А тем временем события разворачивались с поразительной быстротой. Тсуна-сан поднес правую руку, ту, что с перстнями и костром на них, к шарику и, не касаясь его лапой, усилил пламя, которое тут же начало впитываться в сферу. Она становилась насыщенного белого цвета из мутно-белой с желтыми искрами. Тут же к ним подошел наш одинокий волк с японской фамилией и зажег пламя на кончике пальца, добавив его в шар. Сфера начала пульсировать и расти в размерах, не прекращая взлетать вверх. Чем больше пламени в нее вливал Хранитель Облака, тем больше становился шар, причем остальные сферы никак на сей беспредел не реагировали и продолжали подниматься вертикально вверх, а алтарь являл нашим очумевшим взорам всё новые и новые световые эффекты. В моем неадекватном на данный момент разуме промелькнула тупая мысль: «Хоть дискотеку устраивай», — и я беззвучно хихикнула. Шар в руках моей сестры тем временем в диаметре достиг полуметра, и Хранитель Облака ткнул его перстом, после чего шар мгновенно исчез, словно его и не было, вместе со всеми своими собратьями. Повисла тишина. Я ошалело смотрела то на Катьку, то на алтарь, а затем, чуть придя в себя, заорала:
— Это что было?! Вы, маньяки-извращенцы, вы чё устроили?! Мас не…
— Маша, стоп! — рявкнула Катька и тихо добавила: — Ты опять переходишь…
Я ойкнула и, почесав нос, глубоко вздохнула, а затем, собравшись с мыслями, завалила сестру вопросами:
— Что это такое? Что за шары? И почему вы не предупредили?! А если б меня инфаркт хватил? Я девушка нежная, хоть и серной кислотой наполненная! Ну что, слабо было заранее сказать?
— Извини, — пробормотала она, уставившись в землю виноватым взглядом. — Я не думала, что тебя это так напугает…
— Я не испугалась, — фыркнула я. — Я опешила! Разные вещи! Но блин, так что это было-то?
— Мы не знаем, — со смущенной лыбой заявил Тсуна-сан. Чего? Они не знают, но демонстрируют? А если это опасно?! Савада! Ты, блин, точно тунец! Без единой извилины! Какого фига ты мою сестру в эксперименты втянул?! Вот ведь…
— Ну ты бажбан, — протянула я. — А если б локш? Хорохорился б, чтоб хвостом накрыться? Ну ты и колованский…
— Маш, хватит! Опять!
А? Опять? Вот блин! Я и правда очень нервничаю… Но Катька на мое «ой» не отреагировала и перевела присутствующим мою тираду:
— Савада-сан, ты извини ее, она бред ляпнула. Не обращай внимания на это словесное недержание. «Ну ты и дурак! А если б неудача? Оправдывался бы, чтоб ответственности избежать? Ну ты и растяпа». Она просто не понимает, не слушай ее.
— Ну а чего сразу: «Не слушай»? — вскинулась я, а Гокудера тут же отпустил мою руку и бросил на меня возмущенный взгляд. — Может, он и не дурак, я переборщила, но на фиг он тебя втянул? Ты не воин, ты вообще слабая физически, а он тебя втравил в такое дело!
— Да я сама «втравилась», — пожала плечами эта мазохистка. Ну а как иначе назвать человека, преспокойно режущего запястье и никак не пытающегося этого избежать? — Никто, наделенный Пламенем Предсмертной Воли, не может сдвинуть шар с места, потому я и вызвалась помочь.
— А почему ты себя резала? — возмутилась я. — Вон, пырнула бы… Дикобраза!
— Ку-фу-фу, какая жгучая ненависть, — отозвался этот самый иглоносец.
— Иди в баню, — фыркнула я. — Тебе не только…
— Брейк! — холодно крикнула Катька, и я заткнулась. — Поясняю: только тот, кто касался алтаря, может принести в жертву свою кровь, чтобы сдвинуть шар.
— Я хочу попробовать, — раздался тихий голос за спиной стоявшего у узкого края алтаря Ямамото-сана. Мы все разом воззрились на подрулившую к мечнику Ленку, сопровождаемую давившим лыбу Принцем, а та продолжила: — Это ведь может быть кто угодно, не обладающий Пламенем? Дайте мне попробовать. Я поняла алгоритм, я хочу сама это сделать.
— Конечно! — в один голос заявили мы с Катькой, и народ на нас удивленно воззрился.
— Не ты ли только что об опасности твердила? — съязвил Хаято, хмуро на меня глядя.
— Лучше пусть она вместе со всеми нами опыты ставит, чем ночью одна, — пожала плечами я, а Катька начала давать сеструхе указульки:
— Произнося фразу, смотри на иероглифы, высеченные на камне, потом положи руки на алтарь не менее чем на восемь секунд, когда появится шар, поймай его, не касаясь алтаря рукой, причем ловить надо у самого алтаря, а то опыт не успеешь поставить. Дальше пропырни руку ножом, чтобы капля крови упала — именно упала — а затем не спеша тяни шар на себя.
— Поняла, — заявила Ленка бесцветным голосом, но с нескрываемым огнем энтузиазма и восторга в глазах, и ломанулась к канаве.
— Я порежу Принцессе руку? — вопросил шизанутый термо-принц будничным тоном у Ленусика, следуя за ней. Точно маньяк, блин! Садист-извращенец!
— Разбежался! — возмутилась я.
— Конечно, — улыбнулась краешками губ Ленка, заигнорив мой вопль банши. Она что, издевается? Или она мазохистка? Или она просто Принцу приятное сделать хочет? Да ни фига подобного. Она, кажись, просто не против и даже рада будет, если это именно он сделает. Вот уж точно когда Катькина любимая фраза к месту будет, потому как кроме нее и сказать-то нечего. «Печалька»!
— Ну и фиг с вами, — закатив глаза, пробормотала я, а Тсуна-сан проскакал к канавке, набрал горсть земли, вернулся к алтарю и, смахнув с него тряпочкой следы своей прошлой кротовой деятельности, скомандовал:
— Мукуро, твоя очередь. Распространение Облака заставляет сферы увеличиваться в размерах при поддержке Гармонии Неба. Посмотрим, что будет с Созиданием Тумана. Лена-сан, поймав шар, несите ко мне, и мы с Мукуро вольем в него свое Пламя.
Ленка не ответила — за нее высказался Принц:
— Мы поняли, давай, начинай уже.
— Что за неуважение к Джудайме! — возмутился его самый укуренный приспешник.
— Да ладно тебе, Гокудера, — рассмеялся Савада-сан. — Ничего страшного. Начали!
Ленка зачитала какую-то байду на японском, подбежала к алтарю и, когда Тсуна шваркнул на него землю, с фанатским блеском в глазах и абсолютно безумной лыбой оперлась на него левой рукой. Через десять секунд она отстранилась, а когда шарики начали появляться, со счастливой улыбкой и взглядом человека, достигшего нирваны, поймала один из них. Тут же к ней подрулил челкастый шизик и полоснул стилетом по левому запястью, но, что интересно, полоснул так, что с раны сорвалась лишь одна-единственная капля, да и место пореза он выбрал крайне удачно — наименее болезненное в этой части руки. Он и правда о ней заботится, что ль? Ради этого как раз и вызвался ее пилить, как батон «Докторской» — чтобы моей сеструхе-колбасюхе больно не было? Приплыли тапочки к дивану, начхав на неплавательное состояние не залитого соседями пола…
Ленуська потянула шарик на себя и осторожно ткнула в сияющий бочок пальцем правой руки. Тсуна-сан удивленно на нее воззрился, но, не говоря ни слова, подошел и зажег на перстнях свой рыжий факел и поднес его к шарику. Ленка поморщилась, но отходить не стала, а когда место Савады-сана занял провокатор на полставки с иглообразным причесоном, сделала такую кисломолочную мину, что и тупому стало бы ясно, что уж кто-кто, а Дикобраз тут фигура лишняя. Но иллюзионисту на отношение окружающих было глобально пофиг, и он, по примеру своего врага, зажег фитиль на пальце и начал заполнять синим огнем сферу. Шарик стал ослепительно белым и заколыхался, начиная менять форму. Сначала это было нечто непонятное, а затем превратилось в белого филина.
— Фран, твоя очередь, — прошептал Мукуро и отошел от шарика. А с чегой-то он рот открыл, «редиска» такая? Приказано же было всем заткнуться! Игнорит босса? Во хамло! Не уважать старших — это абзац как некультурно! Пофиг на возраст, я о положении в «семье»…
Фран отпустил мою руку, которую до сих пор держал под локоть, и порулил к этому садисту, забывшему дома свой атрибут Тритона. Шар тем временем изображал сову и, помахивая крыльями, продолжал не спеша подниматься в воздух, опираясь лапками на ладонь моей сестры. Однако как только мой друган начал вливать в него свое пламя, шар снова принял форму сферы, а затем, заколыхавшись, начал принимать форму чего-то странного. Поначалу я вообще не поняла, что это было, а затем до меня дошло по длинной шее, что это — человеческая голова, причем явно женская, с прямыми волосами до плеч. Но лицо сформироваться не успело: иллюзионист убрал руку и шепотом обратился к Тсуне-сану:
