Минут через десять мы вышли за ворота парка, и я предложила прикупить чего-нибудь согревающего, конечно же, нарвавшись на отповедь в стиле: «Ты что, настолько плохо соображаешь, что не могла хотя бы встать и по аллее походить, пока ждала?!» Нет, я могла, конечно, но мне было неохота. Апатия у меня, чего мне уши в трубочку за это аномальными децибелами сворачивать?.. Риторический вопрос, так как он это делает и по поводу, и без повода.

Мы решили посидеть в кафе и забрели в небольшое помещение, оформленное в бежевых тонах, над входом в которое значилась вывеска: «Кофейня Шервуд». Многообещающее название! А лозунг у них, наверное: «Приходите — мы обдерем вас, как липку!» Но идти куда-то еще нам было лень, и потому мы решили рискнуть, надеясь, что Робин Гуды местного розлива обойдут нас стороной.

Заказав по чашке чаю, мы уселись друг напротив друга за небольшой круглый столик, почему-то навевавший мысли о нержавейке своим несимпатичным металлическим блеском, и уставились в огромное окно. Вскоре нам принесли чай, и мы, тихонько болтая, медленно начали оттаивать, как снеговики по весне. Согревшись и допив горячий напиток, мы расплатились и собирались уходить, но Акулка Варии, видимо, решила прямо на месте с только что выпитым чаёчком попрощаться, потому как велела его подождать и ломанулась в объект «эМ-Жо» при заведении.

Я флегматично смотрела в окно и думала о том, где Бэла носит, но размышления мои прервал молоденький официант примерно моего возраста, а может, и младше, подошедший к столику и с хамоватым видом заявивший:

— Если не заказываете ничего, столик не занимайте!

Я встала и отошла к стене, но этому упырю мало было моих жертв: он жаждал крови и зрелищ.

— И вообще, не заказываете ничего — до свидания! Мы не вокзал!

— Ага, вы пристанище разбойников, шерифа на вас нет, — вяло ответила я, намекая на легенду об охоте Ноттингемского шерифа на Робин Гуда, сделавшего Шервудский лес своей пром-зоной. Однако парниша явно не вникал в суть названия заведения, где работал, а потому решил, что праведное (ну, или не очень в данном случае) возмущение — лучший выход из ситуации, и завил:

— Покиньте помещение, дамочка! Оскорблять работников уважаемого заведения Вам никто права не давал!

— А Вам никто права не давал хамить клиентам, — огрызнулась я. — Лучше бы фольклор английский изучили, всё не так комично выглядели бы.

— Так, до свидания! — прошипел парень. — Ждите своего спутника на улице!

— Сервис на грани фантастики, — пробурчала я и поплелась на выход.

Конечно, я могла начать язвить и показывать парню, как он безграмотен, но на нас уже косились многочисленные посетители кофейни и персонал, а в свете софитов их взоров мне было крайне неуютно, потому я поспешила покинуть сие ничем не напоминавшее знаменитый лес (разве что своим «гостеприимством») заведение. Вот только последнюю фразу парня услышал выплывший из санузла Суперби, попрощавшийся с чайком, который тут же, с коронным воплем «врой!» подрулил к парню и устроил скандал. Точнее, он попросту наорал на него, и суть воплей сводилась к тому, что хамам в сфере обслуживания не место, и мы имеем право сидеть здесь столько, сколько хотим, потому как это общественное место. Ну или что-то вроде того — я особо не прислушивалась, стоя у двери и безразлично разглядывая линолеумный бежевый пол. Переорать Суперби нереально, и официант такие попытки бросил, но когда Скуало замолчал, он решил нарваться и заявил:

— Берите свою подружку и до свидания! А лучше, прощайте! — это он так грамотность свою решил продемонстрировать, при помощи уточнения? — Посетители хамить тоже права не имеют! Забирайте свою готку хамоватую и не приходите больше!

Наистраннейшее буквосочетание «готку» убило относительную грамотность уточнения прощаний. Увы и ах.

— Врой! Мусор, еще слово, и я порежу тебя на тысячу частей! — ответствовал Суперби, и глаза его нехорошо блеснули. Я поняла, что дело — табак, подскочив к мечнику, схватила его под левый локоть, чтобы ему меч сложнее извлечь было, и потащила к выходу. Посетители шушукались, бармен пофигистично протирал чашки, а двое других официантов обсуждали насущный вопрос: «Где администратора носит?» И впрямь, где?..

— Пойдем, мне плевать на то, что он сказал, — пробормотала я, пытаясь оттащить мечника к выходу. Но бурлакам на Волге корабли тащить проще было, а я себя одиноким бурлаком, «Титаник» тащить пытающимся, почувствовала, потому как упертого барана с акульим именем сдвинуть было просто нереально.

— Тебе плевать, а мне нет, — прошипел он. — Он оскорбил нас обоих, и я должен это терпеть?

— Тебя никто не оскорблял, — поморщилась я. — Это меня хамкой обозвали, но я же не виновата, что товарищ не читал легенд о Шервудском лесу и не понял намека моего? Пойдем, это мелочи.

— Мне полицию вызвать? — вякнул один из шушукавшихся официантов, а я почувствовала, что мне становится ну вот прям совсем нехорошо от назойливого внимания толпы, и, просительно посмотрев на Суперби, пробормотала:

— Пожалуйста, пойдем, а? Скандалы — это много хуже, чем хамство, правда…

Меня начинал бить озноб и хотелось сбежать куда подальше, но Скуало я оставить в этом логове огнедышащих драконов не могла. Мечник окинул меня подозрительным взглядом, а потом, тряхнув головой, кинулся к выходу, таща меня на буксире, и когда мы оказались на улице, как-то странно-тихо и очень заботливо спросил:

— Так лучше? Не подумал про твою боязнь толпы.

— Да, спасибо, — улыбнулась я, чувствуя, что с плеч прямо-таки гора упала.

Суперби кивнул и протянул руку, чтобы я взяла его под локоть, после чего мы отправились обратно в парк — самое немноголюдное место в городе. Оказавшись на пустынной аллее, Скуало разразился возмущенной тирадой на тему: «Что ж ты так себя не уважаешь, что всяким выскочкам хамить позволяешь?» — на что я ответила, что, не будь там толпы народу, я бы молчать не стала.

— Так всё плохо? — хмуро спросил капитан, резко помрачнев.

— Причиняет неудобства, когда я в толпе, — пожала плечами я. — А так меня это не особо трогает. На ферме народу мало, вернее, рабочие никогда в митингующие толпы не собираются, так что там проблем нет.

— Я могу помочь? — без особой надежды спросил Скуало.

— Не думаю, — тяжко вздохнула я. — С боязнью высоты мы немного улучшили ситуацию, но страх всё равно не исчез до конца, хоть и уменьшился, а вот с этим справиться полностью будет невозможно, потому как я вообще людей не перевариваю.

— Из-за болезни? — хмуро осведомился Суперби, кстати, давно уже выяснивший мой «диагноз».

— Из-за мироощущения! — возмутилась я, упирая руки в боки и глядя на мечника обиженно-расстроенным взглядом.

— Ладно, понял, — ушел от обсуждения скользкой темы мечник, зная, что я на подобные разговоры всегда очень остро реагирую.

— Спасибо, — улыбнулась я, поблагодарив его за понимание и за то, что не полез в бутылку в кафе.

— Не проблема, — хмыкнул он, и мир вдруг озарила белая вспышка, а в следующий миг я обнаружила, что Скуало стоит с возмущенным выражением моськи лица аж в метре от меня, хотя мы шли под ручку, и держит в ладони свиток, похожий на тот, что подарил мне Бэл и который я положила в свою самую любимую шкатулку с древнеегипетскими символами, купленную лично мной в оккультном магазинчике два года назад на деньги, которые я копила в течении пяти лет. Короче говоря, уникальная вещь была спрятана в раритетную, но сейчас не об этом.

— Шинигами приходили? — тут же спросила я, кидаясь к мечнику. — И что сказали? Они остановили для меня время, так?

— Так, так, — поморщился Суперби и сунул мне в руку сверток. Я прочла слова о том, что он выполнил задание, и, почувствовав, что от сердца отлегло, улыбнулась и фыркнула, не понимая, чего он такой хмурый.

— Так что ж ты смотришь на пергамент, как Ленин на буржуазию? — возмутилась я. — Радоваться надо!

— Чему радоваться? — возмутился мой команданте в ответ. — Они сказали, что я задание выполнил тем, что впервые не задумываясь о последствиях и о том, как бы моя честь фехтовальщика не пострадала, тебе помог! А я и раньше об этом не думал, но они заявили, что в подсознании подобные мысли всплывали, а теперь, когда я тебе сказал: «Не проблема», — я подумал, что в целом, помогать друзьям, не думая о себе — это хорошо, и даже был этому рад, потому они и пришли! Получается, они и за нашими мыслями, и за нашими чувствами следят!