Если тебе интересно, я всё-таки могу сказать. Они просто задержались на нашей грешной земле, хотя им давно уже было пора на тот свет. Они зря тратили твоё время, а значит, и моё тоже.

И после всего этого ты хочешь, чтобы я, как ни в чём не бывало, снова была с тобой?! – Нет, серьёзно: как у него язык повернулся такое предлагать?!

Весь свет ляжет у наших ног, ты станешь королевой, мы будем править миром. – Он говорил об этом без пафоса, без надрыва, поэтому получалось правдоподобно. Под конец Джейкоб понизил голос: - Как мы и мечтали в детстве. Помнишь? – Мужчина наклонился и шепнул собеседнице на ухо: - Лишь ты и я. Как в старые добрые времена.

Маргарит просто устала от всего этого словоблудия. Она отодвинулась от Смита, но при этом снова внимательно посмотрела ему в глаза. И сказала:

Вот что. Я хочу знать, почему ты так со мной поступил. Почему обманывал? За что? Давай же, мне интересно, чем я заслужила такую участь.

К удивлению брюнетки, Джейкоб не стал отпускать мерзкие шуточки или ёрничать. Нет. Внезапно на лице его отразилась некая смесь чувств: досада, или, скорее, глубокая обида, ненависть и частица, как это ни странно, сожаления. И, спустя какое-то время, он заговорил, даже несмотря на то, что Маргарит продолжала впиваться в него взглядом, полным отвращения.

Хочешь знать, почему я с детства дурил тебя? Ты сказала, что ненавидишь меня за это. Так вот, я тоже ненавижу тебя. Ненавижу всё, что с тобой связано. А в особенности всё, что связано с этим чёртовым плато.

Как будто бы они снова вернулись в ту пору, когда считались лучшими друзьями. Когда вместе, сговорившись, сбегали с глупых воскресных молитв; когда прятались от разъярённых продавцов или приютских нянек в руинах невесть какой давности; когда понимали друг друга, понимали с полуслова. Маргарит продолжала смотреть на экс-мужа, но теперь уже с замешательством. Она не собиралась прерывать его колкими замечаниями, хоть и могла бы, она просто слушала его со всем возможным вниманием.

Я говорил тебе, что я сирота. И я не врал. Просто не уточнял, что был сиротой при живом отце. Матери я никогда не знал, она умерла при родах, и вполне естественно, что единственным идолом для меня был и будет отец. Но из-за плато и из-за тебя он меня вообще не замечал.

Маргарит нахмурилась. Это ещё что за новости? Каким боком отец Джейкоба связан с плато? И всё же наследница не стала вклиниваться в речь брюнета с вопросами, боясь отбить у того охоту к откровенности.

Я был для него всего лишь очередным слугой, мальчиком на побегушках, безропотно выполняющим непонятные приказы. Скажи девчонке, что ты сирота – пожалуйста. Научи девчонку лгать и воровать – да ради бога. Убей старого развратника, но вытащи девчонку из этой спокойной и уютной рутины – без вопросов. И всё лишь за единственный кивок одобрения. Ты можешь представить, каково это?!

Наследница продолжала слушать, испытывая непонятные, смешанные чувства. Её глаза расширились от небывалого удивления. Наконец, она стала понимать, почему лучший друг и первая любовь оказался предателем.

Я видел его в лучшем случае раз в год. - Смит глядел куда-то вдаль, полностью погрузившись в воспоминания. – В остальное время жил у чужой женщины, для которой был не ценнее миски с картошкой. И каждую неделю записывал в специальную тетрадь, что да как сделал, чему научил девчонку; чтобы потом всё это показать отцу. Я жил и тихо ненавидел всё это – плато, Хранительниц, всех до единой, тебя. Как-то раз, в непродолжительной беседе, отец сказал: "Скоро я стану всесильным, а ты будешь наследником этого несметного богатства. Власть над временем, пространством и над самой жизнью и смертью будет в наших руках ". После этого я его больше не видел. Лишь спустя полгода выяснилось, что он погиб от руки ненавистной мне Хранительницы. Представь моё удивление, когда рядом с ней я обнаружил тебя! – Он посмотрел на брюнетку, его лицо исказила какая-то болезненная улыбка.

Маргарит ошарашенно молчала. Всё стало ясно. И почему она сразу не заметила сходства?! На миг вместо лица Джейкоба она увидела лицо Мордрена. Тот же взгляд, тот же овал лица, так же сжатые губы… Даже не нужно было спрашивать, кто отец Джейкоба. Что ж, теперь многое встало на свои места.

Ну что, ты довольна? – ухмыльнулся Смит. – Ты услышала всю правду.

Не всю, - словно откуда-то издалека отозвалась Маргарит. – Ты так и не объяснил, зачем вам с Мордреном понадобилось меня озлоблять?

Так ведь всё просто. Затем, чтобы ты была на нашей стороне. Чтобы не распускала нюни. Чтобы в решающий момент сделала правильный выбор.

Знаешь, ваш метод не сработал. Я ни за что не буду на стороне тех, кто меня предал.

И чего ты так прицепилась к этому предательству? – Всё. Смит вернулся к своему обычному стилю общения. – Это было отличным уроком, только и всего.

Слишком жестоким уроком. И вообще, ты только что сказал, что ненавидишь меня.

Нет. Думал, что ненавижу. Я ошибался. – Снова промелькнуло что-то человеческое. – Потом понял, что ненависть касается не лично тебя, а того, что тебя окружает, того, что связано со всеми этими друидами и Хранительницами. Маргарит, ты – самая потрясающая женщина из всех, кого я встречал. Ты единственная, с кем мне приятно быть. Чёрт побери, я люблю тебя!

На какие-то секунды Маргарит лишилась дара речи. Брюнетка просто сидела и безмолвно смотрела на этого человека. И вот его она раньше любила? Да, тут есть доля иронии: они и правда созданы друг для друга – два оборванца без семьи. С одной лишь разницей: Маргарит всё-таки не стала такой жестокой и бессердечной, как Джейкоб, в Кру ещё теплилась надежда на светлое будущее. Наследница мысленно усмехнулась. Вслух она произнесла:

А я тебя – нет. – Встала. – И вот ещё что: если хоть волос упал или упадет с головы моих родителей или матери Джона, ты пожалеешь об этом, по-настоящему пожалеешь, клянусь тебе! Уходи прочь, Джейкоб Смит, не мешай мне спать.

Нельзя сказать, что эти слова шокировали Смита. Но они его точно не обрадовали. Он вздохнул, тоже встал, щёлкнул пальцами. И всё, картинка исчезла. Маргарит погрузилась в нормальный сон, который был так необходим и ей, и её малышу, чтобы хоть частично восстановить силы.

●•●•●•●•

С рассветом друзья были на ногах, причём ноги эти уже вовсю работали. Приходилось бежать и при этом как можно меньше шуметь, постоянно оглядываться и проверять, не настигли ли их преследователи.

Деревья, кустарники, трава и земля под ногами – всё это мелькало перед глазами подобно картинкам из калейдоскопа. Впереди мчался Рокстон, держащий в руках карту Челленджера и периодически сверяющийся с ней.

Осталось совсем немного, - тихо объявил охотник, ещё больше убыстряя шаг.

Остальные тоже ускорились.

Они не заметили мужчину, наблюдающего за ними из-за деревьев. Мужчину в шикарной шляпе и в плаще.

Локк усмехнулся и исчез. Появился он в разгромленной чумой деревеньке, рядом со Смитом и Саламайн, которые мило и торжественно что-то обсуждали, не обращая внимания на умирающих прямо у них под ногами людей.

Я нашёл их, - поведал Франсуа, улыбаясь.

Улыбки не замедлили появиться и на лицах брюнета и брюнетки.

●•●•●•●•

Широкая равнина расстилалась, одной стороной упираясь в подножье скалы, другой утопая в джунглях. Именно из этих джунглей выбежали Рокстон, Маргарит, Мелоун, Челленджер и Кики. Измотанные, уставшие, всклокоченные. Выбежали и замерли. На поросшей зеленью равнине не было ничего, что бы хоть как-то наводило на мысль об Авалоне.

Но это должно быть здесь… - Джон опять поглядел на карту.

Челленджер, Вы могли ошибиться в расчётах? – спросила запыхавшаяся наследница, одновременно пытаясь выровнять дыхание.

Мог, - признался профессор. – Я сразу предупреждал, что есть вероятность погрешности.

Внезапно откуда-то (если точнее, то будто бы отовсюду) стали доноситься звуки, свидетельствующие о быстром приближении немалого количества людей. Отголоски торопливых переговоров на разный манер, отзвуки шагов, даже шорох листвы и веток.