– Вот как? – воскликнула Леона.

– Когда мы начинали на моей кухне, он не мог даже кашу сварить.

– Эй! Мне тогда было сколько? Пять лет?

– Четыре, – поправил Джордж и обратился к Леоне: – Когда он стал просить еще печенья, я велел ему отработать, помыть посуду.

Леона одарила Джорджа ослепительной улыбкой, а Байрона укоризненным взглядом.

– Мне он этого не рассказывал.

– Поначалу он отказывался, но, питая любовь к шоколадному печенью, вернулся несколько недель спустя, после того как… – Фраза повисла в воздухе.

Байрон догадался, что речь о родителях, которые ужасно ругались за ужином, выкрикивая оскорбления в адрес друг друга и швыряя посуду. Тогда в голову Чэдвику едва не угодила тарелка, а Байрону с Френсис пришлось увернуться от суповых брызг. Они расплакались, и отец наорал на них. Байрон сбежал от царящего хаоса, Френсис последовала за ним. В конечном итоге оба оказались на кухне – самом безопасном месте в доме, куда отцу не пришло бы в голову заявиться. Френсис не хотела работать ради печенья и стакана теплого молока, а Байрону было что-то нужно. Что угодно, лишь бы отвлечься от разворачивающейся в его жизни драмы, хотя в то время, конечно, ему было не до самоанализа. Просто хотелось верить, что все будет хорошо.

Мытье посуды требовало значительной концентрации внимания и отвлекало от мыслей о том, что случилось за обедом. Потом он получил печенье. Джордж похлопал его по плечу, похвалил за хорошую работу и пообещал, что в следующий раз научит печь печенье. Это примирило Байрона с жизнью.

– Да, я мыл посуду. Печенье того стоило.

– Получалось у тебя ужасно, – посмеиваясь, добавил Джордж.

– Потом я приноровился. Попробуй гаспачо. – Он придвинул Леоне тарелку. – Вкус, конечно, не как в Испании, перец недостаточно свежий.

Джордж нахмурился:

– Парень, не рассказывай людям того, чего им знать не положено. Она не пробовала блюд, что ты готовил в Мадриде.

– М-м-м! – Леона облизала ложку. Байрон как завороженный наблюдал за движениями ее языка. Она перехватила его взгляд и потупилась. – Джордж прав. Продукты местного производства, желательно с названием фермы, где они приобретены, добавляют значимости.

– Это можно устроить. Вокруг пивоварни большой участок земли, и мне вполне по силам ее обработать и выращивать зелень, например.

– Правда? Это может повысить спрос на твою продукцию.

Байрону нравилось ловить на себе взгляд ее сияющих глаз, хотя он понимал, что радоваться не стоит, нравилось сидеть с ней на кухне и обсуждать ресторан, который они откроют через несколько месяцев.

Ему, как всегда, ее недоставало. Сколько бы ни берегся от ее чар, он не переживет, если она снова разобьет ему сердце. Больше всего на свете хотелось обнять ее и прижать к себе. Пусть даже он сгорит в ее пламени. Такое всегда случалось с Бомонтами в присутствии Харперов.

Глядя, как Леона смакует приготовленную для нее еду и весело болтает с Джорджем, Байрон готов был снова сыграть с огнем.

Еда была восхитительной, что неудивительно. Особенно понравились котлеты с ветчиной, которых Леона не пробовала раньше. Надо признать, вечер с хорошей едой и душевными разговорами удался на славу. Она расслабилась и получала удовольствие от происходящего.

Однако о Перси и словом не обмолвилась. Слушая бесконечные рассказы Джорджа о том, с каким трудом Байрон учился готовить, Леона не могла придумать, как обрушить на них эту новость без риска потерять сына.

Байрон подал три десерта – миндальное пирожное без глютена, персики в винно-йогуртовом соусе и открытый ванильно-лавандовый пирог. Леона сверилась со своими записями. Он предлагает вегетарианские блюда и еду без глютена. Добавить сюда немного фастфуда, и получится, что он сможет удовлетворить практически любую категорию клиентов.

– Тебе же нравятся персики, правда? – Он поставил перед ней тарелочку с половинкой персика.

– Да. – Она против воли посмотрела ему в лицо. Он находился так близко, что она могла ощутить исходящее от него тепло. Он не забыл, что персики ее любимое лакомство. Прежде он часто готовил для нее персиковый коктейль, персики на гриле, персиковое мороженое. Все, на что хватало фантазии. – Спасибо.

– Надеюсь, ты ничего не имеешь против винного соуса. – Он не отстранился. – Я не знал, что…

– Все в порядке. – Раньше, когда он готовил для нее ужины, она пила вино. Вечерами они наслаждались едой, а ночами друг другом. От алкоголя она отказалась, когда узнала о беременности. Потом грудное вскармливание. Да и откуда ей было взять денег на алкоголь?

Байрон стоял рядом, не сводя с нее взгляда. Леона едва смела дышать. Все тактики самосохранения – чаще напоминать себе, как ее бросили, а ведь отец предупреждал – и страх, что Байрон отберет сына, были забыты, стоило ей посмотреть ему в глаза. На одно благословенное мгновение в мире не осталось никого, кроме них двоих. Действительность напомнила о себе раскрывшейся дверью, со стуком ударившейся о стену.

– Джордж! – раздался ясный женский голос. – Ты не видел… Ах вот ты где!

Леона посмотрела через плечо, и сердце у нее упало. На пороге кухни стояла Френсис Бомонт в потрясающем зеленом платье и туфлях на высоких каблуках.

– Байрон, я целый день шлю тебе эсэмэски. – Она замолчала, заметив Леону. Раньше они несколько раз встречались, и Френсис ей вроде бы симпатизировала. Но это было давно.

Байрон прочистил горло.

– Френсис, ты помнишь?

– Леона, – презрительно рявкнула та и, схватив брата за руку, оттащила на несколько шагов. – Что она здесь делает?

Леона хотела сосредоточиться на соблазнительных десертах, но в желудке вдруг образовалась свинцовая тяжесть.

– Помогает с рестораном.

– Ты ей доверяешь? С ума, что ли, сошел? – взвизгнула Френсис, не трудясь скрывать чувства.

Леона встала. Не в ее правилах молча сносить оскорбления. Именно Байрон бросил ее, а не наоборот. Если уж на то пошло, это ей не следует доверять ему.

– Я ухожу. Провожать не нужно. Джордж, рада была познакомиться. Байрон, я изучу записи и представлю несколько предложений. – Собрав вещи, она встретилась взглядом с Френсис. – Френсис.

– Нет. Я тебя провожу, – запротестовал Байрон и, не обращая внимания на злобное шипение сестры, придержал Леоне дверь.

– И я рад! – крикнул вдогонку Джордж. – Приходите в любое время.

– Джордж! Ты на чьей стороне? – Френсис задохнулась от ярости.

Леона и Байрон вышли в коридор, и голоса на кухне затихли. В переднюю шли молча. Леона размышляла о том, какой катастрофой обернулся вечер. Да, блюда очень вкусные и Джордж очень мил, но…

Байрон смотрел на нее с плохо скрываемым желанием, что шло вразрез с оказанным ранее холодным приемом. Он смущал ее, и после всего пережитого это выглядело особенно оскорбительно.

Леона не могла снова впустить Байрона в свою жизнь, как не могла позволить неприкрытой ненависти его сестры ранить себя. Он – истинный сын своего отца – бросил ее и сбежал. Не любил ее настолько, чтобы бороться за совместное будущее. Она не могла себе позволить нежные чувства, это опасно не только для ее сердца, но и для благополучия Перси. Ей нужно защитить сына.

Размышляя таким образом, Леона намеревалась попрощаться с Байроном на пороге и уйти, но он вышел вместе с ней и закрыл за собой дверь.

Содрогаясь под порывами ледяного ветра, Леона запретила себе прижиматься к Байрону, ощущать тепло его тела. Она в нем не нуждается и не позволит, чтобы он второй раз разрушил то, что она долго и кропотливо создавала.

Как только дверь закрылась, Байрон шагнул к ней, пока до нее не дотрагиваясь.

– Прошу прощения за Френсис. Временами она перегибает палку.

Та сторона натуры Леоны, что привыкла раболепствовать перед отцом, хотела заверить, что все в порядке, и сгладить инцидент, но это не поможет защитить сына, поэтому она не стала этого делать.