Возле него еще один европеец, но с доброй улыбкой — мягкой, открытой, благодушной. Ура, живем! Еще один адекват! А точнее, высокий блондин, но на этот раз не пепельный, а вполне обыкновенный, надеюсь не «блондинкО», простите, белокурые красавицы, за сие клише… Глаза карие, с золотистым отливом, на пузе — черная водолазка, на плечи накинута песочного цвета куртка с опушкой «в тон» рубашенции и капюшоном, на ногах черные брюки и того же цвета башмаки, а в руках — хлыст. Что за намек на садо-мазо, товарищ? Впрочем, ладно. Ему можно, он ведь Дино Каваллоне по кличке «Дробящий Мустанг»… А вот рядом с ним… Ой, мама. Я говорила «живем»? Я ошибалась. Ложимся «вот прям щаз» и умираем. Пока нас не заставили это сделать насильно. Возле доброго паренька — злой. Инь-ян, ё-мое! А если точнее, высоченный черноволосый японец с пронзительным ледяным взглядом черных глаз, плотно сжатыми губами, не знающими слова «улыбка», в фиолетовой рубашке, строгом черном костюме, причем пиджак застегнут на все пуговицы, при галстуке, идеально причесанный и одетый «с иголочки». И смотрит на меня так, как будто мечтает лишь об одном — забить до смерти… Нет, это не шутка, кстати, этот реально может, причем начхав на правила игры. Как мне кажется, он здесь самый опасный, ибо остальные еще хоть как-то умеют себя в руках держать, а вот обладатель ледяного взгляда — вряд ли. Хотя картину «Я ужас, летящий на крыльях ночи» разряжает милое кавайное дополнение — желтая канарейка на его плече. Канарейку зовут Хибёрд, а ее хозяина — Хибари Кёя, вот только его фамилию без именного суффикса лучше не произносить — чревато.

Больше народу в опасной близости не наблюдалось, и я мысленно возблагодарила небо, космос, шинигами и Ананасовую Фею за то, что не прислали маньяка с пистолетами, он же Занзас. Хотя жаль, что здесь нет Луссурии, он же «мамочка всея Варии»: от его помощи я бы не отказалась, но он бы не стал помогать «бабе», ибо гей, так что не страшно, переживу без колбасных обрезков… Стоп. А чего это я Ананасовую Фею благодарю? Вон она — стоит, трезубец тискает, как стриптизер шест!

Короче говоря, предо мной предстала «элита мафии» — герои аниме «Учитель-мафиози Реборн» без этого самого Реборна, к счастью. Или к несчастью: как мне без аркобалено с этими троглодитами справляться?! Кстати, что-то не то. Все они выглядят уж больно взрослыми. Они явно не пятнадцатилетние юные мафиозики, как в аниме! Один японский птичколюб с маньячным взглядом вымахал под два (а то и за два) метра, хотя в аниме — метр с кепкой. Что за на фиг? Они «из будущего», что ли?!

Кстати, прошло всего пару мгновений после белой вспышки — на описание ушло раз в сто больше времени. Надо бы что-то делать, да вот что? Ладно, самые доброжелательные — Тсуна, Ямамото и Дино. Ямамото — подчиненный Тсуны, Дино — его друг. Но Дино здесь — «вольный» мафиози, а вот Рёхей и Гокудера с Ямамото подчиняются Тсуне. Хибари-сан (не забываем про суффикс, да) и Мукуро тоже из их мафиозной семьи, Вонголы, но они никому не подчиняются: Хибари-сан — одиночка, а Мукуро вообще мечтает об уничтожении мафии… Трое справа из Варии: вроде как часть Вонголы, но относительно «вольная» — они отряд элитных убийц Вонголы. А Бьякуран… Этот вообще их враг. Бывший. До арки манги про аркобалено. В ней-то он им вражиной не был… даже наоборот. Короче, если уж наводить мосты, то с Тсуной, он же «тунец», он же «Бесполезный Тсуна», хотя мне он всегда казался милым и совсем не «бесполезным»… Всё, парад мыслей окончен, пора возвращаться к реалиям жизни!

Я встряхнулась, аккуратненько так приблизилась к Тсуне и осторожно сказала:

— Здравствуйте, Савада-сан. Вы ведь говорите по-русски, я правильно поняла?

— Да, — кивнул Тсуна и смущенно улыбнулся. — Нам дали эту способность.

— Эм… Класс, — вяло пробормотала я. — Вы простите, что так получилось…

— Я не против, — тепло улыбнулся Тсуна, и я подумала, что, возможно, не так уж всё и плохо, а он вообще очень милый… — Правда, я так понял, Вы о нас всё знаете, а вот мы о Вас — ничего…

— А, простите! — спохватилась я. — Меня зовут Катя. Екатерина Светлова, точнее, но можно просто Катя.

— Я, наверное, тоже должен представиться, да? — пробормотал десятый босс крупнейшего мафиозного клана. — Савада Тсунаёши, но Вы и так это знаете, хотя всё же лучше сказать, да?

— Очень приятно! — просияла я. Захотелось обнять этого кавайного хомячка и защищать от всяких бяких дядь, толпящихся вокруг и обзывающих его бесполезным. Да, материнский инстинкт у меня выражен очень ярко — Машка меня «курицей-наседкой» всё время обзывает. Потому мне и кажется, что мы бы с Луссурией поладили… — Савада-сан, простите за нескромный вопрос, но… То, что показано в аниме — период Вашей жизни, когда Вам было пятнадцать, но вы же все явно старше. Сколько Вам лет? Извините за вопрос…

Я прям сама вежливость. Но как-то я волнуюсь, а с этими холериками иначе нельзя. Да и не хочется с Савадой иначе разговаривать: он не виноват, что робкий. Ну, не виноват же, да?

— Ничего, — кивнул Тсуна. — Всё нормально. Мне двадцать.

Вау. Нехило так парней шибануло! Делаем нехитрые вычисления. Франу тогда было семь, значит, сейчас ему должно быть двенадцать. Но он же явно старше!

— Эм… А Фран как же? — опешила я.

— С ним всё очень странно, — пробормотал Тсуна. — Он в том происшествии должен был выжить, и почему он сейчас с нами, да еще и семнадцатилетний, я не знаю… Он не ответил.

Тсунаёши потупился, словно ему было стыдно за то, что он, десятый босс Вонголы, не в курсе, с какого перепоя с ним в одной команде парень из будущего, его подчиненный, отказывающийся отвечать на его вопросы.

— Не расстраивайтесь, Савада-сан! — подбодрила парня я. — В конце концов, это не так уж важно. Главное вас всех вернуть! Вы всем поможете, не сомневайтесь, и это будет куда важнее, чем узнать, как он здесь оказался.

Тсуна на меня удивленно воззрился, а затем разулыбался и кивнул. Н-да, говорят: «Время меняет людей». Нет, дорогие, «горбатого могила исправит»! Как был он стесняшка-стесняшкой, так и остался. Жесть, короче. Будем исправлять, поднимая его самооценку, хотя вряд ли что-то получится… Говорю ж — могила исправит. Стоп. Так он, фактически, сейчас как раз в могиле! Бугага, значит, точно будем исправлять!

— Тогда не откажетесь пообедать и познакомиться с моей семьей? — осторожно спросила я.

— Конечно, — кивнул Савада. — Но сначала я Вас познакомлю со своей, хорошо? Хоть Вы и так их знаете, но всё же…

— Конечно, — кивнула я, и Тсунаёши вырулил из стройной шеренги бисёненов. Так, нельзя их в мою комнату пускать — там фигурки их стоят! Все, какие выпускались из крупных: Тсуна, Хибари-сан (я уже привыкаю к этому суффиксу!) и Мукуро, плюс чибиков толпа!

Босс мафии пропёрся к своей «Правой руке» с цыбулькой в зубах и заявил:

— Это Гокудера Хаято.

— Очень приятно! — улыбнулась я, ожидая ответа: «Заткнись, женщина». Но его не последовало. Вообще ничего не последовало — меня тупо игнорили, глядя куда-то в сторону, а точнее, на небо. Вот бяка никотиновая…

— Гокудера, — пробормотал Тсуна расстроенно, и Хаято, закатив глаза, выдал:

— Ну, здрасьте!

Кто там его гангстером называл в школе Намимори? Скорее, русский гопник! Семечки в зубы, и в подъезд…

— Здравствуйте, — кивнула я, и мы проперлись к мечнику с катаной.

— Это Ямамото Такеши, — представил Тсуна «Левую руку», скажем так.

— Катя, — самолично представилась я.

— Очень приятно! — улыбнулся парень и протянул мне руку, которую я с удовольствием пожала. — А можно я сразу на «ты»? Мне так удобнее.

— Конечно можно! — обрадовалась я. — Всем можно, не только Вам.

— Тогда и ты меня тыкать можешь, — засмеялся парень. — Словесно, а то я щекотки боюсь!

— Я тоже, — усмехнулась я и была подведена к Рёхею.

— Сасагава Рёхей, — заявил Тсуна.

— Очень рад! — объявил боксер (о да, он боксом занимается) и, ухватив мою ласту, затряс ее. Хорошо хоть, ума хватило — не со всей силы, а то б я конечности лишилась…