На темном горизонте появилась светлая полоска. Начинало всходить солнце. Через час забрезжит рассвет.

– Итак, я наказываю тебя, человек лжи, – прошептала Анита.

Она подняла веко Мануэля, твердой рукой вонзила кинжал в глазное яблоко и повернула лезвие. Затем она проделала то же самое с его левым глазом.

– К тебе, слепому, человек лжи, никто не обратится за советом и помощью. Ты никогда и никого не сможешь предать, как предал меня. Влачи же свою жалкую жизнь.

Когда из глаз Мануэля потекла кровь, она встала и опустилась на колени перед Фуентесом.

– Если бы тебя не было, – сказала она хрипло, – Педро был бы сейчас жив.

Держа рукоятку обеими руками, она в маниакальном припадке злобы вонзила кинжал в бесчувственное тело…

Когда первые лучи солнца осветили небо, Анита прошла через гостиную в ванную комнату Уилбура, чтобы смыть кровь с рук и кинжала.

Она чувствовала себя спокойнее, но не полностью удовлетворенной.

Педро не покоится с миром, пока был жив тот полицейский, застреливший его. Она задумалась. Как же его звали? На мгновение ее охватил страх, что она забыла имя, но в памяти отчетливо всплыло: Том Лепски.

Но где он живет? Где его найти? Она даже не знает, как он выглядит! Анита снова задумалась, затем проскользнула в гостиную и отыскала телефонную книгу. Ей понадобилось всего несколько минут, чтобы найти адрес Лепски. И она снова остановилась. Этот полицейский едва ли будет такой легкой мишенью, как эти двое. К нему опасно близко подходить и тем более вынимать нож. Она бросилась туда, где оставила револьвер Фуентеса. Схватив кинжал и револьвер, Анита выскочила из апартаментов, бесшумно побежала вниз по лестнице к служебному входу и вышла на улицу, где занимался еще один жаркий, душный день.

В 7.30 Лепски приступил к завтраку: яичница из трех яиц и толстый ломоть ветчины, поджаренный до хрустящей корочки.

Кэрол сидела напротив и смотрела, как он жует, с возрастающей завистью.

Кэрол всегда следила за фигурой и позволяла себе на завтрак только чашку кофе без сахара. В то утро, наблюдая за Лепски, она чувствовала какой-то сосущий голод. Как женщина волевая, она поборола в себе сильное искушение отобрать у мужа тарелку и доесть оставшееся яйцо и кусок ветчины. Но сдержаться от критических замечаний она уже не могла.

– Лепски, ты слишком много ешь! – сказала она, когда тот нацепил на вилку последний кусок яичницы.

– Да, – согласился Лепски. – Чертовски вкусная ветчина.

– Ты не слушаешь меня! Тебе ни к чему такой тяжелый завтрак! Посмотри на меня. Я пью на завтрак только кофе без сахара!

Лепски положил в кофе побольше сахара, отрезал еще кусок ветчины и взял новый тост.

– Мне нужно как следует подкрепиться перед началом дня.

Лепски отправил кусок в рот и начал жевать.

– У меня, беби, каждый день тяжелая работа. Мне необходимо поддерживать силы.

– Тебе? Тяжелая работа? Не рассказывай сказки, Лепски! Я ведь знаю, как ты работаешь! Большей частью ты сидишь, положив ноги на стол, и перелистываешь комиксы. Когда тебе это надоедает, ты торчишь за стойкой какого-нибудь бара и утверждаешь, что ты детектив высокого класса. Работа! Ты даже не представляешь себе, что такое работа! Что же делаю я? Я поддерживаю в доме порядок, я готовлю тебе еду, я стираю тебе сорочки! Все это делаю я!

Лепски уже не раз это слышал. Он заискивающе улыбнулся:

– Ты права, беби. Просто не знаю, что бы я без тебя делал.

Кэрол фыркнула:

– Так говорят все мужчины, но ни одну женщину этим не проведешь. Учти, с сегодняшнего дня ты будешь получать только одно яйцо и ломтик ветчины. И учти, это делается для твоего собственного здоровья. Ты будешь лучше чувствовать себя и лучше выглядеть.

Лепски улыбнулся еще шире:

– Нет, беби, у меня есть идея получше. Ты будешь есть на завтрак яйцо и ломтик ветчины, а я – свой обычный завтрак.

Кэрол собиралась нанести ответный удар, но в этот момент раздался звонок в дверь.

– Кто это еще? – спросила она, отодвинув стул.

Лепски стащил еще тост.

– Пойди, беби, удовлетвори свое любопытство, – сказал он, намазывая тост маслом.

– А почему бы тебе не открыть дверь? – спросила она. – Или в этом доме все должна делать я?

– А может быть, это почтальон, который принес для тебя шикарный подарок? – сказал Лепски, намазывая на тост мармелад.

Выразительно вздохнув, Кэрол встала, вышла в прихожую и открыла дверь.

К своему немалому удивлению, она увидела перед собой невысокую кубинку в черных брюках и свитере.

– Что вам угодно?

– Мне нужен мистер Лепски, – ответила Анита. Ее правая рука, спрятанная за спину, сжимала револьвер 38-го калибра.

– Мой муж сейчас завтракает, – холодно сказала Кэрол. – Он не любит, когда его беспокоят. Кто вы?

Анита оглядела стоявшую перед ней ухоженную женщину. В ее затуманенном мозгу мелькнула мысль: будет ли эта женщина так же страдать, когда потеряет своего мужа?

– Я – Анита Сертис. Мистер Лепски хотел со мной переговорить о моем муже.

– Вам следовало бы пойти в управление, – сказала Кэрол. – Подождите здесь, я спрошу его.

Лепски до блеска вычистил свою тарелку. Он как раз допивал третью чашку кофе, когда вошла жена.

– Это какая-то кубинка, – сказала Кэрол. – Она хочет поговорить с тобой. Ее зовут Анита Сертис.

Лепски вскочил, пнув стул.

– Боже мой! – рявкнул он. – Эту женщину мы везде ищем!

Он оттолкнул Кэрол в сторону, бросился в прихожую и столкнулся лицом к лицу с неподвижно стоящей Анитой.

– Вы Том Лепски? – спросила она.

Взглянув в ее черные глаза, Лепски внезапно почувствовал холодок в позвоночнике. По опыту Лепски умел определять, кто опасен. Эта женщина была опасна. Он осознал, что свой револьвер он оставил в спальне.

– Вы тот, кто застрелил моего мужа? – спросила Анита.

– Давайте побеседуем об этом, ладно? – мягко проговорил он.

По выражению лица и дикому взгляду Аниты он понял, что женщина невменяема.

– Проходите, пожалуйста, – предложил он.

В руках Аниты появился револьвер, направленный ему в грудь.

– Так умрите же! – тихо проговорила она и нажала на спуск.

Лепски ощутил толчок в грудь возле сердца, отпрыгнул назад и, зацепившись за край ковра, упал, ударившись головой о пол.

Анита наклонилась над ним и выстрелила еще три раза. Затем она повернулась и выбежала из дома на улицу.

Анита не могла знать, что револьвер, который дал Мануэль Фуентесу, был заряжен холостыми патронами. Мануэль не доверял Фуентесу так же, как и Фуентес ему.

Кэрол, услышав выстрелы и увидев Лепски, распростертого на полу, закрыла глаза. Она была не из тех, кто падает в обморок. Некоторое время Кэрол стояла неподвижно, потом собралась с силами, вышла в прихожую и опустилась рядом с Лепски на колени.

Эта ужасная женщина убила его!

Она нежно взяла руками голову мужа и стала его целовать.

Лепски пошевелился, затем рукой притянул ее к себе.

– Еще, – сказал он, – еще, еще…

Кэрол отпустила его:

– Я думала, ты убит.

– Я тоже так думал. – Лепски сел и потер затылок. – Разве я не убит?

Она посмотрела на его сорочку:

– Крови нигде нет. Не болтай глупостей, конечно, ты жив!

С некоторой опаской он стал рассматривать сорочку на груди, где остались следы пороха. Потом Лепски расстегнул ее и ощупал грудь, после чего с ворчанием поднялся на ноги.

– Куда она делась? – прорычал он.

– Откуда мне знать? О, Том, милый, я действительно думала, что тебя убили!

– Не ты одна!

Лепски бросился в спальню, схватил свой револьвер, сунул его в кобуру на поясе и помчался в прихожую. Кэрол схватила его за руку в тот момент, когда он намеревался выскочить на улицу.

– Не выходи, Том! Она опасна! Нет, Том, прошу тебя!

Лепски выдернул руку.

– Беби, это полицейская работа, – сказал он с геройской улыбкой. – Слушай, позвони Беглеру. Вызови сюда ребят из полиции, о'кей?