Директриса шпыняет меня за то, что я якобы заказала трёхногие стулья вместо четвероногих. «Трёхногих у нас и так навалом. Их плохо покупают» гундит она, махая у меня перед носом одним из маловостребованных обладателей трёх конечностей. На самом деле заказ оформляла не я, а несовершеннолетняя стажёрка Хабиба, габаритная арабка, получившая это тёплое местечко за какие-то выдающиеся заслуги своего отца перед хозяином магазина. Обязанности стажёрки формально составляют целый список, а на практике ограничиваются не на шутку раздражающей меня болтовней по телефону. Пока я кроплю над переводами мебельной тематики, рыхлое дитя щебечет на ухо скрывающемуся за телефонной трубкой обожателю весомых достоинств всякие милые непристойности. Вчера на груду камешком моего терпения свалился последний булыжник в виде смущенного хихиканья «Да, что ты такое говоришь! Я не готова». Груда рассыпалась, я решила, что неготовая к нетрадиционному сексу Хабиба вполне готова самостоятельно оформить бланк заказа. Выходит, я ошиблась. Отвечать за лишних трехногих приходится мне, потому как мой родной отец даже если и находится в Париже (хотя достоверной информации на этот счет у меня нет), с хозяином мебельной лавки все равно никаким боком не знаком. А заменивший его в свое время Фредерик счастлив до поросячьего визга с какой-то Лили или Лулу, и на проблемы бывшей пассии с комочками на ресницах ему глубоко плевать. Ну, ничего. Неприятность эту мы переживем. Дабы компенсировать мне незаслуженный моральный ущерб Бог побуждает Марко позвонить мне в обеденный перерыв. Я рассеянно вожу вилкой по тарелке, посчитав разговор более занимательным чем предложенный поваром ближайшей брассери plat du jour9. Какой же у него приятный бархатистый голос с твердой стрункой раскатистого «R»! Мне ласкает душу этот первый неуверенный, но многообещающий флирт. Я принадлежу к тому малому счастливому проценту женщин, что умеет получать удовольствие от отношений с мужчиной с самой первой ступеньки, не ожидая увидеть, что находится там на самом верху этой шаткой лестницы. Я способна влюбиться вмиг и без оглядки. Я не восседаю подобно большинству подруг на вершине стеклянной горы, созерцая как претендент на общую постель и частичку сердца карабкается по скользкому крутому склону. Ведь частенько вскарабкавшись таки наверх, этот бедняга исчерпывает запас физических и моральных сил на столько, что до распахнутых дверей спальни уже не доползает. Я не смотрю на возможность романтической встречи через бинокль былых обид и предательств. Хотя имеется в моем арсенале упомянутый бинокль, как и у любой из нас, современных девушек Космо. Я выкраиваю короткий промежуток между вопросом «Что ты ешь» и «Ценят ли тебя на работе» и интересуюсь у Марко, чем он, собственно говоря, занимается. А то он прячется за плотным заслоном вопросов, скрывая как полагается литературному герою эпохи романтизма, от читателя свое происхождение. Марко, вытянув эффектную паузу, за которую я успеваю перемерить на него сотни масок, поясняет, что родом он из очень состоятельной венецианской семьи и работать ему в принципе необязательно. Но дабы напичканный кучей высших образований мозг не простаивал без дела он нашел себе полу развлечение, полу заработок – Марко организует для богатых эксцентричных туристов частные экскурсии по Венеции и окрестностям. Свое дело он окрестил «Venise Expériences10».
– И что много желающих? – любопытствую я, отправляя в рот кусок остывшей рыбы.
– Очень много, – улыбается голос Марко, – Для тебя я проведу экскурсию бесплатно.
Я мысленно добавляю к списку достоинств Марко «богатый» и рядом в скобочках с вопросительным знаком «не жадный?» А мое небедное воображение уже малюет живописные картины. Мы бредем вдоль укутанного в вечернюю дымку канала, в мягком тумане исчезает одинокая гондола, из маленькой траттории доносится звон посуды, мою ладонь греет тепло его пальцев, его голос переносит меня в далеко прошлое, по времена дворцовых интриг и разгульных карнавалов. «Мадам будет кофе?» вероломно вламывается в мои красочные мечты официант. Мадам будет кофе! Мадам будет Венецию, каналы и гондолы. А в качестве десерта мадам, пожалуй, не откажется от аппетитного секса с итальянцем Марко. Я выпиваю залпом скупердяйскую ложку концентрированного напитка, обещаю соблазнительному гиду поразмышлять над его предложением и возвращаюсь в свою конторку. Остаток дня проходит без эксцессов. Приподнятое Марко настроение не спускается с постамента даже, когда объемная Хабиба, дефилируя мимо, намеренно задевает этот постамент своими выдающимися округлостями. И метро меня не плющит как обычно. В смысле в переносном значении слова не плющит. А в прямом, мое тело под напором стремящейся побыстрее попасть в домашнее гнездо толпы приобретает таки двухмерную форму вместо положенной трехмерной.
Стоит мне устроиться поудобнее у телевизора с тарелкой купленного по дороге в ближайшей кулинарии шукрута11, как мою самодельную идиллию по сложившейся недавно традиции прерывает звонок Артура. Добрый молодец просит посоветовать, что ему надеть на свидание.
– Белую рубашку и узкий черный галстук, – хихикаю я, подавившись кислой капустой, – И очки нацепи для пущей серьезности.
– А ты не боишься, что мне девушка понравится? – гнет свою линию юнец.
– Я даже обрадуюсь. Передам ей руководство по использованию и смогу, наконец, спокойно поужинать.
Проявления ревностного мужского интереса со стороны Артура не щекочет мое пухленькое тщеславие по одной простой причине – я вижу насквозь их происхождение и предназначение. Этот хитрый жук специально изображает из себя влюбленного страдальца комедийного жанра. Польщенная вниманием и гонимая раскаянием, что не в состояние ответить на пламенные чувства, я по его мнению должна молча гладить рубашки, записывать его на прием к стоматологу, проверять составленный на скорую руку отчет, в общем взять на себя роль надежной мамаши-кенругу. Вот надоест мне когда-нибудь этот кукушонок, вытащу его из кармана и отправлю восвояси метким пинком под зад. Ноги-то у кенгуру мощные. Артур делает вид, что обиделся и, пожелав мне приятного аппетита, отключается.
Я дожевываю не слишком удачно приготовленное эльзасское блюдо и переползаю за компьютер. Билеты Париж-Венеция оказываются на удивление дешевыми. Марко говорил, что на следующей неделе у него много свободного времени. А у меня как раз накопились выходные, которые я заслужила по праву за все сверхурочные мытарства со столами и табуретками. Была ни была, решаю я и уверенно жму на кнопку «procéder au paiement12». «Лучше бы не была» ворчит мой ангел-хранитель, складывает за спиной крылышки, перекидывает через плечо походный рюкзачок и машет мне рукой на прощание. Марко воспринимает смс-новость о моем приезде с итальянским пылом. «Ottimo13. Я счастлив!» орет он в трубку, мгновенно перезвонив. Он обещает встретить меня в аэропорту-тезке14 и сулит незабываемые впечатления. Я ложусь спать взбудораженная предстоящей встречей, мысли о которой долгое время не желают отпускать мой мозг в мир грез.
В конце концов, они таки передают пальму первенства снам, которые представляют мне следующую картину: Я в Венеции, вокруг плещутся воды каналов, о чем-то сплетничают хорошо откормленные чайки, где-то звучит музыка. Я иду по мосту в шикарном длинном платье, мое лицо закрывает серебристая маска. Мне навстречу шагает красавец мужчина с громадной надписью «МАРКО» на животе. Он галантно кланяется, целует мою руку. Я улыбаюсь и снимаю маску. Радость на лице Марко уступает место неподдельному ужасу, он кашляет, хватается за горло, тычет в меня дрожащим пальцем. «У тебя же… у тебя… комочки на ресницах» выдавливает он перед тем, как окончательно сползти на землю и забиться в конвульсиях. Пробудившись утром, я решаю непременно купить новую тушь.
