На самом деле Драко отдавал себе отчёт, что в вечер сочельника попёрся после работы в центр Лондона не за подарком сыну, того ими и так завалят. Хотелось побывать в этом чёртовом магазине, в котором он каждый год покупал что-то к Рождеству для Гарри, и… ничего ему не купить. Впервые. То есть, поставить точку, распрощаться даже с такой, ставшей за двадцать с хвостиком лет их отношений, казалось бы, незначительной, но обязательной традицией, привычкой, как непременные рождественские подарки любимому Поттеру. Всякие милые безделушки, драгоценности, книги. Теперь этого не будет никогда, вот и отлично!
Выходя из магазина, Драко задержался перед зеркальной витриной, украшенной омелой, и неожиданно подумал, что ему сейчас очень не хватает… губ этого приставучего мальчишки! Так бы поцеловаться по традиции под зелёной гирляндой с тем, кого… любишь… Мечты, мечты… Драко, Драко… Перед Рождеством можно себе позволить стать на несколько десятков лет моложе и поверить в чудо.
Он, поёжившись от ветра, гулявшего на мосту, зябко передёрнул плечами, огляделся по сторонам, не обращает ли кто из прохожих на него внимания, и аппарировал домой.
В это самое время, Джеймс, в компании приятелей выходя из узкой каменной арки на противоположной пешеходной дорожке Вестминстерского моста, остановился на миг, замер, всматриваясь в то место, где только что, казалось, стоял человек, очень похожий на Драко Малфоя, но растворившийся в воздухе, как мираж. «Он мне уже везде мерещится», — не то с умилением, не то с лёгкой досадой на собственную впечатлительность, казавшуюся ему признаком детскости, подумал Поттер-младший.
Они с ребятами хотели так много успеть в этот сочельник, первый день каникул. Веселье и чувство свободы переполняло юных магов, и даже печаль в глазах всегда столь сдержанного Джеймса воспринималась друзьями как признак оригинальности и глубины натуры. Это же Джей Поттер — самый-самый, к нему на однокрылом гиппогрифе не подлетишь… День удался на славу, елку на Трафальгар-сквер в этом году украсили здорово, на лестерской ярмарке удалось познакомиться с симпатичными туристками, кажется, из далёкой России; только зануда Джей чуть не испортил своим строгим видом и рассеянностью всё впечатление об английских парнях, за то и получил от друзей несколько тычков под рёбра. А ещё он, как дурак, прилип к какой-то магазинной витрине и долго не мог оторвать взгляда от хилых пучков омелы, шептал что-то, кусал губы. Вот же странный этот наш Джей!..
*
Гарри заметил Малфоя издалека — тот вовсе не обращал внимания на суету и толчею вокруг, степенно вышагивал в расступающейся перед ним толпе, и только недовольно морщился, поглядывая на небо и приподнимая воротник.
Первой мыслью было подойти, заговорить о чём-нибудь постороннем или даже о работе… Но Гарри решил не портить момент: Драко сейчас был такой простой, такой узнаваемый, как раньше. Подойди сейчас, и нет никакой гарантии, что снова не поссорятся, не наговорят глупостей, а Малфой не сбежит, кутаясь в собственное молчание. Лучше так, на расстоянии… Соскучился всё-таки, хоть со стороны насмотреться на спокойного Малфоя.
Драко бродил бесцельно, невзначай интересуясь товарами на ярмарке, праздничными витринами, бросал взгляды на шумные компании. И только, когда он, ненадолго забежав в какой-то магазинчик, остановился возле очередного ярко освещенного окна, украшенного омелой, и, явно, что-то загадывал, беззвучно шевеля губами, прикрывая глаза, словно ребенок, всё ещё верящий в чудо, Гарри с трудом удержался от того, чтобы не подойти в ту же минуту, не схватить, не аппарировать подальше и не исполнить уже желание своего строптивого любовника. Ведь о ком ещё мог загадывать Малфой, как не о нём, не о своём Гарри? Только вот, застукай Поттер Хорька в такой момент, тот сразу засмущается, ощетинится, начнет огрызаться… Глупый, какой же глупый! Сам ищет поводы, сам от них и страдает.
Поттер подумал, что Драко, наверняка, присматривал подарок. И, наверняка, ему, Гарри. Вот и не нужно торопить события: пусть теперь сам придет, найдет предлог, причину, оправдание. Пусть сам останется и не сбежит. На этот раз уж Гарри постарается, чтобы не сбежал. И никаких отвлекающих маневров в виде вина, ужина — утянуть свою желанную и капризную добычу в постель, выбить всю дурь, чтобы от удовольствия никаких больше идиотских мыслей в голове не осталось! «Никуда ты от меня, мой Драко, не денешься! Никуда и никогда. Я подожду…». И, успокоив этим решением своё неуемное желание показать, кто тут и кому принадлежит, немедленно насладиться близким, трепещущим, на всё согласным и несопротивляющимся в его руках Малфоем, Гарри аппарировал домой. Он подождёт, ради праздника…
*
Рождество — самый яркий и весёлый праздник из всех, которые отмечают английские магглы. С волшебниками всё обстоит немного иначе, но и они этому периоду года традиционно придают большое значение. Малфой-мэнор в конце декабря погружается в поистине сказочную атмосферу. День зимнего солнцестояния, праздник Солнца, несколько другой смысл самого Рождества, связанный с единством магии и её победой над глупыми примитивными сказками, но всё те же атрибуты, знакомые и любимые с детства: улицы и магазины украшены праздничной мишурой и фонарями, переливающимися разными цветами; зелёные живые гирлянды над входами домов; множество огоньков в сельских окнах в «ночь свечей» и все последующие две недели; застолья в семейном кругу…
Отправляя в рот первый кусочек рождественской ветчины, Драко почему-то подумал, а что сейчас ест за праздничным столом Джеймс? Наверное, индейку; запекать кабанью голову в папоротнике — традиция Малфой-мэнора, жаль, что мальчик не попробует этого восхитительного блюда. И не выпьет с ним соуэнса(1) с мёдом, загадав желание. О чём бы Джеймс загадал? А сам Драко, о чём он хочет загадать? Хочет, но боится? Или не верит, что желание сбудется? Столько лет загадывал в сочельник, храня в сердце детскую веру в чудо, и каков результат?..
Драко потянулся за деревянной старинной чашкой и одним залпом до дна выпил сливочный хмельной напиток. На дне что-то сверкнуло. Скорпиус с восторгом вытряс из чашки отца… узкое блестящее колечко… «К любви! К свадьбе!» — веселились все за столом.
Скорпиус без умолку рассуждал о глупых магглах, которые почему-то считают Санта Клауса похожим на гнома; попробовали бы они поймать хоть одного садового вредителя и побеседовать с ним — только пальцы и береги, кусючие, заразы! Потом начал приставать к деду с предложением наградить всех домовиков в честь праздника: одаривают же в этот день небольшими суммами денег письмоносцев, посыльных и слуг; даже почтовым совам устраивают особый ужин, а чем эльфы хуже? Женщины обсуждали новую ярмарку в Троубридже, в этом году расположившуюся прямо на площади перед зданием мэрии; на противоположном конце стола Люциус с ироничной усмешкой слушал воспоминания какого-то из своих старых знакомых, ностальгически вещавшего об уходе традиций и оторванности современной молодежи от корней… А Драко сжимал в ладони кусочек блестящего металла и чувствовал себя… счастливым ребёнком, который в чулке над камином обнаружил именно тот подарок, о котором так долго мечтал…
Он не знал и даже не догадывался, что примерно в это же самое время за десятки километров в одном лондонском доме молодой парень едва скрывал улыбку, пряча в карман колечко, о которое чуть не сломал зуб, когда с удовольствием уплетал большой кусок рождественского пирога. Драко этого не знал, он просто весь сочельник думал о Джейми… И впервые не ругал самого себя за эти мысли…
После полуночи Малфои и их гости вышли в сад запускать традиционный фейерверк. Магический, устроенный особым образом, невероятно красивый, его зажигали все члены семьи от своих волшебных палочек, и виден он был только самим Малфоям и тем, кто разделял с ними праздничную ночь. За дальней беседкой на большой лужайке развели огромный костёр, положили в него специальные поленья, Люциус, как глава рода, вызывая восторг Скорпиуса и прочей детворы, поколдовал с важным видом, пять заклинаний из пяти волшебных палочек взметнулись в небо Уилтшира — и замечательной красоты огни рассыпались по рождественскому небу! Гости ахнули, дети завизжали от восторга, дамы зааплодировали.
