— Прости, — прошептала она и толкнула дверь больницы дрожащей рукой.

— Девушка, с вами все хорошо? — к ней подошла миловидной наружности медсестра. — Может, воды?

— Если только с ядом.

Женщина вопросительно посмотрела на нее, гадая, не перепутала ли пациентка психиатрическое крыло больницы с гинекологией.

— Извините, — вымученная улыбка разорвала губы Элины, треснув на них прозрачным блеском. — Я записана к врачу Азатьяновой.

— Вы с поликистозом, да? К сожалению, Людмила Григорьевна сегодня отменила приемы по причине болезни.

— Нет, я не с поликистозом, я… Неважно. Как отменила? А другой врач меня может принять?

— С чем вы идете на прием? Если просто посмотреть анализы и сделать УЗИ, врач найдется.

— Я… на консультацию по поводу аборта.

Стыд от этих слов ураганным ветром врезался в стекла ее домика, раздробил ставни и засыпал пол осколками. Как же стыдно сказать медсестре, что она пришла сюда убить своего ребенка.

— Увы, но тогда вам придется перезаписаться. Приносим вам глубочайшие сожаления.

— Л-ладно.

Элина развернулась к выходу. Чувства пришли в полнейшее смятение.

— Девушка, так вон же стойка регистратуры! — позвала ее медсестра, но Элина не отреагировала.

Сентябрьский ветер измывался над ее волосами, подкидывая их своими лапищами ей в лицо. Девушка всхлипнула и поднесла к лицу тонкий палантин, чтобы скрыть слезы. Почему она разрыдалась, Элина и не знала. То ли от того, что отсутствие врача поколебало ее уверенность, то ли от того, что хотелось разделаться со всем этим быстро и без лишних сантиментов…

Она все равно сделает аборт. Все равно сделает! И потом ее накроет с головой своим толстым, теплым одеялом депрессия, перекроет дыхание и задушит. Элина свернула к аптеке. Похоже, антидепрессант остался единственным выходом. Все ее разумные выходы заварило безвыходностью и залило отчаянием.

Фармацевтом в аптеке оказалась молодая девушка, у которой купить страшный препарат не составило труда. Она даже сама подобрала ей его! Спросила для приличия, есть ли проблемы с сердцем и сахарным диабетом. Ну а если нет, то чего же не продать хорошему человеку АД!

— Не зря вас называют АДами, — сказала Элина, запихивая таблетки в сумку.

В ста метрах от дома на нее обрушился стеной дождь. Кирпичи — дождевые капли падали ей на голову, отзываясь звоном в ушах. Голова закружилась, сил никаких нет… Девушка доползла до домофона и позвонила, не имея сил достать ключ.

— Женька, открывай, — прохрипела она.

Наплевав на здоровый образ жизни, Элина вызвала лифт. Какой ей ЗОЖ… Жрет все подряд, даже уличные коты более разборчивы в еде! Может чипсы запить какао и получить райское наслаждение. Утренняя зарядка превратилась в «полежать» еще минут пять, десять, тридцать. Ступеньки заменил лифт, все ее любимые хобби стали диваном, пультом и подушкой под поясницей. Как будто не беременная, а больная…

— Жень, ну выйди хоть! — простонала Элина, присаживаясь на табуретку в коридоре.

Слезы накрыли ее ударной волной после взрыва эмоций, и она дала им волю.

— Женя!!!

— Что случилось? — Бледная Женя вышла из комнаты.

Вид у нее был такой, словно у ее виска только что дымился пистолет.

— Гинеколог заболела, и все сорвалось. А с тобой что?

— Так значит, убийца моего ребенка захворала! — Из комнаты появился насупившийся Алекс.

Элина вскрикнула, точно увидела привидение. Наверное, галлюцинации от стресса…

— Что происходит…

— И ты тоже, Эля, больна! Только на голову! — разошелся мужчина, и, схватив с тумбочки губку для обуви, запустил ее в стену.

— Как ты нас нашел? Купил всех, да?! А больна я или нет, тебя не касается! Следи за своей головой, она у тебя тоже не совсем здорова!

— Брейк! Хватит! Как две бешеные собаки! — крикнула Женя, вставая между ними.

Было ощущение, как будто она стоит на краю пропасти: с одной стороны кровожадные гиены скалились на ее плоть, с другой — пели свои опасные песни лесные сирены.

— Зачем ты его пустила? Или тебе он тоже денег дал на лапу? — рявкнула Элина, уставившись на Женю.

Нужно было найти врага, и она отлично подходила на эту роль.

— Родишь, и я тебе хорошенько влеплю за такие слова!

— Поддерживаю. Родит — и влепишь! За меня тоже, — встрял Алекс.

— Ополчились против меня, любители детишек! Ненавижу вас!

Элина поднялась с табуретки, и комната стала подпрыгивать на роликах, кружиться и танцевать. Не успела она издать стон, как нашла себя нежно прижатой к теплому мужскому телу. Алекс. Хотелось бить его, кричать, показывать характер, которого у нее нет, но силы остались только на то, чтобы прикрыть глаза и расслабиться. Хотя бы на минутку…

Женя показала жестами свое намерение уйти на кухню и оставить их вдвоем. Алекс кивнул и подхватил Элину на руки. В его сердце что-то щелкнуло, екнуло, зашевелилось. Черт знает что, но, видимо, это та самая любовь, которой он не знал, от которой у него никогда не щемило в области сердца. Все золото его жизни, все самые ценные активы, все счета в банках, имущество — все это воплотилось в ней, характерной и сильной колючке, которая на самом деле была хрупкой и беззащитной девочкой.

— Спи, — прошептал он и уложил ее на диван, оставив на лбу поцелуй.

Не трогая одежду на ней, дабы не встречать пробуждение с истерики, мужчина нашел одеяло и накрыл Элину. Сам устроился рядом и закрыл глаза. За окном свирепствовал дождь, сражаясь с ветром, пытаясь вырвать власть над природой. Темное небо прорезали разряды молний, завораживая своей грозной привлекательностью.

Как нелепо все происходит. Он нашел свое счастье там, где никогда и не ожидал найти. Он обрел душевный покой в самый разгар сумятицы. Получил глоток кислорода, когда, казалось бы, асфиксия неизбежна.

— Эля, Элечка, как ты мне дорога, — вымолвил Алекс и погладил ее по лбу.

Такая измученная, заплаканная и беременная его ребенком. Его! Эта жизнь в проклятом одиночестве, захламленная бесполезными и ненужными людьми, уже в печенке у него сидела. Как же хочется возвращаться домой к семье, которая тебя ждет. Не денег на стол и подарков на праздники, а тебя самого. Впервые он желал дать другому человеку нечто большее, чем пропечатанные купюры.

Голова Алекса гудела, как отходящий от берега пароход. Закрыв глаза, слушая шум дождя, он откинул вибрирующую голову на спинку дивана. Что-то небольшое уперлось в затылок. Нащупав рукой этот предмет, Алекс обнаружил карманную книжку.

— «Три товарища» Ремарк, — прочитал название и взял на заметку, отложив книгу в сторону. — Точно Элина читает.

Девушка прокашлялась, приходя в себя. В какой из кошмаров она угодила? Снова одной ногой в капкан, а другой — в лаву?

— Ты…

— Я, Эля. Ты готова поговорить со мной?

Первым ее порывом было оттолкнуть его и убраться подальше от этого мужчины. Так далеко, как только можно. На край света. Дальше! Однако ребенок в ней так сладко уснул, расположился в удобной позе и, наконец-то, отпустил ее горло и перестал пинать желудок. Дыхание выровнялось, по телу разлилась легкость.

— Твой ребенок тебя уважает. Дал мне передышку от постоянной тошноты, — улыбнулась Элина, решив не дергаться и не совершать лишних движений.

— Он точно мой? — все-таки спросил Алекс; вдруг он зря устраивает тут скандалы моралиста.

От одной этой мысли он готов был искромсать себе вены в припадке ярости.

— Что?! — Глаза Элины стали треугольными, и в каждом из углов читался шокирующий вопрос. — Я что, похожа на твоих баб, которые спят каждый день с новым мужиком?

— Нет, нет, прости. Ну всякое же бывает… Мой! — гордо воскликнул Алекс и накрыл ее живот ладонью. — У меня есть что-то свое. Только мое, Эля. Не лишай меня ребенка, прошу тебя.

— Не только твое. Я мать этого ребенка.

— Но это не значит, что тебе решать, жить ему или нет. Уж прости, что природа дала тебе право его выносить и родить.

Элина надулась. Ну почему все пошло не по плану? Почему ветер подул сильнее, чем обещал прогноз, и пуля снайпера отклонилась от головы жертвы?!