— Уходи! Немедленно! Пошла вон!

Лили замирает в крайней растерянности, а потом, вспыхнув от румянца стыда, убегает. Северус скрежещет зубами и рычит на потолок. Гарри видит его глаза — два рубина цвета запёкшейся крови. Снейп колотит в стену кулаками, царапает её и без сил опускается на пол.

- Почему? — шепчет невнятно. — Почему именно сейчас? Я так люблю её. Она отвечает мне взаимностью. Она — моя! Почему именно сейчас проклятье пробуждается? Ещё один поцелуй — и я наброшусь, укушу. Не смогу жить без вкуса её крови… Прости, родная…

Чёрный дым заворачивается толстым кольцом, давит, душит.

— Я не могу тебе помочь, — прорывается печальный и немного виноватый голос Дамблдора. — Северус, ты зря пришёл с этим ко мне. При всём желании… — Гарри видит, словно через грязное, пыльное, в жирных хлопьях сажи стекло или сквозь очень старое зеркало: седобородый старец в мантии директора Хогвартса выглядит сокрушённым, подавленным, рядом с ним — юный, лет шестнадцати или около того, Снейп, с надеждой — нет, с мольбой! — заглядывающий ему в глаза. — Да пойми же ты, это вне моей компетенции! — раздражённо повышает голос Дамблдор. — Ваша раса живёт по своим собственным законам, как и все прочие обитатели магического мира, а не по распоряжениям Министерства магии. Нет такого колдовства, которое остановит твою природу. Это чудо, что ты волшебник, сущностная энергия вампиров обычно не даёт магии ни шанса. Ты наследник Слизерина, твоя мать была и остаётся очень сильной колдуньей, поэтому тебе дарован такой грандиозный шанс. Уникальный. Но против природы не попрёшь: рождённый вампиром рано или поздно им станет. При первом же половом контакте или в момент, когда ты столкнёшься со смертью, твоя начинка выйдет наружу. И я не могу это изменить. — Директор разводит руками. — Всё что мог, я для тебя сделал, поверь. — Повисает гнетущая пауза. — Расскажи, как это было? — продолжает Дамблдор уже спокойнее, с любопытством. — Мальчик мой, что ты почувствовал, возможно, ошибся, нафантазировал, преувеличил?

Уже некоторое время уставившийся в пол Снейп отзывается нехотя:

- Зачем рассказывать? Что это изменит? Я сам знаю, что не могу любить её, нельзя. Просто… надеялся… что… Я думал, что вы найдёте выход… Когда Лили поцеловала меня, я чуть не… Я мог её убить. Я хотел её крови. Хотел так сильно, что едва совладал с собой. Вкус её губ… И эта манящая жилка на запястье… Пульсация под подбородком… Ужасно. Сил противостоять этому нет.

— Знаю, что ты и сам ищешь выход, только уверяю тебя, Северус, не там. Лорд Волдеморт с его тёмными магическими искусствами не научит тебя, как перестать быть вампиром, не нужно открываться ему. Он использует тебя, выжмет, как лимон, и выбросит. А что до Лили…

- Я не погублю её! — восклицает Снейп. — Как отец погубил мою мать и меня. Влюблённый вампир Тобиас не устоял перед соблазном, а его возлюбленная и жертва Эйлин каким-то чудом осталась жива, он инициировал её — и родился я. Счастливая семейка? — Снейп с горечью усмехается, в его глазах пляшет огонь тщательно сдерживаемой ярости. Обиды, неприятия, бунта. — Не тут-то было! Вампир пытается для своей молодой любимой жены быть человеком, вести себя, как человек, но у него не особо получается. В итоге — банально спивается. Она мучается, что не может ничего исправить, а ещё и должна пить кровь. Это ад, а не семья! Это родовое проклятие. Плюс подрастающий сынок, оказавшийся не просто латентным вампиром, а магом! Ему прямая дорога в резервацию, на цепь министерского надзора, в клетку, будто дикому зверю, но добрый директор Школы волшебства берёт его, изгоя, будущего монстра, под своё крыло, даёт шанс стать нормальным членом общества? Лучше бы вы воткнули мне в сердце осиновое копьё! — Эти слова Снейп выплёвывает Дамблдору в лицо. — Тогда мне не пришлось бы причинять любимой девушке боль! Будь проклята ваша любовь, которая делает из меня убийцу! Лили нельзя меня любить!

Он срывается с места, за спиной возмущённо верещит и щёлкает зубами сторожащая кабинет директора каменная горгулья.

Дым всё чернеет и чернеет, хотя, казалось бы, куда больше. Теперь картинки в нём даже не мелькают, а лишь чуть обозначаются проблесками света. Омут памяти с трудом, будто инородные, прокручивает эти воспоминания и с ещё большим трудом отдаёт их зрителю Поттеру.

Лили взволнована, у неё дрожат губы, но взгляд решителен:

- Ты был не в себе, я знаю, поэтому не сержусь, это так Малфой на тебя влияет. Тёмные искусства — ловушка власти, а не власть, не надо с ним якшаться. Мальсибер просто гнусен. Сев, это не подходящая для тебя компания. Поттер с его дружками не намного лучше, заносчивые тупоголовые мальчишки, да ещё и злые, но они хотя бы не промышляют тёмной магией. Сев, пожалуйста, берегись Малфоя и его компании. Ну что ты молчишь?

На бескровном лице Снейпа — маска боли. Словно ему без наркоза вскрывают грудную клетку и вынимают сердце.

- Да что с тобой? — сильнее волнуется Лили. — Заболел? — Как и в прошлый раз встаёт на цыпочки и трогает ему лоб губами. Он шарахается.

- Нам надо расстаться.

— Северус! Что с тобой? — Лили хмурится и поджимает губы. — А как же наши планы? Пожениться? Провести это лето вместе. Мы же хотели… Ты встретил другую?

— Ты мне не пара.

— Не шути так, Сев. — На её глазах наворачиваются слёзы.

— Иди к Поттеру, пусть он тебя утешит, возможно, и его дружки не останутся в стороне. Четверо горячих гриффиндорцев — как раз для такой, как ты. Грязнокровка!

Лили замирает, как от Обездвиживающего. В какой-то миг её глаза вспыхивают яростью, возмущением, она топает, потом — словно тухнет. Свеча, которую безжалостно задули, огонёк умер. Вся её фигура и даже волосы теряют яркость, припорашиваются пылью. Северус каменеет.

Дым кидается вверх остроконечной спиралью и медленно растекается у ног Гарри.

В директорском кабинете полумрак, горят свечи, тикают часы, уютно курлычет феникс в клетке.

— Заберите мою память, Альбус! — Снейп, уже не подросток, а молодой мужчина, не просит, а приказывает директору, словно имеет на это право. — Обливиэйт не годится, Лорд раскусит меня. Придумайте, как спрятать настоящие воспоминания, чтобы они не мешали мне, не делали слабым и уязвимым, не ставили под удар наше общее дело.

- Хорошо, ты прав, Северус. — Дамблдор задумчиво вертит волшебную палочку. — Я что-нибудь придумаю, твоя память нуждается в хорошей маскировке и коррекции, но лишать тебя её полностью нельзя. А пока давай, мальчик мой, выпьем по бокалу вина? Ты слишком напряжён. Отличное бордо, лёгкое, ароматное. — Он призывает графин с маленького столика, вино само разливается по бокалам. Снейп нехотя протягивает руку за одним и широким рукавом мантии неловко опрокидывает, тёмно-красная жидкость льётся на столешницу, бежит на пол. В глазах Снейпа вспыхивают рубины…

Гарри весь в поту, озираясь, сидел на полу, перед каменной чашей с рунами, из которой сочился чёрный дым. Он был так поражён увиденным, что на время даже забыл, что должен добровольно умереть, отдав себя в руки Тёмного Лорда. Времени осталось совсем мало, а он, монотонно раскачиваясь, как во сне прокручивал в голове только что обретённые знания и чувствовал себя маленькой, глупой, бессмысленно швыряемой ветрами песчинкой мирозданья. Истины — нет, всюду — ложь, морок, миражи, суть людей скрыта даже от них самих, чёрное — вовсе не чёрное, а цветное, но и белое — не такое уж безупречно чистое. Как с этим жить? Как с этим идти вперёд? Как с этим, в конце концов, умирать?!

Выходит, что отец Снейпа — вампир, инициировал его мать, сам Снейп тоже вампир, хоть и непроявившийся. Лили Эванс любила его, всем сердцем, а за Джеймса Поттера вышла замуж потому, что любимый грубо оттолкнул её? Хотела отомстить? Или всерьёз увлеклась Джеймсом? Хочется верить во второе, как хочется верить! Ведь жизнь родителей — это не только воспоминания Снейпа, как оказалось, ложные, подтёртые, Джеймс и Лили были хорошей, верной парой, обожали сынишку, на колдо они светятся от счастья, до последнего своего часа не расставались. Получается, что именно Снейп подарил им это счастье? Пусть столь короткое, но настоящее. Оторвал от своего сердца… Спасал любимую Лили и поэтому отказался от неё. Вампир… Как же он жил все эти годы?! Это же пытка. И… если он раньше не обрёл свою вампирскую сущность, то… у него не было плотской любви?! Сорокалетний профессор Снейп девственник? Ни с кем ни разу не изменил своей ныне покойной возлюбленной, от которой сам же в юности и отказался?