— Ты не такой уж глупый мусор.

Я улыбнулась — радостно и широко, а он потрепал меня по волосам и встал, а затем протянул руку и помог мне подняться. Я с грустью посмотрела на его протез и спросила:

— Помнишь, ты обещал ответить на второй вопрос?

— Ну? — хмыкнул он, и я осторожно спросила:

— Из-за кого ты это сделал? Нет, не «ради кого», а «из-за кого». Кто стал причиной? Кто подал эту идею?

Я посмотрела мечнику в глаза, а он нахмурился и пробормотал:

— Ты и впрямь не так глупа, как кажется… Ладно, я отвечу. Я сделал это из-за Первого Императора Мечей, чтобы понять его стиль боя. У него не было левой кисти, и я отрубил свою. Ты права, это была не моя идея. Он мне ее подкинул, а я ею загорелся. Но это не значит, что он мне ее внушил! Я победил его, поняв его стиль, хоть он и надеялся, что без кисти я проиграю. Я убил его и получил титул Второго Императора Мечей. Так что… это было не зря!

— Может быть, — тяжко вздохнула я, чувствуя, что он просто пытается убедить в этом самого себя. — Но ты и с целой рукой победил бы. Потому что ты — Суперби Скуало. Император Мечей. А порядковый номер значения не имеет, если твой титул — истинный.

Мечник удивленно на меня воззрился, а затем неожиданно тихо спросил:

— Считаешь, это было сделано зря?

— Нет, — покачала головой я. — Думаю, ты сожалеешь о сделанном, но это лишь показывает, насколько ты упрям, и доказывает силу твоего характера. Не многие сумели бы пойти на такой шаг ради победы, а ты не пожалел себя, чтобы выиграть, и эта решимость заслуживает только уважения. Конечно, сам поступок… лучше бы его не было. Но то, что он доказывает — это то, чем нужно гордиться. Ты сильная личность, за это я тебя и уважаю.

Странно, но я давно уже перешла на «ты», сама того не заметив, а Суперби даже не возмутился. Наоборот, он слушал меня и, казалось, принимал мои слова. А затем он прошептал нечто совсем уж странное:

— Может, те тупые утки и правы были? Может, стоит попробовать?

— О чем ты? — удивленно вопросила я, а мечник, отмахнувшись, усмехнулся и заявил:

— Так, о своем. Ну что, будешь читать мангу и просвещаться о нашей судьбе?

— А это этично? — нахмурилась я, складывая руки на груди. — Мне бы не понравилось, если бы кто-то прочел о моей жизни.

— Врой! — вернулся он к своему обычному тону и, к сожалению, громкости. — Я уже читал эту мангу! Читал в компьютере твоей сестры! Она ничего особо секретного не рассказывает: о тех конфликтах и так все всё знали. А наши мысли там не переданы. Так что прочти, чтобы понять. К тому же, там не все наши тайны рассказаны, так что вперед.

— Ладно, — пожала плечами я и, обойдя мечника, подошла к столу. — Прочту. Там очень много?

— Даже слишком, — раздался раздраженный ответ за моей спиной, и я включила компьютер. — Сорок два тома! Читать — не перечитать!

— Я быстро читаю, — пожала плечами я и направилась к выходу, прихватив флешку. — Я за мангой. Пока буду читать, чем займешься?

— Ну уж точно с тобой сидеть не буду, — фыркнул местный Акул и вырулил вместе со мной в коридор, таща под мышкой тиснутую с моей полки книгу. Вот ворьё… И кто там еще его самураем называл? — Я лучше почитаю о символике, всё полезнее будет. Мы должны вернуться до Нового Года, иначе умрем окончательно, а задание еще почти никто не получил. Я думаю, тот алтарь связан с решением Графа нас сюда отправить.

— Вполне возможно, — протянула я, и мы вместе отправились в левое крыло дома: Скуало — к себе, а я — к Катерине, за порцией новых знаний для моей несчастной кладовки памяти…

Суперби скрылся за дверью с акулой, а я постучалась в дверь сестры и, войдя, обнаружила Катерину за столом, что-то читавшую на экране монитора. Сестра тут же обернулась и, вскочив, протянула мне флешку.

— Вот, возьми, тебе же всё объяснили? — протараторила она, а я, взяв ее носитель информации, кивнула и холодно сказала:

— Да, Скуало пояснил. А вот почему ты не рассказала…

— Маша бы их выставила, — перебила меня Катя, покаянно на меня взирая, — потому я ей не могла ничего рассказать. У них ведь три условия: не убивать, выполнить задания до Нового Года и не покидать ферму более чем на трое суток. Потому сама понимаешь: сестре говорить не стоило…

— А я? — перебила оратора на этот раз я.

— А ты бы сразу кинулась познавать непознанное, — поморщилась Катя. — А они мафия. И если бы ты подошла к Тсуне, максимум, что произошло бы — он бы засмущался. А если к Бельфегору или к Хибари-сану, они бы тебя превратили или в кактус, или в отбивную — смотря на кого нарвалась бы.

— Им же нельзя убивать, — нехорошо усмехнулась я, не чувствуя, впрочем, в словах сестры фальши.

— Убивать нельзя, — пожала плечами та. — А вот ранить — вполне. Даже калечить можно.

— Граф какая-то не совсем адекватная личность, — нахмурилась я.

— В точку, — кивнула Катя и шепотом добавила, подходя ко мне вплотную. — Шинигами, принесшие парней, сказали, что наши родители заключили с ними контракт, — я вздрогнула, а сестра обняла меня и едва слышно сказала: — Я не говорила мафиози об этом, чтобы не начались расспросы о них, но… ты ведь понимаешь, они бы не стали заключать договор с целью улучшить нашу жизнь. А мне сказали, что их кто-то надоумил исполнить мое желание. Понимаешь… Я на их могиле закричала: «Почему небо забирает, но ничего не дает взамен? Почему принцип равноценного обмена со смертью не работает? Почему после смерти родителей никто не пришел? Почему у нас что-то отняли, ничего не дав? Если бы нам кого-то дали, кем бы он ни был, он бы был в сто раз сильнее родителей. Именно поэтому, да? Потому что таких слабаков не сыскать? Не найти того, кто бы причинил нам столько же боли? Тогда, может, пришлёте нам мафию из „Реборна”? Они-то точно сумеют причинить боль и всё равно, несмотря ни на что, заставят себя любить!» — я снова вздрогнула, а Катя, начав гладить меня по голове, добавила: — Но я тогда и впрямь всем сердцем захотела, чтобы они здесь появились. Это ведь мое любимое аниме, и говорила эти слова я, не думая, что такое возможно, но я мечтала об этом, как бы глупо это ни звучало. А потом они оказались здесь, и я поняла, что реальность куда страшнее мечты. Я захотела отправить их куда подальше, но прогнать… не могу. Ну не могу я обречь их на смерть, потому что они мне дороги. Уже не как герои — теперь я ценю их как товарищей. Как живых людей. Но я не понимаю… не понимаю, почему родители заключили с Графом контракт.

— И я не понимаю, — пробормотала я дрожащим голосом, а Катя, крепко прижав меня к себе, зашептала:

— Лена… Лена, просто… Может они… винили себя или раскаялись?..

— Они? — зло фыркнула я, оттолкнув сестру. — Да никогда!

Ненависть, боль, обида и слепая ярость, которые, как я думала, успели уснуть, вскипали в душе с новой силой. Хотелось снова увидеть родителей, чтобы вновь сказать им, как я их ненавижу, и… попросить прощения. Потому что ко всему этому черному мареву добавлялось нечто еще более черное — чувство вины…

Катя потупилась и, потирая предплечья, пробормотала:

— Да, ты права. Но шинигами сказали, что их кто-то надоумил, а вот кто — неясно. Они отказались говорить. Сказали лишь, что приход мафии изменит нашу жизнь, и всё. А еще сказали, что это произошло, потому что я искренне этого хотела. Думаешь, я в этом виновата?..

— Нет, — покачала головой я и, подавив волну болезненных воспоминаний и ощущений, обняла сестру. — Думаю, здесь куда более глубокий смысл. Можешь точно вспомнить их слова?

Катерина нахмурилась, а затем, положив подбородок мне на плечо, пробормотала:

— Примерно только — дословно не вспомню. Что-то вроде: «Ты просила помощи — ее тебе оказали! Твои родители заключили контракт с Графом. Сами бы они не догадались, но им посоветовали это сделать. Не спрашивай, кто, мы не ответим. Твое желание было искренним, и именно это помогло ему воплотиться в реальность». Вот и всё. А, еще они сказали: «Верь в себя и в чудо. В этом мире есть место чуду», — но этого я вообще не поняла.