Звонок в дверь расколол тревожное праздничное ожидание на «до» и «после». Гарри бросился открывать, сшиб Дадли, опрокинул стойку вешалки, затормозил у двери и отворил её с равнодушно-безмятежным видом: «Кого ещё там принесло?»

- С Днём рождения! – сначала в его грудь ткнулась огромная нарядная коробка с бантом. Из-за неё показалась непривычно смущённая физиономия белобрысого слизеринца… Его друга… Его Драко.

Малфой выглядел ослепительно-великолепно. Дорогой костюм словно гордился честью быть одетым именно на этого шикарного стройного мальчика, блестящие ботинки кричали: «Лучше нас не найти во всём Лондоне, но мы умоляли, чтобы нас обули на эти потрясающие ноги!» Идеальная причёска, умопомрачительный аромат, белозубая улыбка – Драко Малфой (Гарри сдвинул на лоб очки и непроизвольно потёр кулачком глаза: сон во сне – не слишком?) сам был лучше всякого подарка! И он стоял перед дверью дома Дурслей.

Гарри краем глаза заметил, как у прячущегося за гардеробом Дадли отвисла челюсть, услышал, как опасно затрещали перила под свесившимся со второго этажа дядей Верноном, счастливо вздохнул украдкой и церемонно пригласил Драко войти.

Коробка с подарком еле поместилась в каморке под лестницей. Гарри долго возился с обёрткой - рвать такую красивую бумагу было жалко, и с сомнением ловил озадаченный взгляд презрительно осматривавшегося Малфоя, кажется, впервые оказавшегося в маггловском жилище.

- Открывать? Можно? – наконец-то справившись с упаковкой, Гарри, стараясь скрыть взволнованное дыхание, спросил разрешения поднять крышку коробки и густо покраснел от собственной глупой нерешительности.

Драко недовольно покачал головой:

- Ну и видок у тебя, Поттер. В школьной форме ты гораздо больше похож на человека, - он озадаченно прищурился и тяжко вздохнул. Быстро подвернул чересчур длинные рукава поттеровской бесформенной парадной рубашки, придавая ей беспечно-лихой ковбойский вид, решительно расслабил ремень и немного опустил пояс джинсов с талии Гарри на бёдра, безжалостно выдернул из своего нагрудного кармашка шёлковый платок и, ловко смастерив из него элегантную «бабочку», приколол её над третьей пуговицей рубашки именинника. Отошёл на шаг, любуясь результатом своего стилистического эксперимента, в довершение образа растрепал неумело уложенную чёлку Гарри, довольно хмыкнул и одобрительно кивнул:

- Красавчик! Теперь смотри подарки.

Игрушечная железная дорога заставила Гарри тихо ойкнуть. Он взял в трясущиеся руки крошечный лакированный вагончик и замер от восторга. Внутри вагончика сидели и стояли малюсенькие человечки. Ленты блестящих сборных рельсов, домики станций и будок смотрителей с яркими крышами, ангары и мосты, пластиковые ёлки и кустики – у Гарри закружилась голова!

- А где же я это всё соберу? – он виновато оглядел тесную комнатку.

- У меня дома места больше, - успокоил Драко.

Увидев второй подарок – прекрасную куклу с голубыми волосам, в бальном платье – тётя Петунья, конечно же совершенно случайно заглянувшая в дверь, позеленела и возмущённо засопела.

- Что за глупости – дарить мальчику куклу, и такую дорогую? – фыркнула она и по-хозяйски протянула руку к Мальвине. Но наткнулась на решительный взгляд слизеринского Хорька, не привыкшего ни с кем ничем делиться, и с ворчанием хлопнула дверью.

Третий подарок – огромная красочная книга сказок ввергла Гарри в нешуточное замешательство. Картинки в книге двигались – вот чудо! Поросята плясали; козлята вертели хвостиками; волк клацал зубами; принцессы расчёсывали золотые кудри и капризно надували губки; рыцари резво скакали по полям и лесам и сражались на турнирах; феи стрекотали крылышками; русалки плакали жемчужными слезами; кот, выразительно помахивая шпагой, склонялся в учтивом поклоне; а гномы, все семеро…

- Что это они делают? – удивлённо заморгал Гарри.

- Вырастешь – узнаешь, - снисходительно улыбнулся Драко и загадочно покраснел.

Гарри, разворачивая кулёк с шоколадными дракончиками, не сводил зачарованного взгляда со сказочно-прекрасной Мальвины. Прелестное фарфоровое личико улыбалось ему так тепло, искренне и живо, что сердце именинника заходилось от предвкушения чего-то грандиозного, несбыточного, так внезапно ставшего явью. Нарезая пирог на тесной тумбочке, он обалдело моргал и думал о том, что такого необыкновенного Дня рождения у него ещё никогда не было. Предлагая Драко чай, Гарри хотел сказать, как благодарен ему, как рад, что у него есть такой замечательный друг, но слова путались в голове и застревали в горле. Когда же Драко, вдруг смущённо потупившись, буркнул «поздравляю» и чмокнул Гарри в щёку – мир вокруг закружился, вспыхнул яркими огнями, стал лёгким, потерял всякую связь с опасностями, тревогами и страхами и ворвался в сознание несколькими бесхитростными словами: «Счастье. Любовь. Мы».

***

- Гарри, - хрипло прошептал Драко и тяжело застонал. Его левая рука стала невероятно тяжёлой, острая боль пронзила предплечье и рассыпалась по всему телу раскалёнными углями. Тёмная Метка! Драко боялся открывать глаза и, изо всех сил зажмурившись, глотал слёзы. Он дрожал, но не шевелился. Поттер, уставший, расслабленный, спокойно сопел у него на плече, по-хозяйски обхватив любимого за талию, чуть подёргивал рукой и царапался заусенцами. Книзл за пазухой, Поттеряшечка… У Драко похолодели ноги, всё заныло, вкрадчивый и одновременно гневный голос Лорда Волдеморта физически ощутимой вибрацией пробежал по занемевшей спине. Драко почувствовал вкус собственной крови и с трудом заставил себя разжать стиснутые зубы. «Нет! Нет! Нет! Не хочу! Никого не хочу убивать! Никому не желаю служить! Чёртова Метка! А как же Гарри? Мой Гарри?»

Поттер вскочил так резко, что довольно болезненно заехал Малфою в живот. Он заскулил и схватился за лоб, скрючился, сложился пополам, без сил упал на Драко. Перед его внутренним взором замелькали зелёные вспышки и кровавые пятна. Гарри увидел раскрытую пасть огромной змеи, рванувшей в атаку, и заорал так, что сам чуть не оглох.

Минута тишины разделяла их. И вечность боли.

Боль у каждого своя. И каждый переживает её один на один с самим собой.

Они словно окаменели, тяжело дышали, сдерживали стоны и медленно отодвигались друг от друга. Медленно отодвигались друг от друга…

Их любовь так стремительно вспыхнула и так быстро прогорела, только ветер разгонял её пепел и гудел равнодушно. Ещё недавно в ночи, несколько минут назад, под одним одеялом… К чёрту одеяло! Мешает! На пол! И так горячо, везде, куда не прикоснись, жарко до одури и до одури сладко. Стыд, только мелькнувший в глазах, сменился желанием, бурным, диким, всё сметающим на своём пути! Как, что, где, куда… Какая разница! Он так хочет – значит, я хочу этого ещё больше! Любить, любить, любить именно так: плотью - плоть, дыханием - дыхание, душою - душу. Ласкать, кусаться, снова ласкать и отдаваться до капли. Забыть про себя, всё сделать для него и получить ещё больше! Слёзы из глаз - отчего, не дети… Сперма перемешана пальцами, губами, языком. И всё ещё хочется, хочется, хочется! Снова и снова, в него, от него!.. А потом внезапный провал. Устали настолько, что вырубились одновременно с такими улыбками на губах, от которых ангелы там, в небесах поперхнулись, все твари Запретного леса вместе взятые завыли на луну от зависти, и даже духи сонных серых предутренних коридоров Хогвартса смущённо покраснели и потянулись руками между ног…

Их любовь так стремительно вспыхнула и так быстро прогорела, только ветер разгонял её пепел и гудел равнодушно. Обугленная пустыня, и на огромном троне - Повелитель. Лица не разглядеть, и есть ли оно? Огромная змея в его ногах. Десятки масок и чёрных капюшонов за спиной.

Земля леденеет, гигантская трещина бежит к ним, заставляет отпрыгнуть. Глыбы льда обрушиваются в ад, разверзшийся под ногами. Судьбы больше нет, выбора тоже. Они стоят на разных краях всё увеличивающейся бездны.

Первым опомнился Поттер и, подойдя к самому обрыву, несмело протянул Малфою руку. «Ну!» - его взгляд ударил Драко в самое сердце! Геенна огненная? Гореть – так вместе! Вселенский холод? Замерзать – не страшно вдвоём! Погибнуть? С именем любимого на губах и с его поцелуем! Друг для друга, глаза в глаза!