После видения, моё сердце все еще продолжало неистово биться в груди, словно я бежал марафон.

Каждый удар так же отдавался в висках, но всё сильнее и сильнее, и в какой-то момент я понял что лошадиная доза адреналина возвращает моё тело к жизни.

Я тут же запустил руку в карман жилетки, судорожно нащупывая в ней бриллиант. Как только пальцы сомкнулись на маленьком, похожем на льдинку, камешке, я тут же отбросил его. Далеко не получилось.

Все что я смог — это коротко дернуть кистью лапы. Локоть и большая часть предплечья при этом у меня были прижаты к телу. Лапы были как не мои.

Через несколько десятков секунд сердце наконец-то унялось. Но с этим тут же вернулась слабость. А еще сильная боль в груди.

Тяжело дыша, я опустил морду и покосился на своё тело. Первое, что я увидел – это несколько здоровенных щепок с ладонь толщиной, устрашающе торчащих из моей груди. Нащупав ближайшую я с усилием вытащил ее из себя.

Видимо из-за шока я не сразу почувствовал всю палитру ощущений.

Они докатились до меня с опозданием. Все на что меня хватило, это: зажмурившись откинуться, и жалобно протянуть:

-А-а-а-а-а...

Мех вокруг раны тут же намок. Когда я поднял лапу — вся ладонь была в крови. Будто я на скотобойне в лужу упал.

Я судорожно накрыл рану лапой, и забыв трогать остальные деревяшки торчащие из меня.

Когда я откинулся на своем снежном ложе, я вдруг понял что у меня мало времени. А кровопотеря уменьшает время еще вдвое.

-Помогите… — Простонал я. Но кругом не было ничего, кроме белесой стены снега, кружащего вокруг меня. Буря становилась расходилась в полную силу. Снежная пелена становилась такой плотной, что казалось вот-вот на северные земли опустится ночь.

Именно она для меня и настала. Спокойная и без лишних сновидений. Когда-то давно я слышал что умереть от холода не так страшно, как от кровопотери. Я лежал и ждал своей смерти, изредка приоткрывая глаза, чтобы не увидеть ничего, кроме снега. Иногда мне казалось, что стоит повернуть голову в другую сторону и там будет совсем другая картина: тёплое море, знакомая речка, впадающая в него, моя жена и дети… Конечно я думал только о них. Как мне с ними было хорошо и как я их не уберёг. Смерть показывала мне меня же самого уплывающего в море, но без своих родных и любимых, а в гордом одиночестве. Я стоял на корме, не в силах пошевелиться или крикнуть им что-то, а они, подбегая к берегу, кричали мне что-то в след, пытались догнать меня вплавь. И конечно впереди всех была моя любимая жена. Она пробиралась через набегающие на берег волны, крича мне что-то, и размахивая лапами.

-Ренар! – Послышался отдалённый знакомый крик.

Я медленно разлепил глаза.

-Тарса! – Снова услышал я, но уже намного более мощным, мужским голосом.

В белизне снежной бури проступили силуэты полярных медведей, но потом, между ними, образовались два силуэта поменьше.

-Рена-а-а-ар! – Сложив лапки у своей головы прокричал мне левый силуэт.

-Лис! Динго! Ау! – Орал большой силуэт медведя справа.

Про неё они тоже не забыли.

Я попытался выдавить из себя хоть звук, но понял что горло замёрзло настолько, что членораздельная речь стала мне не доступна. Выгнувшись, что бы хоть как то вздохнуть, я выдал какой-то безобразный полу-вой полу-крик. Больше всего это было похоже на жалобный крик морского котика. Одновременно я попытался взмахнуть лапами. Ну, насколько это было мне под силу.

Однако мои жалкие попытки были замечены.

-Туда! – Рявкнул один из них, и все четверо бросились в мою сторону. Время за которое они, прикрываясь плащами от пронизывающего ветра со снегом, пробираясь через белую толщу как через трясину, показались мне вечностью.

Наконец-то их силуэты окружили меня, защищая от порывов ветра. Эмерлина тут же присела на колени перед моей мордой, поднимая голову. Наконец-то их силуэты окружили меня, защищая от порывов ветра. Эмерлина тут же присела на колени перед моей мордой, поднимая голову.

На такое варварство я отозвался жалобным:

-А-а-а-а...

-Давай, рыжий! Быстрее, его нужно накрыть! Тут с него целое море крови натекло! Где флейта?

Арен поднёс к губам свою чудо-флейту, а белые медведи, расправив свои плащи, кое-как прикрывали нас от бушующей вокруг бури. Мой друг играл и играл, а я закрыв глаза, проваливался в сон под самую приятную в мире музыку. Эмерлина поглаживала меня по ушам, пока я прислушивался как затухает боль. Как затихает раскалывающиеся голова. Как мех на груди зашевелился выталкиваемыми изнутри деревяшками.

Я чувствовал себя, словно молодой побег весной — внутри меня всё кипело и вздувалось пузырями от магического лечения Арена. Наконец его мелодия затихла, и хотя теперь я чувствовал себя не сравнимо лучше чем несколько минут назад, но подняться я все еще не мог. Боль, увечья и раны ушли, но вот общая слабость, и разбитость организма осталась. Эмерлина проверила своей лапкой мою шею.

-Переверните его.

Не возражая, мою тушку переложили на спину, и моя жена, распахнув мою куртку, тщательно щупала мою грудь, на предмет лишних дырок в ней.

-Вроде всё в порядке. – Вздохнула она.

Я взглянул на Арена и слабо констатировал:

-Извини. Но как заклинатель змей, ты — не очень...

-А? — Растерялся целитель.

-Мой Брючный Удав не шевельнулся...

-Ренар! — Эмерлина слабо стукнула меня кулачком.

-Что? — Притворно возмутился я. — Ведь даже глисты не отозвались!

-С ним все в порядке. — Благодушно согласился один из медведей.

Я слабо перевернулся, вставая на четвереньки, а затем и на колени.

-Хорошо... Где Тарса?

Облегчение в связи с моей находкой, на мордах моих друзей тут же сменилось озабоченностью. Арен запустил лапу во внутренний карман своего плаща и продемонстрировал мне маленький кусочек мирфила, который я мог узнать где угодно.

-Все что нашли...

-Твою мать! — С чувством выдохнул я.

Я поднялся, но тут же схватился за живот. Весь пищеварительный тракт свел голодный спазм. Больно не было, но на морозе организму и так нужно много энергии. Приблизительно столько же, сколько после ускоренной регенерации. И теперь организм настойчиво требовал пищу.

Слава богу что у моей жены нашлось в запасе какое-то вяленное мясо, которым она поспешила со мной поделиться. Я в момент разгрыз сухое мясо, на отдельные волокна и чуть не захлебываясь слюной, начал разжевывать и глотать. Желудок отвлекся на эту подачку и я, на какое то время, смог отвлечься на более насущные дела.

-Ты слишком слаб чтобы идти, — сказала мне Эмерлина, — И припасов у нас больше нет…

-Надо найти Тарсу… И остатки ошейника.

-А как же бриллиант? – Спросил меня вождь клана северного ветра.

-Он тут… — Я коротко кивнул на снег, — Я сбросил его.

-ЧТО!? – Взревел полярный мишка.

-Спокойно! Он тут — прямо передо мной…

Я лапой повторил бросающее движение, которым избавился от проклятого артефакта, и прикинув траекторию полёта, растолкал своих друзей и через минуту откопал его под снегом. Казалось, это было чудо – найти крошечный белый бриллиант в толще белого снега, но когда я показал его своим друзьям в разрытой мной кучке, они не дали мне его взять.

-Он признал меня своим хозяином. – Заверил я их. – Я уже носил его без ошейника…

-Либо тебе просто было так больно и ты этого не замечал, что он решил, что не сможет сделать тебе хуже. – Напомнила мне Эмерлина.

-Или так. – Согласился я.

-Ренар, не рискуй. – Попросил меня Арен.

-Он прав лис. – Согласился с моим другом Арок.

-Рисковать нельзя. – Подтвердил Палин. – Бриллиант понесу я. Он мой. Я уже носил его.

И толкнув меня в плечо, полярный медведь потянулся за ним своей исполинской лапой, хватая снег, на котором лежал проклятый артефакт. Сделав это, он замер на несколько секунд, будто прислушиваясь к ощущениям.

А потом всей своей тушей свалился к ногам моих друзей. Глаза северного медведя стали не белыми, а чёрными. Арок тут же схватился за его морду, всматриваясь в его глаза, Арен схватился за флейту, а Эмерлина для проверки влепила белому мишке несколько увесистых пощёчин. Я закрыл глаза, чувствуя как в них начинают собираться слёзы.