Восемь.

Верде… Я слегка волнуюсь. Дай ты уже этот чёртов правильный ответ! Он ведь так прост! Ты должен выжить! Не нужно мне множество, мне нужен ты! Ай-яй, но игру не отменить: это против правил! Так-так-так, дать подсказку? Ай, нет-нет, прошу простить! Ведь подсказка не для тебя, ты же Гений! А она еще и против правил. Но правила установили я, Луна и Время. С ними я могу договориться. А вот с собой… нет. Ну правда, я никогда не нарушаю правил: жить надо по законам логики, ты же сам меня учил! Учил, что законы физики не нарушить! Как и правила ее. Ну вот я и не нарушаю! А потому поторопись — времени не осталось…

Всё очень просто. Рождается гениальный, но больной ребенок. Теряет мать, убив ее своим рождением. Греховен! Факт. Одна смерть уже на его совести. Отец-гений уходит в науку с головой и растит дочь как робота или новейшую модель компьютера. Растит — компьютер? А его можно вырастить? Из чего, и где продаются семена? А правила ухода каковы? Погодите, мы запишем! Так-так, диктуйте, ну же! Значит, «строгость, книги, наука, порка, ограничение контактов с людьми, не дотягивающими по умственному развитию, таблетки, логические игры, а также…» Что, простите? «Полное безразличие»? Ах, ну да, и правда, зачем внимание машине для вычислений? Ни-к-че-му! Факт! А теперь посмотрим дальше. Появляется знакомый отца, истинный Гений, единственный из знакомых, кто ее понимает, а точнее, понимает ее научные изыскания, но не ее логику, да еще и обращает на нее внимание — не как на машину, а как на человека. Ну не идеал ли? И плевать, что он небрит, не причесан и вообще пожизненная язва. Прободная или моровая — «вот в чем вопрос»! Но он не Гамлет — точно, хи-хи. Дополним сказочку щепоткой специй из отсутствия амбиций, связанных с победой идеала (его ведь всё равно не победить), желания забрать частичку от него себе (ну, целого ведь не забрать — он идеален, а она — ничто, как говорил отец в тоске по матери), а также надеждой быть услышанной, понятой, принятой… Это ведь возможно, правда?..

Девять.

Пожалуйста. Дай ответ. Пойми меня. Не надо быть рядом, не надо меня даже понимать, просто живи, пожалуйста… Ответишь «нет»? Уйдешь? Не станешь договариваться со Временем? Знаешь, Верде, ты такой эгоист! Обожаю это в тебе! Ты весь из противоречий, прямо как я! Мы такие разные, но кое-что общее у нас всё же есть! Как у конторки и ворона. Абсолютно так. Давай опустим занавес. И просто насладимся последней минутой, которую отсчитывает десятиминутный таймер. Я слишком далеко: в соседнем доме. Смотрю за тобой через видеокамеры. Но знаешь, у меня есть переносная. И я буду с тобой и эти минуты, и… вечность. Ну, потому что одной мне будет скучно, понимаешь? А так — нас обоих станет множество! Погоди, сейчас приду. Не опускай занавес без меня. Режиссеру пора взойти на сцену! Хи-хи, какой неожиданный финал! Импровизации у меня получаются, оказывается, лучше продуманных-просчитанных доказательств теорем! Правда, Верде?

Она и он. Конторка и ворон. Девушка и Гений. Ой, ну что в них общего, право слово! Да ничего! Нет, правда. Ни-че-го! Ну, состоят из атомов. Ну, трехмерны. Ну, имеют цвет. Но это физика. Кому она нужна, когда всю жизнь тобой играла, тебя пинала, тебя карала? Да никому! Посмотрим в Суть? А по сути, ничего-то в них общего и нет. Но логик на то и логик, чтобы, увидев вопрос: «Что общего?» — искать общность. А ответ «ничего» ему в голову… нет, пришел. И он его дал. Но ответ этот тоже неверен. Потому что загадку загадали трое: Время, Луна и девушка. Луна ответила: «Ничего». Она смотрела в суть. Время ответило: «Бесконечность». Ведь в конце всё обратится в прах, тлен, в ничто, и это отправит их в бесконечность, что станет общей. Но она и сейчас общая, ведь она грядет! А третья часть ответа… ее дала девушка, которая жила по законам собственной логики. И сказала она, что у нее и Верде, как у конторки и ворона, общее — это число «пять». «Why is a Raven like a writing-Desk?» — «Чем ворон похож на конторку?» Тарам-пам-пам! Посмотрите на слово «Raven» — в нем пять букв. «Верде» — тоже пять. Смешно. «Writing-Desk» — это слово, которое изначально слишком длинно, а физики не любят такие вещи, они любят сокращать. «W-Desk» — вот, так-то лучше. Снова цифра «пять». Как и ее имя, состоящее из пяти букв. Точнее, не имя, а прозвище, что дал ей Верде. «Morte» — «Смерть». Почему именно так? Ой, да просто потому, что девушка похожа на скелет! Анорексия плюс белая кожа, не знающая солнца, искривленный выпирающий позвоночник, синяки под глазами, непричесанное воронье гнездо алых волос на голове — спасибо краске, ее ей покупать и краситься не лень, хотя расческа в руки не дается, да и кому она нужна? — а также мертвые глаза, не знающие слова «жизнь». Чем не мертвец? Скелет, умертвие, восставший зомби! Или же вампир? Она ведь любит алый цвет, а алый — это кровь и жизнь! Так чем не «Смерть»? Какое Трио! Луна, Смерть, Время! Идеально! Ну, почти… И в этом прозвище ведь тоже цифра «пять» играет свою роль. А потому ответ ученый должен дать такой:

«Ничто плюс бесконечность, помноженная на десять».

Ведь пять и пять суммируются в «десять», а одиночество вампиршу, любившую загадки, вконец достало! И потому она бежит по тайному проходу в театр. То есть в торговый центр, мы оговорились! Всё смотрит в монитор планшета грустно-грустно и улыбается его глазам. Глазам, в которых лишь азарт игры, ни капли страха и восторг, преумножающий стремление к победе! Пальцы Гения побежали по клавишам — щелк! Осечка. Ответ он ввел неверный. Не зря она его с утра околдовала ядом, право слово! Не зря, поскольку умудрилась пристегнуть приборы, запрещающие выходить из зала, забрала инструменты, коробочку и перстень, отвезла в торговый центр, то есть на сцену, простите, мы оговорились, положила в карман правила игры, написанные мелким угловатым почерком. А потом ушла. Объявила в здании пожарную тревогу. И заблокировала двери так, что хода туда нет, а если кто пойдет, взорвется. Не зря же создавались сотни мини-бомб? Ой, нет, они не убивают, что вы, что вы! Они лишь временно лишают игрока сознания. Свет, звук и газ в сумме — отличная задержка игроков. А ей и надо-то ведь было всего десять минут — не так уж много! Вот только Верде как очнулся, снотворного в крови и не сыскать нам было никогда: ну как найти там то, чего и вовсе нет? Ведь этот препарат новейший, быстроразлагающийся и не влечет последствий — никаких. Особенно для функций мозга — это важно!

И вот она бежит так быстро, что гремят косточки Скелета в мешке из кожи. Так споро, что кровь приливает к мертвой коже Зомби. Так скоро, что дыхание учащается и огнем срывается с безжизненных губ Вампира. Так яростно, что появляется, зарождается, объявляется жизнь в Мертвеце! Беги-беги навстречу Судьбе! Вечности, помноженной на бесконечность, которую подарит тебе Время. Пустоте, покою и множеству тебя самой, которое сольется со множеством частичек Верде, что подарит тебе Луна. И с последним взглядом любимого человека, еще живого, еще дышащего, который продлится лишь пять секунд, и который подаришь себе ты сама.

Мы, Мойры,* богини Судьбы, смотрим на тебя с Олимпа и смеемся. Потому что нам нравится твоя логика. Жестокая и добрая. Понятная и неясная. Наивная и гениальная. Ты нам нравишься, потому что ты любишь играть. Но ты заигралась. А потому Первая мойра по имени Клото доплетает нить твоей жизни. Вторая мойра по имени Лахесис дописывает судьбу. А третья мойра по имени Атропос заносит ножницы, чтобы обрезать нить. Ну вот и всё. Последние пять секунд. Начинаем отсчет! Правда-правда!

…5…

— Верде!

…4…

— Так и знал, что это ты!

…3…

— Ты выиграла.

…2…

— Нет. Я проиграла, как всегда.

…1…

— Почему, Morte?..

…0…

— Люблю, Верде.

Десять!

Бабах! Щёлк-щёлк!.. Хи-хи-хи…

А давай как-нибудь еще сыграем, Верде? В это алое мгновение боли! Ведь черная бесконечность, что окружает нас ныне, абсолютна. Мы сумели ее достичь. Почему? Потому что в левой части равенства «Верде + игры + алый + время + жизнь = идеальная бесконечность» не хватало одного компонента. Абсолютно черного тела. Противопоставления твоему свету. Того, у чего нет с тобой ничего общего, кроме этих десяти минут игры. Кровавой. Болезненной. Заведомо проигрышной для нас обоих.