— Чегой-то «страдать»? — резко нахмурился Лёшка, покосившись на меня и начиная теребить кельтский крест в ухе.

— Сказать иль не сказать? Вот в чём вопрос! — продолжала плясать лезгинку на нервах родственничка я.

— Да говори уже! — вспылил он и, скрестив руки на груди, сделал свирепую моську. Ой, да я хомячков не боюсь! Тоже мне, бойцовский грызун!

— А что мне за это будет?

— Не хочешь — не говори! Зачем вообще язык протянула?!

— Ути, какие мы нервные! Прямо ужас! Ну, если согласишься помочь мне вечером с документацией, выдам небольшую тайну. Это сбережёт тебе кучу нервных клеток.

Повисла тишина. Лёшка явно боролся с собой, не желая вестись на шантаж, потому как ноздри его трепетали, губы превратились в тонкую полоску, а кулаки братец то сжимал, то разжимал, прожигая меня злющим взглядом. Ну, что поделать, таковы уж наши семейные отношения. То он мне условия выдвигает, то я ему. Бартер правит миром! Наконец, братик-перчик фыркнул и, закатив глаза, спросил:

— Ну и какая тайна тебе открылась? Помогу я тебе с бумажками, вещай!

— Как ты щедр, Лёшечка, — ухмыльнулась я и, уставившись на пояса, скрытые от нечистоплотных покупателей толстым стеклом, зашептала: — Только не ори, мы в магазине. Короче говоря, у Грелля есть неприятная привычка. Он только что пытался подсмотреть за Себастьяном в кабинке. На полном серьёзе. Зашухарился, словно его и нет, и подглядывал.

— Чего?! — ошалело воскликнул Лёшка.

Продавщица, разговаривавшая с клиенткой у дальнего от нас конца прилавка, неодобрительно на него покосилась. Я же зашипела не хуже кобры и затараторила:

— Он только что подглядывал за Михаэлисом. Будь осторожен — мало ли, решит и за тобой в душе подглядеть?..

— Это вряд ли, — раздался за моей спиной вкрадчивый голос, и я чуть на месте не подскочила. По крайней мере, вздрогнула точно. Лёшка тоже дернулся, и мы синхронно обернулись. Причиной паники стал обсуждаемый нами пострадавший от вуайериста демон, и я внесла в список его недостатков склонность подкрадываться со спины. У Гробовщика научился, что ли?!

— Ты о чём? — нахмурилась я, скрещивая руки на груди и прожигая демонюку раздражённым взглядом.

— О том, что господин Сатклифф не склонен к подобным вещам, — пояснил Себастьян, который, кстати, держал в левой руке два объёмных пакета. — Он может быть надоедлив, но обычно не подсматривает за объектами своей «страсти». Позволю себе сказать, что в кабинке он всего лишь примерял что-то, однако, по всей видимости, не справился с искушением, когда я начал раздеваться, и решил ко мне заглянуть. Однако он не подсматривал в щель — он попросту сдвинул в сторону занавеску, разделявшую кабинки, отсоединив скобу, крепившую её к стене. Это было сделано в открытую, без стремления к шпионажу исподтишка.

Ого. Неожиданный поворот… Стоп. Но там же скобы в стену вделаны! Как он их отодрал?! Это что, получается, тот хруст, что я слышала у примерочной, был звуком ломающейся стены?! Мы с Лёшкой переглянулись, причём у братца моего вид был не менее озадаченный, чем у меня самой, и он поспешил уточнить:

— Этот псих что, скобу из стены вырвал?

— Именно так, — усмехнулся Михаэлис, взирая на нас, как на детей неразумных. — Физическая сила жнецов примерно равна силе демонов, потому данная операция не являлась для господина Сатклиффа сколь-нибудь сложной.

— Дурдом, — пробормотала я. — Послал Бог неадекватных Геркулесов…

— Сделка аннулируется из-за того, что данные не подтвердились, — подал голос Алексей, излишне быстро сориентировавшийся и пришедший в себя. Хотя, он же гот — читал, наверное, про излишнюю физическую силу потусторонних существ…

— Ладно, согласна, — вздохнула я, закатив глаза. Ну а что? Нет товара — нет оплаты…

— Я и Фаустус покупки завершили, — вновь привлёк моё внимание дворецкий, и я нехотя на него воззрилась. — Тем не менее нам надо приобрести некоторые бытовые принадлежности. Щётки, бритвы и прочее я купил с утра, однако за полотенцами и одеялами придётся идти сейчас. Если Вы не против, конечно.

— Не против, — пожала плечами я. — Но у нас вроде как есть два лишних одеяла, а сейчас жара. Да и вы с Клодом не спите. На фига козе баян?

— Жнецы спят, — пояснил дворецкий, и в этот момент к нему подошёл Фаустус, тоже нагруженный пакетами, как ишак. — Впрочем, демоны тоже могут спать, хоть это и не является жизненной необходимостью. Погода сейчас нестабильна, и возможно похолодание, а в этом случае одеял на всех не хватит. Больших банных полотенец тоже недостает, равно как и подушек. А так как кроме Вашей кровати и кровати Вашего брата в квартире есть лишь одно лежачее место — диван, неплохо было бы купить спальные мешки или надувные матрасы.

Хорошо, что им выдали деньги. А то пришлось бы нелюдям спать на полу. И, кстати, сочувствовать бы я им не стала — их никто не звал. Я хмыкнула и, махнув рукой, повелела:

— Что надо, то и покупайте. Меня не волнует — деньги-то ваши.

— Вы не пойдёте с нами по магазинам? — с улыбкой коварного соблазнителя спросил Михаэлис.

— А тебе нужна нянька, тысячелетнее дитятко? — хмыкнула я. Да, я наглею. Но раз наглеет он, почему бы и мне не начать эволюционировать?

— Отнюдь. Но разве Вы не боитесь остаться без защиты?

— Двадцать лет жила и ещё день проживу. К тому же, я в защите не нуждаюсь — сама за себя постоять могу, а от вас в случае серьёзной опасности пользы, как от козла молока. Вывод?

— Я все же останусь с Вами, если позволите, — вмешался Клод, вставая слева от меня. — Один из нас должен постоянно наблюдать за Вами или находиться в непосредственной близости, чтобы иметь возможность прийти на помощь без проволочек.

— Отлично, — кивнула я якобы безразлично, в это самое время ехидно усмехаясь в мыслях. — Тогда на Себастьяне покупки.

— Как прикажете, — приложив руку к сердцу, кивнул вышеозначенный рубиноокий дворецкий.

— А что насчёт жнецов? — нахмурился Лёшка, явно не горевший желанием жить в одной квартире с Греллем.

— Мы не несём ответственность за их поступки, — провозгласил Клод очевидную истину.

И тут со стороны мужского отдела послышались женские вопли и семиэтажный мат. Вот так. Сходили за покупками…

====== 5) Вспышка ======

«Aequam memento rebus in arduis servare mentem».

«Старайся сохранить присутствие духа и в затруднительных обстоятельствах».

Как только спокойную атмосферу царства тканей, «молний» и пуговиц прорезали женские вопли, я сразу поняла — виновен во всём мой знакомый! Причём я даже догадывалась, кто именно. Ну кто, кроме любвеобильного жнеца Нокса, мог спровоцировать мирных российских продавщиц на семиэтажные словесные конструкции, не проясняющие ситуацию, но вполне ясно характеризующие отношение к ней пострадавших? Нокса вполне можно было обозвать «уродом неадекватным», если он начинал слюнявить леди ручки без позволения…

Сделав вывод о собственной причастности, хоть и небольшой, к конфликту, я поспешила на вопли, бросив Лёшке: «За мной, а то лишишься сестры — она падёт на поле брани со злобными торговками». Братик-томатик фыркнул, но всё же последовал за мной, равно как и оба моих личных телохранителя. Жаль, что их нельзя на жнецов натравить, ой, жаль… Пробравшись к месту словесного побоища сквозь стройные ряды шмотья, я застыла напротив прилавка с мутными стеклами, за которым стояли две продавщицы: одна лет тридцати, другая — около двадцати, может, чуть постарше — точный возраст я бы назвать не решилась, ибо тонна косметики на злющем фейсе делала довольно симпатичную, в принципе, девушку похожей на фарфоровую куклу, которую размалевал не знавший меры художник. Продавщицы, одетые в серые классические костюмы, скорее всего являвшиеся униформой, явно были не в себе. Девушка орала, что было мочи, а напарница держала её за плечи и пыталась успокоить. Напротив них я ожидала увидеть охамевшего Казанову, но… увиденное заставило меня затормозить и притвориться столбом на Тверской. Меня здесь нет, меня здесь нет…