© Шанина И., 2018

© Издательство «Прометей», 2018

Сценарий не получался. Такое случалось и раньше. У каждого автора бывают хорошие и плохие дни. Но, пожалуй, впервые у нее вышел настолько мертвый текст. Текст, который невозможно исправить, а можно только стереть и начать заново. С другим сюжетом, другими действующими лицами…

Лена Шебо потушила сигарету, подошла к окну и открыла его. Соседи из дома напротив уже начали готовиться к Рождеству: на дверях висел зеленый веночек из остролиста, во дворе дети наряжали елку. Лена вздохнула и закрыла окно. Через четыре месяца ей исполнится тридцать, можно начинать подводить промежуточные жизненные итоги. Подводить же, по сути, нечего. Семьи нет, за последние четыре года ни один ее сценарий не был принят в работу. Если бы не Эндрю, пришлось бы вернуться к родителям. Те, конечно, не дадут умереть с голоду, семья не совсем американизировалась, русские корни дают себя знать. Но за свою помощь они потребуют полного повиновения. Надо будет отчитываться, куда и зачем она ходит. И Эндрю… Он не нравится родителям. Потому что за пять лет, что Лена с ним встречается, так и не сделал предложение. В последний раз, когда они с Эндрю навещали ее родителей, отец в лоб задал ему вопрос, как долго он собирается морочить голову их дочери. Эндрю за словом в карман не полез, сказав, что это их с Леной личное дело, в которое никто не имеет права вмешиваться. В итоге все разругались вдрызг. С тех пор Лена ни разу им не звонила, так как считала, что отец вел себя недопустимо грубо. Впрочем, родители тоже не давали о себе знать. Может, мама и хотела бы заехать, но боится, что отец об этом узнает и устроит скандал, а потом полгода, не меньше, будет дуться.

Эндрю Николаенко… Лена сама толком не понимала, хочет ли она за него замуж. Он тоже из семьи с русскими корнями, только его дедушка приехал в Америку не с пустыми карманами. Поговаривали, что старший Николаенко привел с собой двенадцать рыболовных траулеров, и что теперь ему обратно в Россию дорога заказана. Если честно, он туда не особо и рвался. Как любит пошутить Эндрю «дедушка свалил из Владика, потому что надоело каждый месяц покупать новую машину, взрывали все время». Может, это и не шутка вовсе. Перебравшись в Сиэтл, Николаенки быстро купили себе дом на Магнолии (отвалив за него миллион кэшем, что для американцев было совсем уж дивом дивным) и подозрительно быстро получили гражданство.

С Эндрю Лена познакомилась совершенно случайно. Она тогда впервые в жизни сняла апартаменты, по этому случаю дома состоялось несколько бурных скандалов: отец считал, что девушка до замужества должна жить с родителями, мама, как всегда, была полностью с ним согласна. В конце концов ей все же удалось убедить их, что нет ничего страшного в том, что она будет жить самостоятельно. Тогда ей и на самом деле так казалось. Ее первый сценарий купили практически сразу. Окрыленная успехом, она мечтала о сладком моменте, когда будет стоять на сцене с золотой статуэткой Оскара в руках. В номинации «лучший сценарий». Она была так в этом уверена, что сначала даже не поверила, что второй сценарий отклонили. Агенту пришлось повторить неприятное известие четыре раза, прежде чем до нее дошло. А когда дошло, откуда-то из темных глубин сознания вылезла и оформилась гаденькая мысль, что это – конец. Мысль эта показалась ей такой ужасной, что она постаралась немедленно загнать ее туда, откуда она выползла.

Вечером она впервые пошла в спортивный зал, – чтобы «дурь потом вышла», как любил повторять отец. Когда после тренировки она заглянула в спорт бар, чтобы выпить стаканчик рекомендованного тренером травяного настоя, около стойки сидел Эндрю. Ей было грустно, и все случилось само собой. Они поболтали, потом поехали к ней. О том, что он и есть «тот самый Николаенко» она узнала только через несколько месяцев, когда Эндрю пригласил ее на день рождения своей младшей сестры. Удивительно, но даже тогда у Лены не возникло ощущения, что синяя птица удачи залетела к ней в окно. Она чувствовала, что старшие Николаенки исподтишка разглядывают ее. Но окончательно добила Лену незнакомая рыжая девица, которая была с Эндрю «на ты» и всячески давала понять, что в совсем недавнем прошлом их связывало нечто большее, чем «просто дружба». Улучив момент, рыжая зажала Лену в углу и злобно прошипела: «Рассчитываешь урвать завидного жениха, девочка? Не выйдет». Примерно в том же духе, хотя и не так прямолинейно высказалась за чаем миссис Николаенко. Эндрю это заметил, ничего не сказал, но больше они ни разу не ходили в гости к его родителям. Лена думала, что скоро, очень скоро он ее бросит, но он продолжал звонить, заезжать, а когда стало ясно, что ее сценарии не пользуются спросом, начал помогать деньгами.

Вот и сегодня он обещал заехать. Кстати, сколько времени? Господи, он будет через десять минут, а она совсем не готова. Лена судорожно бросилась в ванную, приводить себя в порядок, а когда вышла, в прихожей улыбался Эндрю.

– Вот, – он протянул ей большую плюшевую собаку, – Ты собиралась навестить бабушку. Это ей подарок.

Все же он очень милый. Лена не подумала о подарке, а он подумал, купил и привез. Хотя бабушку в глаза не видел.

– Спасибо, милый, – Лена чмокнула его в щеку, – Ты не хочешь со мной поехать? Ба Мери будет рада с тобой познакомиться.

– Не могу. Надо заскочить к родителям.

Он быстро поцеловал ее и пошел к выходу, но у дверей остановился.

– Как твой сценарий, Лена?

– Плохо, – честно призналась она, – ничего не выходит.

– Я не хотел тебе говорить, думал сделать сюрприз на Рождество… Я уговорил отца, он даст мне денег на фильм. Нужен хороший сценарий. Он считает, что надо взять профессионального сценариста, но я хочу дать шанс тебе.

Он ушел, оставив ее переваривать услышанное. Господи, это действительно шанс. Нельзя, никак нельзя упустить его. Лена подошла к компьютеру, открыла только что написанные страницы. Нет, с этим ничего уже сделать нельзя. Нужна новая идея. Ладно, сейчас она съездит к бабушке, а когда вернется, будет работать и у нее обязательно получится.

Ба Мери живет в Киркланде, в небольших апартаментах на берегу моря. Ей далеко за семьдесят, но она категорически отказывается переезжать к родителям Лены.

– Я, деточка, родилась в такое время и в такой стране, – любит повторять Ба после третьей рюмки настоящей русской водки, – что научилась ценить свободу.

Ба лукавит. На самом деле из России она уезжать не хотела. В Америку рвался дед, ныне уже покойный. Они эмигрировали сразу после окончания института. А когда началась «перестройка», Ба ненадолго прилетела в Москву и, вернувшись, категорично заявила мужу: «Аркадий, ты идиот… Все, что ты имеешь здесь, можно теперь иметь и там, но для этого не нужно так сильно напрягаться». Дед обиделся на супругу так, что месяц с ней не разговаривал.

Лена не помнит деда, он умер в 2000-м, успев увидеть новорожденную внучку, и не дотянув два месяца до начала нового тысячелетия. А вот к Ба Мери она любила ездить в детстве. Наверное потому, что дом Ба был не похож на дом Лениных родителей. Ба варила вкусные борщи, ругала местную сметану, жаловалась на отсутствие в супермаркетах ее любимого кефира, и, когда открылся первый «русский» магазин, стала там постоянной покупательницей.

– Ешь, Леночка, – любит повторять Ба, наливая полную тарелку густого аппетитно пахнущего супа, к которому полагается чудесный черный хлеб с тмином, который Ба почему-то называет «бородинским», – дома тебя таким не покормят. Что эти люди понимают в настоящей кухне?

Последний вопрос был риторическим, этим Ба подчеркивала ущербность здешней цивилизации. А еще у Ба на полках стояли русские книги. Когда Лена была маленькой, Ба читала ей про рыбака и рыбку, разбитое корыто, Емелю на печи (против этой сказки активно возражал отец, считая, что в Америке такое воспитание не принесет ребенку ничего, кроме вреда). Ба слушала, улыбалась и всегда все делала по своему, что восхищало Лену. Еще у Ба была гитара, на которой она наигрывала русские песни. Лена особенно любила песню про пиратов, – «когда воротимся мы в Портленд, мы будем кротки как овечки, но только в Портленд воротиться нам не придется никогда».