Мама… - Рокстон замер в шаге от женщины, теперь их разделяли только провода.
Джон, сынок, - практически неслышно промолвила дама и протянула руку…
Стой, мам! – в ужасе вскричал охотник. – Электричество!
Рука женщина замерла в миллиметре от провода и отдёрнулась обратно.
Маргарит тоже подошла ближе и встала за спиной Джона. Теперь можно было лучше рассмотреть леди Рокстон. Должно быть, в молодости эта женщина была красавицей. Они и сейчас не была лишена привлекательности – классические точёные черты овального лица, мягко очерченный подбородок. Большие карие глаза в обрамлении всё ещё густых ресниц.
Джон кинулся к калитке, отпер, выбежал, обогнул часть забора и оказался перед матерью, уже без всяких преград.
Лорд опасливо помедлил. Затем послал к чертовой бабушке все вопросы и в два прыжка оказался прямо перед матерью.
Мама! – с легкостью, как пушинку, он подхватил родную мать и крепко-крепко обнял. Женщина звонко рассмеялась, обнимая дорогого сына не менее крепко. - О, матушка!
Затем, когда сын вновь поставил её на землю, леди Рокстон подрагивающими ладонями обхватила лицо шатена.
Джон… Мальчик мой!
Мама. – Охотник поцеловал обе руки матери. Потом, боясь попросту разорваться от переполняющего его счастья, нашёл взглядом Кру, широко улыбнулся. – Маргарит, это моя мать. Леди Кэтрин Элизабет Рокстон.
Очень приятно, - кое-как выдавили обе женщины.
Представь заодно и меня, Джон! – раздался другой женский голос. Из джунглей вышла ещё одна дама. Тоже по-дорожному одетая, с небольшим чемоданчиком. – Точнее, нас.
Через секунду к даме присоединился мужчина.
Обоим им было лет по пятьдесят, может, с хвостиком, но не больше шестидесяти точно. Волосы незнакомки, в отличие от шевелюры Кэтрин Элизабет, седина почему-то пощадила (или же дело попросту заключалось в хорошей и умелой покраске), они, заплетённые в замысловатую толстую косу, доходящую до пояса, радовали глаз насыщенным каштановым цветом. Тёмно-изумрудное платье подчеркивало ярко-зелёный цвет глаз шатенки. На мужчине был серый костюм, только без пиджака. Точнее, с пиджаком, просто пиджак этот сейчас был снят и перекинут через плечо хозяина. Впрочем, сам хозяин представлял куда больший интерес, нежели его одежда. Высокий и худощавый, с безукоризненной выправкой. На морщинистом лице аккуратные, хотя и пышные усы. Они, как и шевелюра незнакомца, чёрные с ярко-белыми нитями седины. Серые глаза…
Происходящее всё больше и больше напоминало странный сон.
Миссис Бентон? – У Рокстона от удивления вместо восклицания получился хрип. – Сэр Чарльз? – Лорд быстро поглядел на Маргарит.
Та стояла в совершенном онемении. Она бы и без официального представления узнала родителей, наследница хорошо запомнила их лица…
Итак, - Элаиза решительно шагнула вперёд, сверля бывшего зятя взглядом. Она была в нетерпении и явно не собиралась ждать и откладывать то, за чем сюда прибыла. – Джон, я знаю, что моя дочь здесь, на плато. Где она?
Где Мередит? – подхватил Чарльз.
Рокстона нелегко было выбить из колеи, но именно это с ним сейчас и сделали, причём виртуозно.
Мередит?.. – Охотник украдкой бросил очередной взор на Маргарит. Ей было больно, ей определённо было больно.
Да, наша дочка Мередит, помнишь такую? – начала раздражаться Элаиза. – Вы, между прочим, были женаты! Год назад наша девочка отправилась в путешествие, она собиралась пожить в Гонгконге, но не далее как вчера ко мне явился старый друг и заявил, что моя дочка на плато, и он даже исхитрился передать ей мой дневник!
Камиль? – встрепенулась Маргарит. Голос подводил, норовил сползти на удушающий шёпот. – Вы говорите о Камиле?
Элаиза впервые взглянула непосредственно на Кру. И к ужасу последней, во взгляде шатенки не проскользнуло ничего родственного или тёплого. Маргарит была для Элаизы лишь незнакомкой, которая почему-то знала то, чего знать была не должна.
Да, я говорю именно о Камиле, - подтвердила шатенка. – Откуда его знаете Вы?
Он… - Столько мыслей… Что сделать? Соврать? Сказать правду? Сначала соврать, а потом постепенно сказать правду?.. Нет, хватит. Маргарит и так слишком много всего замалчивала. – Он передал дневник мне, потому что на самом деле ваша дочка – я. – Брюнетка посмотрела сначала на мать, потом на отца, потом снова на мать. Родители, кажется, ничуть не прониклись. Не верили. – Меня забрали от вас, вам дали другую девочку, чужую… - Она говорила очень быстро, практически тараторила. - Но у меня есть медальон, который вы приготовили для меня. Медальон в форме сердца. «Нашей дочке Маргарит. Ты всегда в наших мыслях». И родимое пятно. У меня на плече родимое пятно, знак Морриган. Я, я ваша дочь, а не Мередит!..
Секунду-другую Элаиза и Чарльз расширившимися от изумления глазами смотрели на Кру. Супруги не знали, что и думать. Но дар речи вернулся быстро. Элаиза сглотнула и опять впилась взглядом в Джона.
Где Мередит?!
●•●•●•●•
Луг неподалёку от дома на дереве. Рядом крохотное озерцо. Солнечные лучики резвятся на поверхности воды. Где-то поют птицы. Но гораздо ближе раздаются другие звуки – рыдания.
Девочка моя, доченька! Что же это такое? Почему, почему, родная? Доченька! – Элаиза задыхалась от собственных слёз.
Бентоны сидели прямо на земле возле могилы Мередит. … Джон ведь не мог просто бросить тело бывшей жены, он похоронил её по всем правилам… Над насыпью возвышался не очень умело сколоченный из двух палок крест, внизу была табличка с выжженной надписью: «Мередит Бентон / 1889-1922».
Доченька моя! – Элаиза выла, как раненый зверь.
Чарльз жмурился от боли, но молчал. Лишь обнимал жену за плечи… По его щекам тоже текли слёзы.
Маргарит, Джон и Кэтрин Элизабет стояли поодаль, у ствола могучего раскидистого дерева. Охотник прижимал к себе мать, обнимая её за талию. Кру смотрела на убивающихся родителей, и ей самой не хотелось жить.
Как я глупа, - прохрипела брюнетка. – Чего я ожидала? Что они раскроют мне объятья и скажут: «Деточка, мы счастливы тебя видеть! Нам теперь совершенно наплевать на Мередит, которую мы растили и воспитывали, которую считали родной тридцать с лишним лет!»? – Она нервно и горько ухмыльнулась. – Они были с ней все эти годы… Я их ребёнок по крови, но это неважно… - Голос женщины дрожал. – Мередит их дочка, не я… - Она сделала глубокий судорожный вдох, безуспешно борясь со слезами.
Джон осторожно отпустил мать, шагнул к любимой.
Иди сюда, - негромко произнёс он и заключил Кру в объятья.
Больше не пытаясь сдерживать слёз, Маргарит уткнулась в плечо Рокстона.
Кэтрин Элизабет пристально смотрела на эту парочку. Да, тут точно нечто гораздо большее, нежели просто товарищеские чувства.
●•●•●•●•
В гостиной дома на дереве редко собиралось столько человек разом.
Челленджер, Кики, Маргарит, Джон и Кэтрин Элизабет сидели за столом. Мелоун пристроился возле перил, ему трудно было спокойно стоять на одном месте. Элаиза и Чарльз сидели вдвоём в одном большом кресле, в дальнем углу комнаты. Мужчина обнимал жену, а она плакала на его плече, уже беззвучно.
Не считая Бентонов, все внимательно слушали рассказ леди Рокстон.
Два года назад Джона объявили погибшим, я была в ужасе. Какое-то время просто не понимала, что происходит вокруг. Я отказывалась верить. В конце концов, решилась и отправилась в Южную Америку. Я прибыла на этот континент, наняла нескольких человек. По сути, соорудила спасательную экспедицию. И вместе мы отправились в джунгли. Если честно, сейчас даже не понимаю, на что я надеялась тогда, ведь точные координаты плато, на которое отправилась экспедиция Челленджера, не были известны. В общем, та поисково-спасательная кампания пользы не принесла. Мы лишь два года без толку слонялись по джунглям, изредка возвращаясь к цивилизации, чтобы пополнять запасы… Джон, милый, не гляди так удивлённо. Несмотря на солидный возраст, твоя мама ещё вполне крепкая женщина. В общем, я вернулась в Англию. Я не стала афишировать своё возвращение, мне не хотелось никого видеть. Меня пробирала до костей мысль о том, что придется жить в опустевшем, по сути, мёртвом доме, я не сумела заставить себя вновь туда въехать, поэтому отправилась к Бентонам. Они пригласили меня пожить у них пару недель, до тех пор, пока я более или менее не приду в себя. А потом появился этот странный человек, Камиль, всполошил Элаизу и Чарльза. Раньше они не волновались, потому что от Мередит исправно приходили письма – два раза в месяц. Видимо, она написала их заранее и поручила кому-нибудь отправлять, чтобы родители не тревожились. В итоге Чарльз и Элаиза отправились сюда. И взяли меня с собой. Естественно, им пришлось рассказать мне о многом: о самом плато, о друидах, об Авалоне и прочем. По совести сказать, я вовсе не уверена, что поняла хотя бы половину, но общую суть, кажется, всё-таки уловила. Я даже рада, что никто раньше не заморачивал мне голову этим, иначе я бы давно нажила старческий маразм. И я понимаю, почему Чарльз и Элаиза не рассказали мне о плато, когда Джон отправился туда и пропал. Во-первых, они не были до конца уверены, что речь о том самом плато, а не о какой-нибудь махинации. Прошу меня простить, профессор Челленджер. Во-вторых, на этом плато нашим друзьям довелось испытать настоящее горе, и естественно, что они не хотели возвращаться, опасаясь за себя, а ещё больше за свою до… за Мередит.
