— Эй-эй, парни, только не на улице, ладно? — послышался за спиной смех Кремера. — Дома обниматься будете.
Я совсем забыл, что он шел где-то чуть позади. По спине пробежал холодок от осознания, что он может все неправильно понять. Вернее, как раз правильно, но я не хотел, чтобы кто-то знал о наших непростых с напарником отношениях. Рэй вел себя слишком уж смело. Похоже, от выпивки его внутренние тормоза вышли из строя окончательно. — М-м… ты вкусно пахнешь, — шепнул Адамс, ероша мои волосы. Весь вечер он меня так теребил, будто я игрушечный! Захотелось не на шутку разозлиться и заехать ему. — Идем же! — рыкнул я и силой оттащил напарника от стены, практически взвалив его здоровенную тушу на себя. Было бы просто здорово, если бы Николас все это воспринял лишь пьяным бредом, а утром забыл, как страшный сон. Мне следовало проследить за Рэем, но кто же знал, что он возьмет, да напьется настолько! С горем пополам до такси мы добрались, хотя пройти надо было всего ничего, но и то не обошлось без приключений. Кремер открыл дверцу машины, помогая мне усадить на заднее сидение напарника, который силой затащил меня с собой и сразу вцепился, будто бы я собирался сбежать. Кто же его тогда до квартиры дотащит? — Будь со мной всегда, всю жизнь, — продолжал бредить Рэй, едва выговаривая слова заплетающимся языком, хватаясь за меня, прижимаясь, зарываясь лицом в волосы. — Я умру без тебя. — Ник, прости за это представление, — прохрипел я, пытаясь отбиться от Адамса и усадить его ровно. — Ничего, я никому не скажу, — лейтенант снова одарил нас улыбкой и каким-то слишком понимающим взглядом. — Сидения мне только не запачкайте, — фыркун водитель раздраженно. — Куда едем-то? — Надеюсь, ты справишься с ним, — Кремер продолжал загадочно улыбаться, и я осознал, что он точно обо всем уже давно догадался. — До понедельника. Отдохните как следует. — Да, пока… — прохрипел я. Рэй еще сильнее сжал меня, практически не давая дышать, нагло запустив руки под куртку. Лейтенант пожал мне руку на прощание и захлопнул дверцу. Кое-как удалось назвать адрес.
Когда машина тронулась с места, Адамс чуть расслабился и отпустил меня. Пока мы ехали до Бруклинского моста, он вел себя спокойно, а мне становилось не по себе: в салоне машины его запах стал слишком концентрированным, заполняя все пространство. Я потянулся к кнопке, чтобы приоткрыть окно, но Рэй поймал мою правую кисть и сжал, начал теребить кольцо на пальце.
— Носи его всегда, — прошептал он. Видимо, Адамс забыл, что я не смог бы снять кольцо сам, даже если бы очень постарался.
Неужели он и правда думает, что какие-то заколдованные побрякушки способны сделать нас ближе? Наши жизни теперь связаны и мы умрем вместе, если это заклятье и правда сработает, но роднее мы от этого все равно не станем.
На мосту я понял, что мне уже совсем плохо, так что пришлось сжать губы, стиснуть зубы и вцепиться руками в собственную кожаную куртку. Чувства обострились и, сам того не желая, я все время прислушивался к медленному пульсу Рэя и его дыханию. Старался даже не смотреть в его сторону, чтобы не стало хуже, а просто вперился в окно невидящим взглядом. Не хотелось бы напасть на него прямо в машине и запугать водителя до смерти. Создавалось впечатление, что мы едем слишком медленно, а бороться с жаждой становилось все сложнее.
Сейчас бы еще чего-нибудь выпить алкогольного, и покрепче. Для вида в баре я довольствовался только вином, чтобы никто не заподозрил, что со мной что-то не так. Да и выпил совсем немного, ни в одном глазу.
Когда мы переехали мост, Рэй снова притянул меня к себе ближе, наклонился вперед и оттянул воротник рубашки. Я мысленно проклинал его в этот момент. Он знал, что я голоден и наверняка почувствовал, как меня мучает жажда, затмевая рассудок.
— Давай же, — шепнул он, придвинувшись еще ближе, закрывая весь обзор собой.
Я не смог сдержаться, за что ненавидел себя еще сильнее. Прижавшись губами к его шее, я вцепился руками в плащ на его спине, и закрыл глаза. Рэй громко выдохнул, когда я прокусил кожу, и по всему моему телу пробежала волна дрожи. Пульс его ускорился, дыхание участилось, а я жадными большими глотками пил кровь. На краю сознания билась мысль, что мне следует сдерживаться, иначе из машины придется выволакивать уже бессознательное тело.
Еле удалось вовремя остановиться, пока Рэй еще не слишком ослаб. Немного подождав, пока раны затянутся, я слизал выступившую кровь и отпустил напарника. Если и остались разводы на коже, то в темноте салона машины их все равно никто не заметит. Адамс откинулся на спинку сидения и притих, но я ощущал, как внутри него разливалось странное чувство удовольствия. Чертов мазохист! И как мне теперь его кусать?!
Расплатившись с водителем, я помог Рэю выбраться наружу и, закинув его руку себе через плечо, потащил до подъезда. Меня самого начало шатать, и мир поплыл. У Адамса что, спирт вместо крови?
У двери пришлось повозиться: прислонив Адамса к стене и подпирая его плечом, я шарил руками по своим карманам, выискивая ключи. Чувствовал я себя паршиво из-за того, что пришлось укусить Рэя прямо в такси, но я не смог сдерживаться. А теперь он обессилено опирался на меня и тяжело дышал, пытаясь не рухнуть на землю. Похоже, я все-таки слишком истощил его, но зато Рэй успокоился и перестал вести себя странно. Нет, как раз он просто осмелел — всем известно, что алкоголь развязывает не только язык.
В лифте я понял, как зря переживал, что у Адамса не осталось сил. Он сам прижал меня к стене кабинки, но, к счастью, ничего сделать не пытался. Только обнимал и снова зарылся лицом в волосы. После того, как я выпил немного его крови, мне определенно стало легче терпеть, но я все еще тихо сходил с ума от его соблазнительного запаха. Прикрыв глаза, я думал только о том, чтобы никому не приспичило вызвать лифт, а то будет крайне неловко, если кто-то увидит такую картину, как два мужика обжимаются в тесной кабинке. Но с другой стороны я не старался даже оттолкнуть Рэя, потому что исходившая от него аура и соблазнительный аромат кожи заставляли забыться и просто наслаждаться. Не возникало ощущения чего-то неправильного, ведь мы просто хотели быть вместе. Вот и все.
Когда вошли в квартиру, я думал, что нужно помочь Адамсу раздеться, но он вполне справился сам. Первым делом я направился на кухню и достал из холодильника пару контейнеров донорской крови, а когда возвращался, Рэй перехватил меня в узком проходе коридора, не давая пройти.
— Что ты делаешь? — уже не сдерживаясь, рыкнул я. Теперь мы одни, можно и выяснить, что происходит.
— Сегодня я смотрел на тебя и пытался не ревновать, думал, что так будет лучше, но я не могу, — стал шептать напарник, опустив голову. Его откровенность ввела меня в легкий ступор. — Я пытаюсь задушить свои чувства к тебе, потому что они причиняют неудобства и отдаляют нас друг от друга. Ты больше не хочешь быть рядом со мной, стал прятаться у себя в комнате, и я ощущаю твой страх.
В голосе Рэя чувствовалась боль и горечь. Он поднял голову и взглянул на меня с отчаянием, будто молил не отталкивать его, только не сейчас. Я тяжело сглотнул, пытаясь ни о чем не думать. — Обещаю тебе, что утром все станет как прежде, — прошептал он, — но позволь побыть еще немного влюбленным идиотом, которому для счастья хватит и парочки поцелуев. Открыв рот, я не знал, что ответить. Рэй понял истинную причину, почему я почти не общался с ним последние несколько дней, но я не хотел, чтобы ради меня он жертвовал собственными чувствами, душил их в себе и не давал выйти наружу. Мне ли не знать, как это сложно и сколько мук причиняет, но я не мог ему запретить, если напарник сам сделал такой выбор. — Ты уверен, что хочешь именно этого? — шепотом спросил я. — Я лучше буду ранить себя, чем причиню тебе боль. — Опять за старое. Как тогда, когда ты становился Высшим вампиром. Думаешь, я буду равнодушно смотреть, как ты страдаешь? Больно будет в любом случае, — серьезно ответил я, не желая пасовать. — Тогда скажи, что мне сделать? Чего хотел бы ты? И правда, чего? Никогда не встретить его? Или чтобы он все-таки убил меня еще тогда, в соборе, когда мы впервые столкнулись, и он пронзил меня насквозь своим Черным Клинком? Мне бы хотелось, чтобы он никогда не влюблялся в меня. Но если я скажу хоть что-то из этого, то услышать подобное ему будет как минимум неприятно. И я молчал, плотно сжал губы, теряясь в безуспешных попытках найти подходящий ответ. — Винсент, — шепнул Адамс, и я поднял голову, заглядывая ему в глаза, — я буду ждать сколько угодно, у нас теперь есть целая вечность на двоих. Ты можешь ненавидеть меня или считать настоящим придурком, но я счастлив и от того, что могу просто быть с тобой. Когда придет время, я приму любое твое решение, не важно, что ты скажешь: захочешь уйти или остаться со мной навсегда. Насколько же сильными должны быть его чувства, чтобы говорить такое, будто он будет вечно любить меня? Как же мне сказать ему, что я не в состоянии ответить взаимностью?
