— Можешь быть проницательной, когда угроза апокалипсиса настанет, — съязвил он.

— Ну и ладно, — пожала плечами я, продолжая шлепать слева от Ананасины. — А Вы где аниме-то с мангой достали?

— Ку-фу-фу, ты слишком любопытна, — заявил он. — Но чтобы ты не считала, будто я взламывал твою комнату и копался в грязном белье, как какой-то сталкер, поясню: я ездил в город.

— Вау, — опешила я, — а где деньги взяли?

Мукуро аж затормозил и воззрился на меня, как на непроходимую идиотку, а затем, манерно махнув лапкой, вдруг явил миру в моем лице целый веер из толстых пачек зеленых американских рубликов.

— Дурите население, — рассмеялась я, поражаясь на собственную тупость.

— Не тебе об этом говорить, — усмехнулся он. Деньги исчезли, и травяной дикобраз пошлепал дальше.

— Ладно, всё равно спасибо, — сказала я ему вслед, а он вдруг остановился, обернулся и таким тоном, словно ответ значения не имел, вопросил:

— Какой смысл был калечить эту лошадь?

— А я думаю, что не его хотели покалечить, — поморщилась я, скрещивая руки на груди. — Маркиз очень похож на Торнадо, моего коня. Вот его могли хотеть покалечить.

— Из-за конкура? — хмыкнула Ананасовая Фея.

— Да, — вновь поморщилась я. — Его уже несколько раз пытались вывести из строя, но не удавалось. Вот и на этот раз не удалось, благодаря слепоте той гадины и Вашему вмешательству.

— Хммм, — протянул Мукуро, усмехнулся загадочнее обычного и пошел дальше. Я тяжко вздохнула и потопала выяснять у рабочих, не видел ли кто посторонних: у иллюзиониста мне бы внешность лазутчика выяснить всё равно не удалось, а вот расспросить народ я вполне была в состоянии, вот только, как оказалось, либо его и впрямь никто не видел, либо наши работнички, как и обычно, решили сделать нам гадость и промолчали…

На подступах к строению, гордо именуемому «дом жилой, обыкновенный, двухэтажный», меня отловил Бьякуран-сама и, еще издали помахав мне ручкой, подманил к себе. Я подманилась — мне не жалко, а он, с улыбочкой, не предвещавшей ничего хорошего, вопросил:

— Ты не надумала еще ехать в город?

Что ж ему так неймется-то?.. Я промычала что-то нечленораздельное и призадумалась, а Зефирка-сан воззрился на меня из-под полуопущенных ресниц цепким взглядом фиолетовых гляделок. Я прикинула, что продукты у нас подходят к концу, и, по сути, съездить в город бы не помешало, но надо было поставить в известность сестер, а потому одарила вождя всея Мельфиоре пространным ответом:

— Если сестры меня отпустят, а Ямамото-сан и Дино смогут поехать с нами, то в ближайшее время я смогу вырваться.

— Они смогут, — усмехнулся бледнолицый. — А сестер можно и уговорить.

— Что Вам так не терпится-то? — озадачилась я, на этот раз уже вслух.

— Сек-рет, — по слогам произнес Бьякуран, приложив указательный палец к изогнутым в хитрющей улыбочке губам.

— Ладно, — протянула я, — не мое дело. Главное, не навредите ферме. А то мы Вас вышвырнем отсюда, и Вы отправитесь туда, откуда пришли.

— Шантаж? — усмехнулся мельфиоровец. — Всё интереснее и интереснее!

— Я бы поспорила, да мне лень, — пожала печами я. — Поговорю я с сестрами сегодня, не переживайте. Но за отрицательный результат опыта фирма ответственности не несет.

— Суды могут заставить понести, — усмехнулся он.

— Наши суды? — хмыкнула я скептически.

— Тогда мафия, — пожал плечами Бьякуран, словно озвучил очевидную истину.

— О, это по-русски, — фыркнула я. — Если закон не спасает, топаем к беззаконию и говорим: «Закон сам виноват — на нашу защиту не встал».

— Примерно, — улыбнулся снежный мафиози, и я, закатив глаза, пошла куда подальше, а если точнее,— общаться с Маней.

Но моим, как всегда совсем не Наполеоновским планам, как и обычно не суждено было сбыться: на втором этаже я нос к носу, а точнее, нос к челке столкнулась с лишившимся полосок в пользу моей стиралки коронованным зебром. Я хотела было его обойти, но Бельфегор меня остановил вопросом:

— Принцесса вновь позабыла о занятиях с Принцем?

Я пожала плечами и, тяжко воззрившись на него, безразличным тоном заявила:

— Я с Вами больше не общаюсь — мы договорились.

— Принцесса не считает учебу необходимостью? — усмехнулся зебр, чья шкурка сушилась на улице. О да, я таки этим утром простирнула шмотье наших интервентов и наше собственное. Вот только, если честно, мне показалось, что Бельфегор несколько напрягся.

— Я и сама могу позаниматься, так что учеба именно с Вами не является необходимой, — пожала плечами я, стараясь быть предельно вежливой.

— Глупая Принцесса! Принц может научить ее большему, чем учебники! — возмутился гений сельской местности, явно злясь и нервничая. С чего бы?

— Ну, если Принц хотел быть учителем, не стоило ему устанавливать правила, лишающие его возможности общаться с учениками, — хмыкнула я, не желавшая больше пересекаться с этим вредителем.

— А если я буду настаивать? — протянул Бельфегор, поигрывая стилетом, тут же материализовавшимся из ниоткуда. Я резко помрачнела и, глядя на его челку, процедила:

— Я слово не нарушу, даже если Вы свою железку в ход пустите. Делайте что хотите: ножами пыряйте, измывайтесь по-черному, я не собираюсь идти у Вас на поводу, дав слово с Вами не общаться.

Повисла тишина. Мы явно сверлили друг друга взглядами, причем я бы не отвела глаза ни за что на свете, даже если бы видела взгляд этой наглой царской хари, и через несколько минут Бельфегор зло прошипел:

— Мне нужно получить это проклятое задание, я не собираюсь проигрывать какому-то там Графу! Значит, я найду способ снова начать общение в разумных пределах! Я никогда не сдаюсь!

А, так вот для чего он из себя добрячка и биолога со стажем строил. Хотел получить задание путем общения с «глупой Принцессой», понадеявшись, что ему, как и Саваде с Суперби, гуси на голову в процессе беседы со мной свалятся. Что ж, я его расстрою. Мне плевать на «ближних», если встает вопрос выполнения обещания, за исключением тех, кто мне дорог, то есть моих сестер. Так что…

— Ваши проблемы, — пожала плечами я и, как и было запланировано, утекла к Манюне, наплевав на бурлившего возмущением Принца. К счастью, та оказалась у себя и что-то печатала, а потому я с порога вопросила:

— Маш, я завтра в город съезжу? У нас хавчик заканчивается…

— Опять? — фыркнула Маня и отлипла от монитора, клавы и даже кресла, вставая и потягиваясь.

— Что поделать, у нас толпа нахлебников, — удрученно ответила я.

— Ох уж эти интервенты, — поморщилась моя скупердяистая сеструндия. — Одни расходы от них!

— «Я не жадный, я экономный», — процитировала я одну яойную книженцию.

— Типа того, — усмехнулась Манюня и, зевнув, заявила: — Ладно, фиг с тобой, рыбка платиновая в брюликах. Поезжай. Ленка объедет территорию, а я ее делами займусь. Благо, хоть лошадей мы уже продали.

— Да, я с ними сегодня успела попрощаться с утра, — пригорюнилась я.

— Спокуха, сеструха, это бизнес — ничего личного, — отозвалась Маша, но бодрый тон не вязался с немного печальным взглядом. Она ведь присутствовала при передаче Буцефала и Боливара новым владельцам, конечно, она немного грустила, мне ли этого не понять?..

— Конечно, — слабо улыбнулась я и, нахмурившись, сказала: — но, Маш, у нас опять проблемы.

— Что? — коротко спросила она, тут же упирая руки в боки и нагоняя на моську вселенскую сосредоточенность.

Я вздохнула и, усевшись на койку сестры, пересказала происшествие в конюшне. Как только я завершила свое повествование, Маня сразу же разразилась воплями на тему «Откуда нам знать, не он ли сам ранил моего Маркизушку?!»

— Сама подумай! — возмутилась я. — Маркиз никого к себе не подпускает почти, а тут Мукуро бы его ранил, и он бы позволил себя перевязать?

— Ну… Вряд ли, — пробормотала сестра, тут же теряя весь боевой запал. Усё, порох подмочили — пистолет не выстрелит.

— Вот именно, — хмыкнула я.

— Ладно, ладно, — мученически закатив глаза, сдалась Манюня. — Но он всё равно гадость!