========== Глава 1 ==========

Все знаменательные мифологическо-эпические события концентрируются вокруг него (Самайна), в нем обретают свое предвестье и в нем же — свой эпилог: кажется, все время словно бы сжимается в нем. /Франсуаза Леру, “Друиды”/

*

На крови растут самые пышные и ароматные цветы. Чтобы дать им жизнь, кто-то обязательно должен умереть — возможно, ты…

Глава 1

2 мая 1998

Шок от увиденного опрокинул Гарри и приклеил его ноги к земляному полу тесного лаза, но он заставил себя войти в Визжащую хижину, где Волдеморт только что приказал своей чудовищной змее убить Снейпа.

Приближаясь к умирающему, Гарри сам не понимал, зачем делает это. Снейп — злейший враг, предатель, подлый убийца, ненависть к нему душит, его смерть должна вызывать если не радость, то облегчение. С отвращением сверху вниз глядя ему в мертвенно-белое лицо и на скрюченные пальцы, судорожно зажимающие кровавую рану на шее, Гарри не знал, что чувствует. Широко распахнутые чёрные глаза Снейпа остановились на нём. Казалось, и в них тоже разливается кровь. Слабеющая рука схватила за край одежды и притянула Поттера, из горла почти мертвеца вырвался страшный булькающий хрип.

Сообразив, что тот хочет передать ему воспоминания, Гарри собрал в наколдованный флакон серебристую субстанцию, что вытекала вместе с кровью из раны (Мерлин, сколько же крови!), из рта и ушей Снейпа, и последний раз взглянул в чёрные глаза, которые мгновение спустя погасли. Навсегда. Показалось, что они превратились в очень тёмные дымчатые рубины — чернота, замешанная на густо-алом сиянии.

Профессор больше не шевелился, зато очень громко заговорил Тёмный Лорд, ставя Хогвартсу условие, при котором сохранит жизни его защитникам…

Когда они с Роном и Гермионой ползли обратно по тоннелю, в Гарриной голове непрерывным эхом отдавались слова Волдеморта: «Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того, чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Я буду ждать тебя в Запретном лесу ровно час…»

Осаждённый Хогвартс, выдержавший натиск Пожирателей; в Большом зале, ставшем траурным, — раненые, мёртвые. Гарри шёл по опустевшему замку, пошатываясь, — будто и его ранили, в самое сердце. Фред, Римус, Тонкс. Кто ещё? Тонкс. Римус. Фред.

Он не мог вздохнуть, но ноги сами побежали и остановились только перед кабинетом директора. Омут памяти. Гарри вылил в него воспоминания покойного Снейпа. Почему-то казалось, что сейчас, когда у него на счету каждая минута, очень важно потратить время именно на них. Понять что-то важное. Обрести некое сокровище. Или… может быть, погружение в то, что осталось от ненавистного профессора, облегчит хоть немного его собственные гнетущие мысли, утешит его личное горе.

Потоки и ручейки памяти закружились серебристым водоворотом, Гарри без колебаний опустил голову в каменный сосуд с ожившими рунами.

Две весёлые нарядные девчонки на качелях — и неуклюже одетый заморыш-Северус, жадно подглядывающий из-за кустов за младшей, рыжеволосой. Лили. И снова Лили, сначала девочка, потом подросток, девушка. Лили. Улыбающаяся, ласковая, дерзкая, строгая, спорящая, обиженная… Ускользающая… Сириус и Джеймс, Римус и Питер — и всегда Лили. Люциус Малфой, слизеринцы, Тёмный Лорд — и Лили Эванс. Кого бы он ни видел перед собой, это всё равно Лили. Рядом, позади, аромат её волос, отголосок смеха, мелькающий в зеркале взгляд. Пророчество, разговоры с Дамблдором. Смерть. Он умирает вместе с ней, со своей Лили. Умер. Пустота, из которой сочится боль. Новая жизнь Северуса Снейпа — чтобы кончина любимой не была бессмысленной.

Все воспоминания в Омуте так или иначе крутились вокруг Гарриной мамы, поэтому он, слишком глубоко погрузившись в них, не сразу смог переключиться и понять смысл слов, услышанных от Дамблдора:

— …Лили поставила между сыном и Лордом свою жизнь, словно щит, от которого отлетела Авада Кедавра и ударила в самого Волдеморта; осколок его души спрятался в единственное живое существо, что нашлось поблизости, — в маленького Гарри. Ребёнок стал крестражем — пока этот осколок души живёт в нём, Волдеморт не может умереть.

Всё остальное Поттер слушал и созерцал как в тумане. И даже Патронус Снейпа, вылетевший в окно серебряной ланью, не произвёл на него особого впечатления. Понимание обрушилось тупым топором палача, не оделившим голову от тела одним милосердным ударом, а вынужденного бить второй, третий раз — бесконечно! — дробя шейные позвонки; ни легче, ни светлее на душе не стало. От боли онемело сердце. Дамблдор в воспоминании Снейпа плакал, а Гарри — нет. Он готовился к смерти… Снейп достаёт из тайника в директорском кабинете меч Гриффиндора, перекидывается несколькими репликами с портретом Альбуса и выходит из комнаты. Гарри вынырнул из Омута памяти.

Жить со всем этим ему было бы очень трудно, наверное, невозможно, а умирать… Страшно не было, Гарри боялся лишь одного — что не справится.

Он уже направился к выходу, как вдруг его толкнуло в спину, сзади разлилось свечение. Омут памяти вскипел, пыхнув густым паром, по стенам забегали искры. Гарри удивился и вернулся. Омут тут же успокоился, его ровная, будто чуть маслянистая гладь, похожая на расплавленный перламутр, словно манила, приглашала посмотреть в себя. На всякий случай потрогав содержимое Омута пальцем, Гарри вздохнул и второй раз нырнул головой в воспоминания Снейпа.

Сначала ничего не было видно — густой чёрный дым застилал и небо, и землю, сквозь его непроглядную плотность даже своих вытянутых рук не разглядишь. Красные вспышки. Глаза. Вот точно такие же, какими стали снейповские в миг смерти — тёмно-рубиновые. По спине Поттера пробежал холодок страха, но не вспенил кровь адреналином, не толкнул к действиям, защите или нападению, а будто заморозил тело вязким безразличием.

Дым рассеивается, точно его сдувает сильным ветром. Комната старого дома, обшарпанная мебель, чистая, но бедная обстановка. В продавленном кресле с закрытыми глазами расслабленно полулежит худой черноволосый мужчина, слегка похожий на Снейпа. И издаёт странные стоны, вялое выражение блаженства. У него в ногах на коленях стоит женщина, её лицо прижато к оголённому запястью мужчины, хрупкая фигура в поношенном клетчатом платье почти полностью закрыта каскадом смоляных волос. За ними в замочную скважину подглядывает маленький мальчик — Северус, без сомнений. Он в ужасе зажимает себе рот ладошкой, но с губ успевает сорваться: «Мама?!». Женщина, кажется, ловит этот звук, откидывает голову и оборачивается, у неё окровавлен рот, на запястье мужчины — отчётливые следы от клыков. Её глаза — два тёмных рубина…

Вновь набегает чёрный дым, клубится, мешает дышать. В нём мелькают, словно небрежно закрашенные чёрной краской, картинки, рассмотреть которые просто невозможно.

Молоденькая рыжая девушка с улыбкой обожания ловит каждое слово увлечённо рассказывающего о зельях столь же молодого Снейпа — его Гарри узнал сразу, а в ней, влюблёнными глазами глядящей на юного слизеринца, сперва ошибся. Лили! Сама на себя не похожа — та Лили Эванс, которую Гарри прежде видел в Омуте памяти, никогда вот так не смотрела на Снейпа.

Северус азартно перечисляет побочные действия настойки из синего мха, запинается, сердится, Лили невесомо щёлкает его по носу и заливается смехом:

— Проспорил! Всё знать невозможно! Сев, я выиграла! Держитесь, мистер зазнайка! — Она встаёт на цыпочки и подставляет к его лбу сложенные для щелбана пальцы. Но не достаёт. Снейп морщится, как от боли, и покорно нагибается, зажмурившись, убирает со лба чёлку. Лили прицеливается с мстительным прищуром и внезапно вместо щелчка целует Северуса. Сначала в трогательную морщинку над густыми бровями, а после того, как он удивлённо открывает глаза, — и в губы. Обхватывает его за шею, тянется, словно лоза, приникает жарко губами. Северус отвечает ей, сперва робко, а после смелее гладит по спине, ласково трогает длинные волосы, опускает руку на живот Лили, на бедро. Поцелуй пьянит — это чувствуется даже на расстоянии. Внезапно по телу Северуса пробегает дрожь, волна судорог сотрясает его. Со стороны кажется, что он кончает от поцелуя. Это пугает Лили, она неохотно отстраняется, удивлённо смотрит на него, не может решить, продолжать или отступить на шаг. А он утробно рычит, как зверь, отталкивает её и отворачивается к стене. Дышит тяжело, до синевы сжимает кулаки. Лили несмело касается его плеча, Снейп бросает ей не глядя, яростно шипя: