… Букет орхидей упал на пол. Нежные, полупрозрачные лепестки смялись…

Он шёл по берегу моря, сбросив с плеч плащ и скинув с ног сапоги. Загорелый, высокий, худощавый. И бесконечно одинокий. Волны ударялись о его стопы, но это не давало никаких ощущений.

«Я снова один в целом мире. Я снова не смог защитить любимую женщину».

Почему, почему он так долго думал? Созрел бы вчера, пришёл бы к Финн раньше, и был бы рядом с ней. И ни за что не допустил бы её… её… её смерти. Он должен был быть рядом! Он – ловкий, быстрый, его раны заживают почти моментально, а сил у него больше, чем у десяти человек. Да он бы этого демона одной левой!..

Рауль остановился, закрыл лицо руками. Злой ветер трепал длинные чёрные волосы, заставляя их хлестать по щекам и спине брюнета.

И он, Рауль, ещё осмеливался мечтать об обыкновенном человеческом счастье?! О том, чтобы любить кого-то, заботиться о ком-то, чувствуя ответную любовь и нежность? Веселиться, дурачиться? Вместе с кем-то построить свой, действительно свой дом? Вместе стареть?

Как было бы здорово, уже седыми старичками, гулять в каком-нибудь красивом месте, например, в парке. Идти вдвоём по тропинке, держась за руки…

«И ты думаешь, что заслужил это? После того, как во второй раз позволил убить любимую?».

Разумеется, многие бы сочли, что бессмертие, или, как минимум, постоянная молодость – это благословение. Конечно! Благословение – видеть вокруг счастливые пары, которые будут вместе до конца жизни, и знать, что тебе такое не светит. Благословение – застрять на одном этапе, вместо того, чтоб развиваться по нормальному циклу; чувствовать себя застопорившейся машиной, которая, кстати, может дать сбой, и последствия будут непредсказуемы; ведь ничто не вечно, и Рауль – в том числе. Благословение – пережить своих любимых, своих друзей!

Но это именно то, чего он заслуживает. Что ж, пусть его жизнь будет долгой, холодной и одинокой. Но он, по крайней мере, будет стараться улучшить жизни другим людям. А мечтать о нормальной жизни для себя – дерзость. Он не достоин такого бесценного подарка.

Рауль снял с шеи свой медальон. Пару секунд пристально глядел на рубиновую подвеску. И со всей силы швырнул украшение в море. А поскольку силы Раулю было, мягко говоря, не занимать, кулон улетел очень далеко. И плюхнулся в синие воды не меньше чем в ста метрах от берега. Море не стало спорить, и мигом поглотило единственный шанс Рауля на ту жизнь, о которой парень всегда мечтал.

Её гнев был силён, он невыносимо жёг изнутри, подначивая кричать от злости. Но сейчас имелось кое-что посильнее гнева – страх. Именно страх заставлял Саламайн бежать по джунглям молча, стиснув зубы.

Вряд ли бы сейчас кто-то признал в этой израненной, всклокоченной, перепачканной дамочке величественного демона, всего несколько часов назад окутанного ореолом собственной величественности и властности.

Лицо исцарапано, руки и ноги в ранах, синяках и ссадинах, а от одежды остались жалкие лохмотья.

И самое унизительно то, что эти никчёмные людишки едва не убили её на самом деле. Её! Демона, чьё имя веками вселяло убийственный ужас в сердца им подобных!

Но нет, всё же людишки просчитались. Одного взрыва, пусть и мощного, маловато для того, чтобы уничтожить великую Саламайн! Она поживучее Зота, и он сам всегда это знал.

Впрочем, в данный момент Саламайн выглядела жалкой, а не великой. И сама это сознавала. И рвала и метала. Но продолжала бежать. Дальше и дальше. Прочь! Она слаба и не выдержит новой битвы. Нужно затаиться, спрятаться, а потом…

Размечтавшись о сладкой мести, Саламайн споткнулась обо что-то и уже через секунду растянулась на земле, окончательно утратив остатки величественности, если они ещё были.

Яростное шипение, перешедшее в полукрик, а потом опять в шипение, вырвалось из горла демоницы подобно струе яда.

Чья-то тень нависла над Саламайн. Подняв голову, гостья из другого измерения увидела высокого брюнета. Широко расставив ноги, он смотрел на неё, мягко говоря, с иронией. Вся его поза выражала чувство превосходства. Тем не менее, от издёвок мужчина воздержался. Лишь ухмыльнулся.

Извини, руку я тебе подавать не стану. Но могу помочь в другом.

В чём? – злобно процедила Саламайн, поднимаясь и отряхивая останки своей золотистой юбки.

В мести. – Улыбка мужчины была похожа на оскал. – Или ты собираешься простить тех, кто сделал с тобой это?

Во взгляде Саламайн не промелькнуло ни намёка на всепрощение. Удовлетворённо хмыкнув, брюнет продолжил:

Тебе нужно затаиться на какое-то время. Подкопишь сил, и тогда обидчики тебе сполна за всё заплатят.

Саламайн эта идея определённо понравилась. Она почти улыбнулась новому знакомому. А потом спросила:

Кто ты такой?

Мужчина нарочито лениво потянулся.

У меня много имён. Ты можешь называть меня Смит.

КОНЕЦ

========== 4х17 - Новые Амазонки ==========

Ипполита сидела, боком прислонившись к бревенчатой стене, и изо всех сил старалась не уснуть.

Стена являлась ограждением высотой в шесть-семь метров, которое кольцом охватывало всю деревню Амазонок. Кое-где от земли к верхушке стены тянулись лестницы, ведущие в башенки для наблюдения. На каждой второй башне стоял дозорный, точнее, дозорная. День был в разгаре, но многим хотелось спать. Оно и неудивительно, учитывая, сколько бессонных ночей за последнее время выпало на долю этих женщин.

По деревне передвигались взрослые Амазонки, как всегда гордые, готовые к любым опасностям. А вот детей не виднелось, они находились в домах.

Ипполита, не выпуская из рук меч, прикрыла глаза. Всего на секунду. Или на две. Или на три… Нет, нельзя! Женщина заставила себя распахнуть веки. Куда это годится – спать на посту? Амазонка встряхнулась, приосанилась.

Она мало изменилась за последние несколько лет. Те же прямые светлые волосы, чуть забранные по бокам. Тот же непокорный, вызывающий взгляд. То же подтянутое гибкое тело в черном облачении не самого скромного фасона.

Ты устала, давай я сменю тебя, - предложила Кара, подойдя и встав перед соплеменницей.

Ипполита с благодарностью посмотрела на высокую брюнетку средних лет в светло-коричневой тунике, но всё-таки отрицательно мотнула головой.

Я не хочу покидать пост. У меня ещё есть силы.

Надолго ли? – Кара сложила руки. – Ипполита, ты не можешь нести вахту вечно. Если на нас нападут...

Когда на нас нападут, - с безрадостной усмешкой поправила собеседница.

Кара не стала спорить:

Когда на нас нападут, от тебя будет мало толку, если ты окончательно себя вымотаешь.

Ипполита вздохнула. Соплеменница права, с этим глупо спорить. Светловолосая Амазонка уже открыла рот, чтобы сказать: "Уговорила, пойду отдохну немного", когда с башни-вышки прямо над ними раздался крик:

Кто-то идёт!!!

Ипполита, вложив меч в ножны, закреплённые за спиной, мигом поднялась на пост, Кара не отставала. Дозорная, девочка лет двадцати, указала туда, где увидела чужаков.

Сразу за защитной стеной расстилалась небольшая поляна, буквально метров пятнадцать-двадцать в ширину, а за ней величавым зелёным занавесом высились заросли джунглей. Именно из этих джунглей и появились люди…

Всего четверо? – удивилась Кара. – Да и на Тарэнов не смахивают.

На зрение Ипполита никогда не жаловалась, поэтому пришельцев сейчас разглядела быстро и без труда.

Это не Тарэны. Это Вероника, Вероника Лэйтон, и её друзья!

Тот факт, что Хранительницу со спутниками узнали, вовсе не означал, что их не стали держать под прицелом нескольких десятков стрел и копий. Амазонки привыкли быть готовыми ко всему.

Главные ворота деревни распахнулись, Вероника, Мелоун, Рокстон и Маргарит ступили внутрь, гостей тут же обступила толпа Амазонок во главе с Ипполитой, приказавшей сёстрам опустить оружие. Ворота тем временем быстро закрыли на множество гигантских запоров и засовов.