– Господин полицейский, я известен в порту как человек, который говорит только правду. Пожалуйста, можете обыскать мое скромное жилище. Но я уверяю вас, Фуентес сейчас находится у своих родителей в Гаване. У вас, конечно, есть ордер на обыск? Полагаю, что это пустая формальность, но она необходима.

Лепски умерил свой пыл:

– Послушайте-ка, хитрец, вас ведь могут обвинить в укрывательстве. Не боитесь увидеть небо в клетку? Лет так на пять-десять? Я вас спрашиваю: Фуентес находится на вашей посудине?

Мануэль отрицательно покачал головой:

– Он уже в Гаване. Я хозяин своего слова. Спросите любого кубинца. Бог с ним, с ордером на обыск. Поднимитесь на борт. Сделайте обыск, если вам так хочется. Тогда вы сами убедитесь, что я – хозяин своего слова.

Лепски задумался. Если он поднимется на борт и никого там не найдет, этот ублюдок может подать жалобу мэру: превышение прав. Лепски решил, что в такие неприятности ему лучше не лезть. Сначала стоит доложить обо всем шефу.

Мануэль, наблюдая за Лепски, понял, что его блеф удался лучшим образом.

– Я хочу спать, господин полицейский, – проговорил Торрес. – У меня тяжелая работа. Вам тоже пора отдыхать. Доброй ночи.

Он отступил назад, почтительно кивнул Тому, поднялся по сходням, еще раз кивнул, убрал трап и вошел в освещенную каюту.

– Похоже, он говорит правду, – предположил Джейкоби.

– Такую же правду, как то, что я – Грета Гарбо, – проворчал Лепски.

Мария Уорентон была в настроении покрасоваться. К удивлению Уилбура, жена заявила, что сегодня они будут ужинать в ресторане «Импресс», который открыт только для гостей отеля, подальше от музыки и туристов.

– Но ведь он будет забит стариками? – изумился он, стараясь справиться со своим галстуком. – Разве ты не хочешь выбрать что-нибудь повеселее, где можно будет потанцевать?

– Мы ужинаем там, где я решила. – Тон Марии не допускал возражений. – Я хочу показать этим тупым старухам, что мои драгоценности гораздо лучше и красивее, чем у них.

– Как хочешь, – уступил муж. – Тогда я достану бриллианты.

Он подошел к потайному сейфу, который Дюлак специально встроил в стену, открыл его и достал красную кожаную шкатулку.

Поставив ее на туалетный столик, он наконец справился с галстуком. Затем облачился в белый смокинг, сел и стал смотреть, как жена украшает себя драгоценностями, которые подарил ей отец. Уилбур должен был признать, что Мария очень красивая женщина, а сверкающие бриллианты очень идут к ее смуглой коже.

Когда Мегги подкатила Бреди на коляске-каталке к ресторану «Импресс», их появление произвело небольшой фурор. Старики уже сидели за столиками, официанты разносили подносы с аперитивами.

Маленький толстый метрдотель порхал от столика к столику, улыбаясь и рекомендуя те или иные деликатесы. Так он пытался возбудить потерянный аппетит у старых господ.

Заметив Мегги с каталкой, он поманил пальцем своего помощника и отдал ему пачку меню, а сам двинулся к Бреди, улыбаясь во весь рот.

– Мистер Ванс! – проворковал он. – Какое удовольствие видеть вас здесь. Ваш столик, как вы хотели, в дальнем углу. Пожалуйста, мадам… позвольте…

– Я предпочитаю сама с этим справляться, – перебила его Мегги с очаровательной улыбкой, – только покажите, куда идти.

Под взглядами обедающих она покатила Бреди к уединенному столику в конце зала. Отовсюду слышалось приглушенное перешептывание:

– Кто это? Прелестная сиделка. Наверное, недавно прибыли.

Когда они наконец уселись за столик, метрдотель протянул ей и Бреди меню.

– Я мог бы порекомендовать вам… – начал он.

– Проваливай отсюда! – пробурчал Бреди старческим голосом. – Сам разберусь, что мне по вкусу! Я еще не идиот!

Улыбка метрдотеля несколько поблекла, однако Мегги подмигнула ему, как бы говоря, что у ее пациента тяжелый характер. Метрдотель поклонился и отошел.

– Голубчик, Лу, нельзя быть таким грубым с таким милым человеком, – шепотом обратилась она к Бреди.

– Спокойно, беби, я просто играю свою роль.

Он взял меню. Цены, проставленные напротив наименований блюд, заставили его широко раскрыть глаза.

– Что за обдираловка! – пробормотал он. – Грабеж средь бела дня!

Он выискал в меню самые дешевые блюда и остановил свой выбор на «палтусе по-императорски», который стоил тридцать пять долларов.

– Мы возьмем палтус, – сообщил он Мегги, предвкушавшей удовольствие от вкусной еды.

У нее вытянулось лицо:

– Терпеть не могу рыбу, милый. Я бы лучше взяла цыплят по-мэрилендски.

– Посмотри на цену!

– Ты сказал мне, что у нас будет миллион, – прощебетала Мегги. – Я умираю от голода.

– Если нам не повезет, мне придется заплатить по счету за еду из своего кармана. Закажем все же палтус.

– Как это не повезет? – Мегги мгновенно забеспокоилась. – Ты же говорил…

– Спокойно, – зашипел Бреди, – веди себя как медсестра! Ты должна отвечать только тогда, когда я тебя спрашиваю!

Мегги вздохнула и стала намазывать маслом булочку. Только после того как палтус был торжественно подан и Мегги увидела содержимое серебряного блюда, она оживилась. Палтус был приготовлен в сметанно-винном соусе, гарнирован ломтиками трюфелей, нарезанными на кубики омаром и жареными устрицами.

Бреди решительно отверг рекомендации метрдотеля начать ужин с салата из креветок, а когда официант предложил ему сухого белого вина, цена которого заставила Бреди поежиться, он потребовал воды.

– Если ты и дальше будешь набивать желудок хлебом, то растолстеешь, – заметил он, обращаясь к Мегги, как только официант отошел.

– Я голодна, – жалобно проговорила она, – но это выглядит симпатично. – И Мегги набросилась на палтус.

Во время еды Бреди внимательно рассматривал сидевших рядом с ним за столиками людей.

– Эд был прав, – бормотал он. – Драгоценности на этих старых коровах стоят кучу денег. Посмотри-ка на сушеную воблу справа от тебя. Браслет стоит по меньшей мере сотню тысяч.

– Я никогда не думала, что мне может понравиться рыба, – пролепетала Мегги, сосредоточившись над своей тарелкой. – Она великолепна.

Внезапно у дверей возникла какая-то суматоха. Метрдотель поспешил к выходу, за ним последовали два помощника.

В ресторан торжественно вошли Уилбур и Мария. Мария выглядела потрясающе.

Высокая, с надменным и самодовольным выражением лица, она была одета в роскошное платье от модного кутюрье. Сверкающие бриллианты затмили все остальные драгоценности в ресторане.

– Боже всемогущий, – пробормотал Бреди. – Ты только посмотри! Что за женщина! Ты только взгляни на это бриллиантовое колье! Минимум два миллиона долларов! А браслеты! Три миллиона! А серьги? Боже, на ней камни стоимостью не менее шести миллионов!

Мегги тщательно собирала соус с тарелки кусочком хлеба. Она подняла голову, оглядела Марию, пока та шла к своему столику, и положила кусочек хлеба в рот.

– Спорю, что она – стерва, – проговорила Мегги, не переставая жевать. – А вот за такое платье, как у нее, я бы дала себе выколоть глаза. – С этими словами она потянулась за новой булочкой.

Бреди не слушал ее. Он усиленно подсчитывал в уме. Эти бриллианты, вынутые из оправы, дадут, как минимум, пять миллионов. Необходимо срочно узнать, кто эта женщина.

В этот момент к ним подошел помощник метрдотеля.

– Надеюсь, палтус вам понравился, сэр? – спросил он.

– Очень.

– Может быть, немного сыра или десерт?

– Десерт, – решительно сказала Мегги.

– Прекрасно, мадам.

Он щелкнул пальцами, и к их столу подкатили четыре сервировочных столика, уставленных самыми экзотическими и изысканными бисквитами со взбитыми сливками, фруктовыми пирожными, кексами и компотами.

Бреди все еще не мог оторвать взгляда от бриллиантов Марии, а мысли его были далеко. Он вернулся на землю только после того, как его спросили:

– А что вы желаете, сэр?