— Вернись, Сохатый. Тебе нельзя, — твёрдо сказал он Джеймсу. — Похоже, что с Лунатиком всё слишком серьёзно, — и растворился в сгущавшихся сумерках, набегу принимая анимагический образ.

«Так быстро он ещё не обращался», — отметил Поттер, а Петтигрю обалдело уставился вслед огромному псу, исчезнувшему в надвигавшейся ночи. Джеймс неуверенно помялся возле стены замка, поковырял старые выщербленные камни и начал перевоплощение.

— Ну нет! Хотите обойтись без Сохатого? Хвост, ты со мной?

Петтигрю пискнул то ли воодушевлённо, то ли недовольно (кто их поймёт, этих крыс?) и вцепился острыми коготками в шкуру оленя, уже через мгновение рванувшегося в обступавшую их ночную темноту вслед за Бродягой.

*

Бродяга долго петлял по Запретному лесу. Сумерки не были ему помехой. На границе дня и ночи собачье зрение становилось особенно острым, но не оно вело сейчас пса по следу оборотня. Бродяга не хотел верить, что с любимым всё так плохо, пытался на ходу сочинить правдоподобную версию отсутствия Лунатика целый день в школе, убеждал себя в том, что не понимает его плана и не догадывается, что он затеял. Но чуткий собачий нос кричал: «Тролль!» Именно его весь день разыскивал в лесной глуши Люпин.

«Он искал тролля!» — коротко послал Бродяга на бегу Сохатому. Мародёры вместе со своими звериными телами приобретали ещё и неожиданную способность обмена друг с другом сильными эмоциями и примитивными картинками мысленных образов.

Олень кивнул и постарался не отставать от пса, мчавшегося со всех ног по только им одним различимому следу.

«Держись крепче!» — предупредил Сохатый маленького серого зверька, скакавшего на нём.

«Держусь!» — Хвост, разжав свои тоненькие розовые пальчики, аккуратно соскочил с шеи оленя.

*

Догнал олень вырвавшегося вперёд пса уже возле завала на горной тропинке. Тот нервно крутился между валунами, скрёб их лапами, попискивал и чихал. «Троллья пещера», — догадался Сохатый, тоже почувствовав отвратительный запах.

Вход в дом тролля был завален булыжниками. Камни поменьше раскатились вокруг. Продолжая чихать и скулить, Бродяга беспомощно царапался и тыкался носом в завал. Сохатый потоптался возле непреодолимой преграды, примерился, выбрал камень поудобнее и упёрся в него рогами, принялся толкать со всей силы. От усилия его копыта заскользили по каменной крошке. Громкий олений рёв отразился от скал и полетел дразнить хищников Запретного леса.

Один рог мощного животного вдруг не выдержал чудовищного давления и обломился. Не обращая на это внимание, Сохатый продолжал расчищать проход. Вскоре, благодаря его усилиям, один валун выскочил из общей кучи внутрь пещеры. Бродяга, не теряя ни секунды, ринулся в образовавшийся просвет. Ловкое собачье тело вворачивалось в узкий лаз, проталкивая себя всеми четырьмя лапами и даже хвостом.

Скатившись кубарем на пол пещеры, он увидел, что её огромный хозяин скручивает в своих ручищах тело волка, собираясь, видимо, откусить ему голову. Бродяга сначала вскочил троллю на холку, но тот решительно не согласился с таким некультурным поведением ещё одного незваного гостя и, скинув пса, начал топтать его слоноподобными ногами. Оборотень, имевший до сих пор безжизненный вид, неожиданно нашёл в себе силы и, свирепо лязгнув зубами, бросился троллю на горло. Но эта часть тролльего тела была хорошо защищена каменоподобной серой кожей, и волчьи клыки заскользили по ней, словно по отполированному граниту. Когти Лунатика тоже не причиняли троллю существенного ущерба. Он свалился с мощной груди гиганта и больно ударился о камни. Бродяга тем временем пытался схватить тролля за пах и, проскочив между его толстых ног, успел вгрызться в ужасную плоть.

От тролльего рёва в скалах начался камнепад. Сохатый, нервно переминавшийся у завала, еле увернулся от огромных глыб и был вынужден отступить от пещеры за ручей.

Воющий тролль тем временем изловчился и зажал Бродягу в каменный кулак. Блэк почувствовал хруст своих ломающихсяихся рёбер и невероятной концентрацией воли начал обращаться, выскользнул из смертельного тролльего захвата, оставляя между толстыми пальцами клочья своей шерсти. Тролль удивлённо заморгал, не понимая, откуда в его руке взялся этот голый человечек. Блэк подбежал к кострищу, поднял обгорелую ветку покрепче и, подержав её над горевшим на полу факелом, сильно размахнулся и метнул импровизированное копьё с языком пламени на конце в глаз тролля. Схватившись за рану, чудовище упало и начало биться на полу, круша всё вокруг своей неповоротливой громоздкой туши.

С трудом уворачиваясь от орущего, потерявшего ориентацию в пространстве тролля, Блэк сорвал с пояса волшебную палочку и стал посылать в него заклятье за заклятьем. Досталось даже не успевавшему отскакивать Лунатику, на что тот отреагировал пронзительным визгом. Так активно палочке Блэка ещё не приходилось работать. Тролль — существо, слабо реагирующее на человеческую магию, но сейчас на его долю пришлось слишком много травм и заклятий.

Даже когда горное чудовище затихло на полу собственного разгромленного скального дома, маг и оборотень предпочли держаться от него на расстоянии. Они, прижимаясь к стене, проскочили к выходу и, нервно посматривая на всхлипывавшего и стонавшего поверженного врага, начали расчищать себе путь на свободу.

Сохатый увидел выбравшихся из завала друзей и опрометью бросился к ним.

Глава 10. Клык

— Не представляю, что буду без тебя делать, — Люпин прижался к Блэку и улыбнулся, почувствовав скольжение рук по своей спине… (Ц)

— Месяц — это долго. Невозможно долго. — У отдыхавших парней, лежавших спина к спине, не осталось сил даже на объятия.

— Ты, Рем, не можешь провести все каникулы со мной. Родители очень тебя ждут.

— Знаю, — печаль в голосе Люпина заставила Блэка довольно улыбнуться.

— У меня есть для тебя подарок. — Он вскочил, покопался в комоде и выудил из его недр какой-то маленький предмет. Протянул Люпину кулон на кожаном шнурке: большой полированный блестящий клык, оправленный в белый благородный металл.

— Твой, что ли? — Римус нерешительно взял его в руки.

— Проверь, — обиделся Сириус и оскалил белоснежные крепкие зубы. Оба рассмеялись. — Мне дядя Альфард подарил. Его при покупке убеждали, что это зуб самого Гарма (1). Наврали, конечно. Но всё равно сильная штучка. В него можно поселить копию любого живого существа. Я заключил в Клык своего Бродягу, — он смутился, — чтобы тебе было не так одиноко дома.

— Здорово, — замялся Люпин, — но такой амулет стоит целого состояния… Я не уверен, что могу взять его… Даже у тебя… Не обижайся.

— Это моя вещь, — сурово взглянул на него Блэк, — и я хочу, чтобы она была твоей. При чём здесь деньги? Или ты считаешь, что наша… дружба стоит дешевле? Может, и цену рискнёшь объявить?! — он вспыхнул. — За поцелуи? — Люпин сжался под его взглядом. — За минет? — Люпин готов был провалиться сквозь землю. — За свою задницу?!

Люпин закашлялся и поспешно выкрикнул:

— Что ты взбесился? — Быстро надел кулон себе на шею. — Я возьму его. Не злись. Я просто подумал… Хорошо, что у тебя есть такой дядя!

Блэк фыркнул:

— Сразу бы так. Когда ты научишься меня слушаться?

Теперь настала очередь Люпина бросать сердитые взгляды. Парни подулись друг на друга немного, первым оттаял Блэк, Люпин не смог не ответить ему.

— Ты серьёзно решил уйти из дома? — спросил он. — Может, ещё передумаешь? Я тебя не отговариваю. Но это всё-таки твои родители. И они любят тебя. По своему, как умеют.

Блэк раздражённо отвернулся:

— Родители… Как умеют? Забыл, как Блэки обошлись с моей кузиной Андромедой? Любовь для них — слишком большая слабость, чтобы такие высокопоставленные особы могли её себе позволить. Не хочу больше терпеть их нравоучения! Вечные укоры! А как они обращаются с домовиками? Считают, что старому эльфу легче снести башку, чем кормить и терпеть его присутствие в доме. Кроме чистоты крови их ничто не интересует. А когда они узнали про… тебя… — он сделал паузу, — то такое началось!