— А почему нет? — усмехнулся Принц и уставился на меня из-за своей челки-шторы.

Я нахмурилась и, пожевав губами, неохотно выдала:

— Ну, мы же планировали попробовать меня от боязни высоты отучить, а я не привыкла убегать, даже от фобий. Так что, наверное, надо поискать дом с незапертым входом на крышу…

— Ши-ши-ши, ответ верный, — довольным тоном изрек Бэл, и я растерянно на него посмотрела, а затем, вырвав у него свою лапку, возмущенно прошипела:

— Так это лишь проверка была, да?! На самом деле у меня не было права выбора?!

— Почему же? — усмехнулся провокатор. — Был. Выбор есть всегда. Но Принц знал, что Принцесса выберет именно это. Он был в ней уверен.

Я поморщилась. С одной стороны, было приятно, что он в меня верил, а с другой, хотелось дать ему в лоб за то, что он меня так проверял. Но если он в меня и впрямь верил, значит, это и не проверка была вовсе, а, скорее, просто подкол, ну а на это обижаться не в моем характере, и потому я, с обычным тяжким вздохом, снова взяла Бэла под локоть и пробурчала:

— Думай давай, раз ты гений, где бы нам побыстрее отыскать высотку с незапертым чердаком!

— Я уже знаю такое место, — разоткровенничался демон в обличье человеческом и потащил меня, аки бычка на веревочке, по многолюдной широкой улице. — Вчера я заходил в интернет на сайт паркурщиков и прочих экстремалов этого города. Там мною были найдены адреса высоток, на которых не запирается выход на крышу, и путем несложных исследований я выяснил адрес самого оптимального для наших целей варианта.

— И что за вариант? — уточнила я.

— Высотное здание, пятиэтажное, хотя высоткой это назвать сложно, — соизволил пояснить Полоскун-сама, ускоряя шаг. — Плоская битумная крыша, ограждения не имеется. Обычный жилой дом, ничего примечательного. Выход на крышу беспрепятственный, поскольку дверь в подъезд не оснащена домофоном или кодовым замком, а дверь на крышу сломана.

— Ясно, — пробормотала я, стараясь не отставать от реактивного Принца, который вдруг задал вопрос совсем не в тему:

— Твоя сестра Мария. Каких людей она уважает?

— А при чем тут высотка и Маша? — не догнала я его и впрямь иррациональную логику.

— Ни при чем, Принц лишь задал вопрос, — уничтожил остатки моей собственной логики Бэл, и я сдалась:

— Даже не знаю… Точно сильные личности, волевые, не способные на предательство, подставу, готовые помогать другу в ущерб себе и даже пожертвовать ради близкого человека жизнью… А тебе зачем?

— Ревнуешь? — съехидничал Бельфегор.

— Да как-то причин нет, — хмыкнула я. — Ты мой друг, и всё. Но если ты решил влюбиться, дам совет…

— Обойдусь, — перебил меня Бэл, поморщившись. — Потому что лично мне твоя сестра не интересна.

— А кому тогда интересна? — озадачилась я.

— Видимо, этой тупой лягушке, раз он даже улыбается ей, — фыркнул Принц с таким видом, словно пытался всему миру сказать, что любовь — самый большой бред, придуманный людьми. Даже не знаю, вряд ли уж прям «самый», чего он так?.. Хотя не мое это дело, не мое.

— А тогда зачем спрашиваешь? — продолжила допытываться я.

— Надо, — холодно бросил он, а я в кои-то веки попыталась думать логически и поднапрячь память. Вспомнилась их ссора, Машины подколы, а затем, наконец, я нашла ответ.

— Ваш спор! — просияла я, довольная своей памятью, и Бэл аж затормозил. — Ты хочешь спор выиграть, да?

— Допустим, — неохотно ответил он.

— Извини, но, думаю, это будет очень и очень сложно, — пригорюнилась я, потянув впечатлительную монаршью особу вперед по куда менее оживленному, чем рядом с рынком, тротуару. — Она очень и очень избирательна в выборе тех, кого считает авторитетами, а произвести на нее впечатление крайне сложно.

— Принц не собирается проигрывать, — усмехнулся Бэл. — Как у вас говорят: «Вода камень точит».

— Японский аналог: «И плотина разрушается от муравьиной норки», — на автомате выдала я.

— Ши-ши-ши, Принцесса порой говорит умные вещи абсолютно ни к месту, — то ли похвалил, то ли попытался меня унизить Бэл.

— В точку, — усмехнулась я.

Что интересно, после прибытия мафиозных нахалов и начала моего с ними общения, я стала куда больше проявлять свои эмоции, и наедине с Бэлом или Скуало они у меня становились довольно-таки сильными. Да что там, я даже испытывала ярчайшие положительные эмоции, хотя обычно сильным у меня бывал лишь негатив и пессимизм. Так что уже за одно это можно было им то ли спасибо сказать, то ли в лоб кочергой засветить, даже не знаю, что правильнее будет…

Вскоре мы добрались до ничем не примечательной пятиэтажной хрущевки с серыми унылыми стенами и исписанными нецензурными выражениями деревянными дверями, ведущими в недра подъездов. Бельфегор творчество наскальных живописцев эпохи неандертальцев проигнорировал, я же вполголоса пробурчала, что люди вообще не ценят труд других и общественное имущество, в ответ на что услышала всенепременное Бельфегоровское «ши-ши-ши». Он сам еще не устал так смеяться, интересно?..

Мы поднялись на пятый этаж по заплеванной лестнице подъезда номер два, стараясь не смотреть на исписанные всё теми же нецензурными выражениями, принадлежащими кисти, по всей видимости, иных художников от слова «худо», и не вдыхать глубоко, словно в горах находились, разве что в горах воздух хоть и разряженный, но приятный, а в старом заплеванном подъезде — увы и ах — ароматов ванили и фиалок дождаться сложно, разве что букет с собой заранее притащить. В конце концов, спасибо сломанной двери, мы таки выбрались на свежий воздух плоской крыши, и я наконец смогла вздохнуть полной грудью, но тут же зажмурилась — страх подкрался незаметно.

— Не беспокойся, если начнешь падать, я тебя поймаю, — «успокоил» меня Бэл. Ага, конечно! С пятого-то этажа! Нашел идиотку! Хотя… он ведь Гений. Может, стоит ему поверить?..

— Поймаешь? — с надеждой спросила я, не открывая глаз, и почувствовала, что ледяные ладони взяли меня за руки и несильно потянули вперед.

— Поймаю, не сомневайся, — как-то подозрительно раздраженно процедил Бэл, и я, распахнув-таки глаза, обнаружила, что он стоит передо мной, держит меня за руки и пытается тянуть к краю крыши.

— Бэл, я боюсь, — прошептала я, с ужасом глядя на этот самый край.

— Но Принц тебя поймает! — возмутился он.

— Знаю, — прошептала я, понимая, что наверняка сейчас побледнела, аки полотно, ну, или как Бьякуран — тоже показатель. — Но мне всё равно страшно.

— Хм… — протянул Бэл, прекращая бесполезные попытки подтащить меня к краю, а затем, отпустив мои руки, подошел ко мне слева и, встав чуть позади меня, спросил: — А если Принц будет совсем рядом, испугаешься?

— Испугаюсь, — истерически хихикнула я, чувствуя, что колени начинают дрожать и подгибаться.

— Стоит попробовать, — усмехнулся енот-садист и, крепко обняв меня со спины, скомандовал: — Давай, Принцесса, покажи мне свою силу воли. С правой ноги, на счет «три». Один. Два. Три.

Я почувствовала, что в мою правую щиколотку настойчиво, но не сильно долбят сапогом, и, скрепя сердце, подчинилась требованию, сделав неуверенный, робкий шаг к краю крыши. Бэл же на достигнутом не остановился и вот таким вот хитромудрым методом подогнал меня, несчастную, к обрыву. Я шумно сглотнула, а Принц скомандовал:

— Смотри только на горизонт. На линию горизонта вдалеке, поняла?

Ответить я была не в состоянии и лишь едва различимо кивнула, а Бельфегор, крепко обнимавший меня за талию, заявил:

— Тогда мы с тобой будем вот так общаться! Принц любит высоту — это достойно его положения. А ты можешь разделить его любовь и поговорить с ним о чем-то важном, наслаждаясь видом.

Я шумно сглотнула, чувствуя, что дрожь из колен распространилась по всему телу, а эти самые колени подгибались так, словно я неделю не спала, а затем марафон бежала. Мой личный штатив в полосочку рухнуть от страха мне не давал и лишь прижимал к себе, удерживая в вертикальном положении и помогая не навернуться не только с крыши, но и попросту на нее. Я поняла, что болтать мне с ним не светит, и потому уставилась во все глаза на линию горизонта. Небо, ослепительно-прекрасное в своей неземной синеве, манило и зачаровывало, не давая отвести взгляд. Редко плывущие кучевые облака, похожие на снежные насыпи, обещали вечерний дождь. Солнце, как никогда яркое и слепящее, согревало горячими лучами и подмигивало, скрываясь порой за облаками. Ветер, не так ощутимый на земле, играл нашими с Принцем волосами и заставлял ежиться от холода, но в то же время улыбаться, потому что такой свежести и легкости, порывистости и чистоты на земле он нам, увы, не демонстрирует. Я немного расслабилась, а Бельфегор начал рассказывать что-то про Варию — какие-то забавные случаи из жизни «простых пафосных мафиози». Вскоре я начала прислушиваться к его повествованиям и даже порой смеялась, правда, немного истерически, над самыми веселыми моментами рассказов. Бэл всё так же обнимал меня и крепко прижимал к себе, и в результате, через неизвестное лично для меня количество времени я почувствовала, что страх начал потихоньку отступать. Потому я включилась в разговор и тоже начала рассказывать забавные случаи из своей жизни, благодаря чему с удивлением обнаружила, что чувство юмора у нас с монаршьей особой на удивление схожее — чернее темной ночи и моськи трубочиста. Впрочем, ожидаемо, что уж там? Стоило бы и раньше предположить… Он же садист! А я готесса…