Пятисекундная вечность закончилась вместе с выстрелом.
[Затемнение]
Именно при звуках выстрела Маргарит очнулась. Первое, что бросилось в глаза, это пламя, которым вспыхнул Зот. Ну, должно быть, такое в порядке вещей. Видимо, телу убитого демона положено самоуничтожаться. Злодеям полагается крикнуть на прощание выразительное и затяжное "Не-е-е-ет!!!", но криков наследница не слышала. Вероятно, смерть Зота была мгновенной.
В тот миг, когда очнулась Маргарит и исчез демон, на поляне появились запыхавшиеся Нэд и Вероника.
Финн! – Вероника бросилась к подруге, у которой не было больше сил стоять на ногах.
Дикарка и репортёр подхватили гостью из будущего за полсекунды до падения на землю. Финн на их руках вообще не шевелилась, но глаза её были открыты и в них четко виделось ясное сознание.
Джон… - Маргарит кое-как добралась до охотника, уселась возле него, положила его голову себе на колени. – Джон, слышишь меня? – Да, наследница знала, что Финн в тяжёлом состоянии, но состояние Рокстона Кру сейчас пугало не меньше. Брюнетка просто не успела разобраться в ситуации.
Вероника с ужасом и болью смотрела на нож, всё ещё вонзённый в тело Финн. Дикарка не знала, убрать его или оставить, чтоб кровь не хлынула ещё сильнее.
Да, слышу, - прохрипел лорд и попробовал приподняться, чтобы взглянуть на арбалетчицу, возле которой был уже и Челленджер, буквально подползший к девушке. – Финн…
Она жива, - сообщила Маргарит, бросив взгляд на подругу. Сердце наследницы сковал ледяной страх. И за арбалетчицу тоже, но в первую очередь за Рокстона. – Джон, можешь пошевелиться?
Нет. Боль…
Боль это хорошо… Хорошо, что ты чувствуешь… В спине или в конечностях?
В спине, в основном.
Челленджер осматривал рану арбалетчицы, пока не вынимая ножа. Вероника пыталась вытереть кровь с талии Финн. Но стоило "смахнуть" ладонью одну "порцию" крови, как тут же набегала другая. Кровь сочилась из раны, не переставая.
Держись, Финн, держись, - шёпотом молил Нэд, поддерживая голову арбалетчицы.
Джон, ты чувствуешь свои руки и ноги? – тем временем продолжала Кру.
Да. Чувствую.
Маргарит вздохнула с облегчением. Похоже, он обездвижен временно и вскоре сможет нормально шевелиться.
Теперь наследница окончательно переключила внимание на Финн, а Рокстона с самого начала участь подруги пугала и волновала больше, чем своя собственная. Он чувствовал, что сам-то выкарабкается. А вот насчёт Финн уверен не был.
… Челленджер был учёным. Мелоун бывал на войне. Вероника многое повидала в джунглях. Все трое понимали, что ранение Финн с жизнью попросту несовместимо, особенно при такой кровопотере. Профессор, репортёр и Хранительница пытались общими усилиями остановить кровь, зажимали обе раны (вторая, то есть более ранняя, рана арбалетчицы тоже кровоточила будь здоров), переиначивали повязку Финн. Но это не помогало.
Вдруг лицо Финн дрогнуло, оживилось. Моргнув, она задрала голову и снизу вверх поглядела прямо в глаза Веронике.
Дело дрянь, да, Ви? – Ни грамма страха. Только спокойствие и слабый отблеск надежды, под конец фразы потухший окончательно.
Не говори глупостей, - глотая слёзы, промолвила Вероника. И даже попробовала бодро улыбнуться. – Ты поправишься.
Финн на это не купилась. Она повернулась к учёному.
Спасибо, Челленджер. – Улыбнулась Джорджу, а потом Нэду. Что это была за улыбка! Сколько в ней было нежности и тепла! На Рокстона и Маргарит арбалетчица посмотрела не менее ласково и благодарно.
Финн, не смей!.. – почти прокричал Мелоун.
Не надо, Финн, - сдавленно прошептал Джордж.
Взгляд гостьи из будущего вернулся к Веронике, Нэду и Челленджеру.
– Я люблю вас, ребята. – Финн обвела взглядом и учёного, и дикарку, и журналиста, и лорда с наследницей. – Всех вас.
Ясные голубые глаза закрылись, белокурая головка безвольно поникла.
Финн! – прокричать это имя в полный голос Веронике помешали рыдания, раздирающие горло.
Челленджер вовсе не смог издать ни звука. Его открытый рот подрагивал, как у человека, испытывающего невыносимую боль, настолько свирепую, что нельзя даже закричать, можно лишь корчиться в конвульсиях.
Мелоун замер, словно получив удар в самое сердце. Глаза молодого человека заблестели от слёз.
Слёзы стояли и в глазах Маргарит. В глазах же Рокстона застыло отчаяние.
Через секунду Финн уже не было. Не было в прямом смысле. Наверное, это тоже в порядке вещей для девушки из другого времени – исчезнуть, раствориться в воздухе после смерти.
… Не осталось даже крови на руках Вероники, Нэда и Челленджера. Только чистая повязка и нож Рокстона лежали на земле.
Давно уже в доме-на-дереве не царила такая тишина – полная, безоговорочная, непрошибаемая. Мрачная. Болезненная.
Маргарит исключительно по привычке сделала себе кофе и вот уже два часа помешивала его ложечкой, за всё это время не отпив ни глотка. Рокстон лежал на диване. Мужчина чувствовал себя гораздо лучше, но боль всё ещё давала о себе знать. Вероника, уткнувшись в плечо Нэда, беззвучно плакала у стены, на которой висела фотография… единственная фотография Финн. Журналист гладил дикарку по голове, но при этом смотрел куда-то вдаль. А профессор Челленджер, бледный, с трясущимися руками, будто постаревший одним махом лет на двадцать, сидел за столом, опустив голову на сцепленные ладони.
Никто не решался заговорить первым. Никто и не знал, что сказать. Да никому и не хотелось ничего говорить.
Нежданно-негаданно загромыхал подъёмник. И все, в едином, таком глупом, таком безнадёжном порыве, сорвались с места и побежали в прихожую. Рокстон даже забыл про боль. Что если это Финн приехала? Может, ей удалось выжить, и она каким-то непостижимым образом просто материализовалась где-нибудь в другом месте. И конечно же, направилась домой. И теперь дошла. Вот сейчас она бодро выйдет из лифта и весело прощебечет: «Привет, народ! Ну что, уже успели соскучиться по мне?». И обязательно подмигнёт.
Лифт поднимался издевательски медленно. Целую вечность. Но вот, наконец, он достиг цели, остановился…
… Это была не Финн. Это был Рауль. В неновой, но старательно выстиранной и кое-где подлатанной рубашке, таких же брюках, в плаще. И с пышным букетом ярчайших розово-сиреневых орхидей.
Здравствуйте, - чуть скованно произнёс он. Переступил с ноги на ногу и вышел из подъёмника. – Я к Финн.
Вид у него был как у человека, твёрдо решившего зимой прыгнуть в прорубь или сигануть с моста на верёвке. В общем, Рауль и сам был в чём-то напуган, но он, совершенно точно, принял для себя какое-то важное решение – рискованное, но заманчивое. И не сложно было догадаться, какое именно.
Окаменевшие лица жильцов и сплошное молчание брюнет истолковал по-своему.
Не бойтесь, я не призрак. – Он глянул на Челленджера, словно прося подтвердить эти слова. – Я выжил после того ранения. И теперь я пришёл к Финн. – Он немного застенчиво приподнял букет. – Она дома?
В любой другой день друзья страшно бы удивились, но не сегодня. Не сейчас…
Где Финн? – спросил Рауль, уже начиная чувствовать что-то неладное.
Цветы, которые он держал в руках, были поистине прекрасны. Такие свежие, мягкие, прелестные… Они бы точно понравились Финн. Она взяла бы их, поднесла к лицу и, наверное, покраснела бы… немножко.
Подумав об этом, Маргарит не выдержала. Слёзы потекли и по её щекам. Брюнетка резко и глубоко вдохнула, а потом расплакалась во весь голос. Рокстон прижал её к себе. У него глаза тоже были на мокром месте. Как и у всех остальных. Челленджер потёр глаза и отвернулся. А Вероника зарыдала с новой силой. Нэд обнял девушку. По его щёке тоже скатилась сверкающая слеза.
Объяснять ничего не потребовалось. Рауль понял без слов.
