— Рэй, — прошептал он и едва заметно улыбнулся, его глаза стали наполняться знакомым изумрудным оттенком.
Слышать свое имя, как его произносит тот, кто очень дорог для Адамса было сравни обретению маленького счастья.
— Наконец-то, — выдохнул охотник с облегчением.
Улыбка стала медленно пропадать с лица Винсента, он прикрыл глаза, тяжело вздохнул и отвернулся.
— Нет! — выпалил Адамс. — Прошу тебя, смотри на меня!
— Я предал тебя…
Рэй схватил руки Робертса, словно пытаясь удержать его сознание, пока тот снова не провалился во тьму, которая бушевала внутри него. Винс закусил губу до крови и выгнулся. Адамс снова прижался к нему, пытаясь успокоить, и в тот же миг увидел его воспоминания. Перекошенное от желания лицо Лукаса и боль, пронизывающая все тело. Он вгрызался в шею Винсента и наслаждался каждым глотком его крови. «Ты шлюха. Дешевая, грязная, использованная подстилка для каждого, кто пожелает» — звучал голос Ван Холкама.
— Я не хотел этого, я не хотел! — взвыл Робертс и его тело снова выгнулось.
Картинки в его воспоминаниях стали сменять одна другую очень быстро, Рэй едва мог различить, что тот видит: изуродованные трупы вокруг, много крови, крики, ужас, смех Лукаса сливающийся в сознании вместе с музыкой и воплями отчаяния, испуганные взгляды. Стали всплывать эпизоды откуда-то еще, из давнего прошлого, о котором Робертсу явно хотелось бы поскорее и навсегда забыть. Рэй увидел надменное лицо Валентайна и его лживую холодную улыбку. Слышал его шепот, как он повторял одни и те же слова, снова и снова, что Винс принадлежит ему и что так будет вечно. Чтобы он знал свое место, и чтобы каждая клеточка его тела помнила, кто его хозяин. Противная ухмылка, сменилась жестоким оскалом, и все окрасилось в кроваво-красный цвет. Лицо Валентайна стало неразборчивым, расплывалось, он становился похожим на Ван Холкама. Лукас вцепился мертвой хваткой в горло Винса и стал повторять почти те же слова, что произносил до этого Валентайн. «Ты подчинишься мне! Ты мой!» — твердил он. Тело Робертса снова стало сводить судорогами, он захрипел, но вырваться не мог, у него не хватило сил. Рэй продолжал наблюдать за всем тем, что проносилось в голове напарника, а внутри все сжималось от боли.
— Не трогай меня! Не прикасайся! — хрипло выкрикнул Винсент и весь натянулся, как струна, его снова стала сотрясать дрожь, он задыхался.
Рэй опять видел Валентайна, тот размахнулся и ударил Винса. Он бил его очень долго, слизывая его кровь со своих пальцев. Потом схватил за волосы и притянул к себе, разорвал на нем рубашку и вцепился зубами в шею парня, заламывая его руки за спину. «Ты принадлежишь мне!» — пронеслось в голове, и Винсент снова вздрогнул. Руки связаны за спиной, все тело нестерпимо ныло, холодный пол забрызган свежей кровью, и рядом чуть-чуть размытая фигура Эдварда. Жуткий смех, отразившийся от стен, пробежал волнами по венам. Боль, тяжелое дыхание, руки скользили по телу, а острые клыки впивались в кожу.
А потом картинка снова изменилась, к Робертсу прикасался уже совсем другой человек, незнакомый, а Винс не способен ничего сделать. Рэй чувствовал, что его воля скована приказом, и он может только подчиниться и позволить делать с собой все, что угодно. И с ним творили ужасные, унизительные и отвратительные до тошноты вещи. От каждого прикосновения этих людей Винс вздрагивал, а к горлу подступала тошнота.
Адамс резко отпрянул от своего напарника, зажимая себе рот рукой, чтобы не заорать от ужаса и боли, которая проникла в него самого. Ощущение отвращения и ненависти к себе затапливало сознание. Смятые простыни в алой крови, искаженное лицо Валентайна, тяжелое дыхание и боль, бесконечно много боли и унижения. «Лучше убей меня!» — прошептал Робертс, а потом видение исказилось, теряя четкость. Винсент расслабился и безвольно растянулся на кровати.
Поток воспоминаний прекратился и Рэй медленно сполз на пол, сжимая голову руками. Увиденное очень сильно ранило. Раньше Адамс даже представить не мог, через что пришлось пройти Робертсу. Он не хотел вспоминать об этих отвратительных событиях, но пережил весь свой кошмар снова. Адамс чувствовал вину, ведь именно из-за него Винс оказался в руках Ван Холкама. Он понимал, что нужно быть сильным как никогда раньше, чтобы помочь Винсенту выкарабкаться. А дальше пусть он сам решит, что ему делать. Даже если захочет уйти, Рэй не станет его останавливать, но о смерти чтобы даже не думал.
Когда видения окончательно рассеялись, охотник снова поднялся на ноги и присел на край кровати, сжимая в руке бледные пальцы напарника. Винс выглядел спокойным, но ужасно измученным. Подозревать, что Валентайн издевался над Винсентом одно, а увидеть все это — совсем другое. Адамс не знал, что делать с новыми знаниями и возможно лучшим выходом будет просто молчать. Ненависть и желание уничтожить Валентайна разъедали кислотой все внутри. Если бы только представилась возможность, охотник убил бы его с особой жестокостью.
Прошло довольно много времени, больше часа, когда Винс снова приоткрыл глаза и посмотрел на Рэя. Он долго изучал лицо Адамса, взгляд его становился все более голодным. Робертс слегка приоткрыл рот и Рэй увидел, как блеснули клыки. Охотник закатал рукав рубашки, подставляя свое запястье для укуса, но Винсент дернулся, зашипел и отпихнул его руку.
— В чем дело? — прошептал Рэй.
— Не надо, — ответил Винсент и отвернулся. — Мне нужно лекарство. Где доктор Маклейн?
— Что? — тихо переспросил Адамс, но ответа не дождался.
Проклиная про себя упрямство напарника, Рэй молча расцарапал кожу на запястье, наблюдая, как медленно стала выступать кровь. Робертс дернулся, когда ощутил запах, но не смог отодвинуться, его тело все еще было ослаблено.
— Я что, все время буду заставлять тебя пить насильно? Ты как маленький… — язвительно прошипел Рэй и, схватив Винсента покрепче, прижал к его губам свое запястье.
Острые клыки вонзились в кожу, но Адамс даже не дернулся. Он так давно не чувствовал, как Винс пил его кровь, что почти забыл эти ощущения. Губы напарника касались кожи, язык скользил по открытым маленьким ранам, немного тревожа их. Охотник поежился. Не так давно он даже представить себе не мог, что однажды будет испытывать некоторое удовольствие от того, что его кто-то кусает. Да и никому другому не позволил бы.
Винсент выпил немного, но у Рэя начала слегка кружиться голова. Охотник аккуратно стер капли со своей руки и губ напарника полотенцем.
— Отдохни и не делай глупостей, — произнес Адамс, подбирая слова, чтобы хотя бы как-то подбодрить Робертса. — Когда ты придешь в норму, мы возьмем отпуск и уедем куда-нибудь очень далеко. Куда ты хочешь поехать?
— Мне все равно, — безразлично ответил Винсент и закрыл глаза.
Рэй поправил одеяло и продолжал молча сидеть рядом до тех пор, пока Робертс не задремал. Он все время внимательно прислушивался к его ощущениям, но Винс спал спокойно и крепко. Возможно, впервые с тех пор, как пришел в себя. Адамс поднялся с кровати и, хотел было дотронуться до его лица, но потом отдернул руку, вспоминая, как тот просил не прикасаться к нему. Теперь Рэй понимал, почему Винсенту так неприятно. После всего того, что с ним сделал Валентайн вовсе неудивительно, что он боится сблизиться с кем-то.
Адамс подумал, что самое время начать курить, нервы уже ни к черту. Он очень хотел бы стать для Винса незаменимым человеком в жизни. Эгоистичное желание чувствовать себя кому-то необходимым. Он даже намеревался первым начать рассказывать все о себе, когда они вернутся домой. Но теперь все казалось невозможным, всего лишь нелепым желанием. Страх причинить Винсу еще больше боли пересиливал все порывы сблизиться с ним. Не прикасаться больше, и даже не мечтать об откровенности. Вряд ли Робертс когда-нибудь сам расскажет обо всем, что у него на душе. Безнадежно.
Адамс тихо вздохнул и направился к выходу из палаты. Снаружи стояла целая толпа, все молчали, кто-то даже задержал дыхание, в предвкушении того, что он скажет. А Росс смотрел на него очень обеспокоенно.
