, и о том, чтобы он оказался наградой. Причём знаешь, бабуль, я думаю, что темнота — не намного хуже других вариантов. Не знаю, куда души попадают в конце, но даже если ничего не будет, даже самого существования души, это тоже будет хорошо. Вполне. Меня устроит… Так даже… лучше…
Темнота накрыла с головой. И не было в ней ни звуков, ни вспышек, ни самого существования…
====== 8) Обыденность ======
«Homo homini lupus est».
«Человек человеку – волк».
Проснулась я в отличном настроении, что удивительно. Мир снова сиял всеми цветами радуги, прям хоть о гей-парадах вспоминай! Это, если кто не в курсе, из-за их эмблемы радужной… Кстати, о геях и им подобных: надеюсь, мой братец-первый-цвет-радуги тоже встанет «с той ноги». А иначе Греллю несдобровать — Лёшка обрушит на нервного жнеца всю свою желчь и нехилый словесный запас. А это, в свою очередь, может привести меня к лишению последнего родича. Не хотелось бы, кстати, потому стоило бы за Лёхой приглядеть, но мы оба работаем, так что приглядывать будет некому и не за кем, и я лишь надеюсь, что Сатклифф не увяжется за моим братцем на работу. А если конкретнее, то в клуб, где он пашет, аки раб на плантациях, барменом. Кстати, именно из-за места работы Лёха может дрыхнуть аж до десяти утра — ему всё равно к часу только в клуб тащиться. К часу дня, если точнее, потому как подготовку рабочего места к открытию клуба никто не отменял, и инвентаризацию всякой алкогольной ерунды — тоже. Ну а я — бухгалтер, а потому вставать должна в шесть утра, и тащить в офис свои бренные кости, отчаянно не желающие тащиться, аж к восьми часам. Лень, конечно, но кушать хочется, также как и носить нормальные шмотки. Да и Газпром осуществляет мечты, только если ты его услуги оплачиваешь, равно как и интернет-провайдер… А иначе информационный голод настигнет неплательщика вместе с голодом обычным, который погонит его на улицу — жарить сосиски на костре. А что, прям барбекю! Романтика! Я уже говорила, что являюсь оптимисткой?.. Но хватит размышлений! А то романтика костров может меня настигнуть…
