Я же проведала свою больную поняшу, совсем не наглую, а очень мирную, тихонько лежавшую в койке и читавшую Платона, никого никуда не гоняя. С полчасика я болтала с Дино, в процессе чего получила поздравления от всего сердца на тему: «Вот видишь, не хотела искать любовь, а нашла — разве не здорово?» Я подумала: «Ни фига не здорово, потому что я ему еще не призналась, и мне, блин, страшно, в натуре!» — и поспешила свалить на фиг (с Новым Годом, пардон, юморист один вспомнился). Оставив этого хитрого пегаса, превращенного судьбой-злодейкой в няшного болезного пони, я потопала на убой. А точнее, объясняться с Джессо. Неохота было, но куда ж деваться? Труба звала… Нет, я не боялась услышать от него слова: «Да, я вас предал, а потом и их заодно», — просто не хотела вспоминать тот жуткий момент, когда белую фигуру скрыло алое пламя…

Подолбившись в дверь с изображением зефирного торта, я была одарена позволением войти и обнаружила Бьякурана, лежавшего в койке с бледной харей (хотя разве она была когда-то другой?) и не сходящей с губ улыбкой.

— Поговорить бы, — вздохнула я, подруливая к укрытому до самого подбородка одеялом боссу Мельфиоре.

— О моем предательстве? — хитро вопросила эта белая мерзость, и я, поморщившись, покачала головой и ответила:

— Предательства не было.

— Было, но не по отношению к вам, — выдал этот любитель риторики.

— Слышь, Джессо, не страдай фигней! — возмутилась я и, подтащив кресло к левому краю койки, буквально рухнула в него. — Лучше колись, за фиг ты эту байду устроил?

— Разве не понятно? — озадачился Зефирный монстр. — Чтобы подобраться к врагам.

— На фига ты умер, идиотина! — не сдержалась я, чувствуя, что сердце сжалось от звука произнесенного страшного слова и жутких воспоминаний.

— Чтобы победить, — мило улыбнулся этот выкидыш пьяной логики.

— Дурдом, — резюмировала я, приходя в себя.

— Я не собирался умирать, Маша-чан, — всё же соизволил пояснить этот хитрож… кхм. Как бы помягче сказать? А, во: хитромудрый интриган. — Хочешь, чтобы я пояснил?

— Уж пожалуйста, — фыркнула я. — А то устроил мне нервотрепку… Знаешь, как я переживала, когда Савада огонечком-то жахнул?!

— И всё же ты мне поверила, — вдруг распахнув глаза и пристально глядя на меня, без тени улыбки сказал Джессо. — Я это ценю. Ты думала, я предатель, но нашла в себе силы в меня поверить.

— Ну да, мы ж друзья, — кивнула я, не отводя взгляд от глубоких, безумно мудрых глаз.

— Тогда я поясню, — снова улыбнулся он и, наконец, одарил меня адекватной историей без выпендрежа. — Сначала я подумал, что надо просто получить задание и его выполнить. Но потом решил, что это будет скучно, да и неэффективно. В первый же день пребывания здесь, взломав твой компьютер и выяснив, что к чему на ферме, я нашел всю доступную информацию на Шалиных и решил немного поиграть. Тогда все мы думали, что нас прислали к вам ради помощи в делах фермы, а потому я решил внедриться к вашему врагу и развалить его бизнес изнутри. Я люблю играть, а интрига — это та же игра, только не шутер, а пошаговая стратегия, а они куда интереснее! Вот только Шалины оказались связаны с Графом, и мои планы изменились. Они предложили мне договор, по которому я должен был следовать указаниям Владыки и помогать им, а за это меня бы отправили домой без выполнения контракта. Понимаешь ли, Маша-чан, я очень хочу вернуться к Юни-чан, к Ирие-кун, к моим товарищам… в свой мир. Но я понимал, что задания — это явно не всё, ради чего нас сюда прислали. И я решил, что помогу Вонголе, моим союзникам, несколько иначе — не развалом бизнеса Шалиных, а подобравшись к главному врагу, выяснив, чего он добивается. Ну а ради этого можно было и ферме немного навредить. Вся эта глупость с Крапивиным была нужна лишь чтобы вас с сестрами дезорганизовать, но я планомерно пытался улучшить состояние дел на ферме, чтобы большого шока у вас это не вызвало. Также я поставлял Шалиным некоторую информацию, которую, конечно же, тщательно отбирал и разбавлял дезинформацией. Я не знал, что они шинигами, но, как оказалось в результате, им были неизвестны данные из Книги Судеб, так что это всё было не зря. Мне удалось выяснить, что грядет бой, что камень Владыка забрал для того, чтобы проход не открылся раньше времени, а еще что Мукуро-кун последовал моему примеру, правда, это была лишь догадка, верить я ему не мог. Но этот глупый мальчик имел неосторожность влюбиться, и я решил, что могу скоординировать свои действия в бою с ним, потому как вряд ли он подставил бы твою сестру. В вечер перед боем мы разработали небольшой план по передаче мне трезубца, которым я должен был оцарапать одного из братьев Шалиных, однако я также просчитал вариант того, что Мукуро-кун меня предаст, и у меня было несколько запасных вариантов действий. Впрочем, всё прошло на удивление гладко за исключением того, что я умер, — он так спокойно это сказал, что мне аж жутко стало… Есть ли вообще предел его силе воли?.. — По моим расчетам, я должен был отвлекать Тсуну-кун до тех пор, пока Мукуро-кун не вступит в игру — то есть, пока он не захватит тело одного из врагов. Я не собирался наносить Десятому Вонголе серьезных ранений, но бой должен был выглядеть правдоподобно, потому что и я, и Мукуро-кун считали, что Граф может и не рассказать Владыке о наших планах — сочтет, что так будет веселее. Я вывел Тсуну-кун из-под линии атаки братьев Шалиных, которые, по их законам, видимо, не имели права находиться выше Владыки. Отвел его в сторону — подальше, чтобы его не ранили серьезно. Вот только его интуиция была заглушена Владыкой, и потому он решил, что я и впрямь вас предал. Он дрался на полную, я же в атаках сдерживался, все силы направляя в оборону. Если честно, я рассчитывал, что «белые аплодисменты» всё же защитят меня от его Х-баннера, но, похоже, со времени нашего боя в будущем Тсуна-кун стал намного сильнее — он ведь даже сумел пробить защиту божества! И в результате я умер в третий раз. Неприятно довольно-таки сгорать. Хотя быть разорванным демонами еще неприятнее, — я вздрогнула, а Джессо, всё с той же улыбкой, но распахнув глаза, в которых застыла боль, сказал: — Странно, но когда я умер и оказался в своем мире, я не был рад. Я сказал правду тогда: я не играл, я понял, что хочу просто жить. Но когда я ожил, мне вдруг стало как-то очень грустно оттого, что Тсуна-кун и остальные поверили в мое предательство. А ведь я не раз доказывал им, что мне можно верить. Например, в бою с демонами я отвлек двух церберов на себя, и тем самым спас Ламбо-куна, которому удалось выжить. Просто буквально через несколько минут после моей смерти, как рассказывал Граф, демонов сковали их смотрители. И потому маленькая Коровка-кун выжил. Я не знал, что будет шанс возродиться, но закрыл собой одного из Вонголы. И всё равно мои товарищи решили, что я их предал. Это было несколько обидно, потому что когда тебе не доверяют — это бодрит, а когда линчуют как предателя — это… больно, — улыбка исчезла с губ Джессо. Передо мной лежал печальный, мудрый, израненный жизнью человек, чья душа была вся в шрамах и постоянно кровоточила. Человек, переживший столько, что казался стариком, и сейчас его пепельно-белый цвет волос казался мне абсолютно понятным и уместным. Он отражал возраст души Бьякурана Джессо, познавшего жизнь, смерть, предательство, понявшего самого себя и постигшего высшую мудрость — умение прощать… — Это было больно, но я подумал, что сделал всё, что мог: я ведь поделился с Мукуро-кун своими знаниями о Владыке. Дальше дело было за ним. Но меня вдруг вернули обратно и сказали, что ты, Маша-чан, об этом попросила. Я был рад, потому что понял, что ты поверила в меня и приняла со всеми моими достоинствами и недостатками, но я продолжил играть свою роль, ведь главное было — победить врага. А еще я понял, что раз меня всё же вернули, значит, Вонгола на это согласилась. А это, в свою очередь, значило, что Тсуна-кун благодаря тебе тоже решил в меня поверить. И это было даже немного… приятно. Поэтому я бы хотел сказать тебе «спасибо» за то, что приняла меня и сумела прогнать сомнения. Благодаря этому я смог помочь товарищам. А еще смог найти еще одного хорошего друга. Думаю, Юни-чан бы с тобой поладила. Вы совсем разные, но кое в чем похожи. В вашей доброте и вере в людей.