Сигнал тревоги раздался, когда его совсем не ждали. Разумеется, тревоге и полагается быть неожиданной, но когда долгое время проводишь в космосе, на запечатанных в бесконечности плавучих базах, знаешь: бывают дни, настолько поглощенные рутиной, что поневоле вслушиваешься, хоть и без особой надежды: не зазвенит ли. А бывает другое: непонятное предчувствие сдавливает душу, и знаешь безотчетно: сегодня будет тревога. И такая тревога обычно оказывается общей.

На сей раз было только оповещение о входе корабля в док. В столовой многие и ухом не повели. И все же базу оповещали об этом только в тех случаях, если корабль доставлял пассажиров, либо требующих немедленной помощи, либо вовсе не идентифицированных. Так что Шивон Ник Леоч на миг задержалась с подносом в руках, ожидая следующего объявления.

Не прогадала.

Больше всего Центр по вечерам напоминал огромную школу-интернат. Такое же ощущение привычности и бесприютности. У окна с видом на искусственный водопад сидели только приятель Шивон -- биолог-бертиец -- и новенький с Софии. София входила в ту же звездную систему, что и Траепа, и у софийцев были небольшие способности к телепатии.

-- Кажется, кого-то из нас сейчас вызовут к Шефу, -- сказал биолог. Так и оказалось: Шеф потребовал к себе лингвиста.

В маленьком Спасательно-координационном центре в созвездии Хамелеона лингвистов было мало. Такие центры первыми оснащали традукторами для всех известных языков.

Платили здесь не слишком хорошо, хотя ведомство Дальнолета добавляло немного за работу на "отдаленных участках". Но и работы мало: Шивон держали здесь в основном на случай неожиданных контактов. Вот она, кажется, неожиданность...

Пришлось несколькими торопливыми глотками приканчивать напиток "Бодрость". Редкостная гадость, но Шивон подсела на нее еще крепче, чем на кофе, который в такую даль просто не завозили.

Старшим дежурным офицером в этот вечер оказался бывший беженец с Леи. У лейцев нет индивидуальных имен, поэтому тут его звали просто Шеф. Он печально посмотрел на вошедшую Шивон и вопросил:

-- Ты можешь мне сказать, почему гагаринцы прилетают ровно в мое дежурство?

Видно, на базу притащили что-то вовсе невиданное. Обычно Шеф на гагаринцев не злословил: когда-то они эвакуировали его с Леи и привезли, полуживого, к себе на базу.

-- Что говорят?

-- В том-то и дело, что ничего. Потому я тебя и вызвал. Мы вообще... не уверены, что они могут говорить.

***

-- Страннейшая, я вам скажу, история, -- начал гагаринец. Он-то был бодрее некуда. -- Это не мы их нашли, а вентийцы. Корабль у них научный, проходил недалеко от Дзеты-Ха. Вызывают нас: неизвестное судно, получили SOS, звали -- не отвечает. Ну, мы просим координаты. И правда судно, чье, откуда? Непонятно. Связи, опять же, никакой. Что ты будешь делать? Старший брат говорит -- идите и вскрывайте. Ну что, мы пошли и вскрыли. Жизнеобеспечение полетело, ни зги не видно. И вот эти лежат. Сенсоры говорят -- живые. А кто живой, поди пойми, я таких в жизни не видел. Что будешь делать, забрали к себе. Естественно, пока везли, обследовали как могли, но в наших базах ничего подобного нет.

-- А отвезти их на базу Ордена вам Гагарин не позволил? -- кисло сказал Шеф.

-- Побоялись, что не дотянут. И распоряжения, опять же. По законам Дальнолета...

По законам Дальнолета у СКЦ не оставалось иного выхода, как принять спасенных.

Их поместили в "аквариум" -- помещение с прозрачными стенами на гостевом ярусе, куда можно было подать водород. Аквариум и предназначался для карантина -- либо для приема таких вот неопознанных пострадавших. За то время, что Шивон здесь провела, им не разу не пользовались.

Шивон молчала, застигнутая странным дежа-вю. Непонятный сигнал о помощи, корабль, молчащий по прибытии спасателей... В животе заныло от тревоги -- наверняка необоснованной. Шивон украдкой вытерла об одежду вспотевшие ладони.

Единственное, что знали о нежданных гостях -- что они водорододышащие. Жизнеобеспечение у корабля отключилось, когда гагаринцы до него добрались, но следы водорода остались. Спасенных оказалось немного -- пятнадцать душ, сказали бы раньше. Да еще неизвестно, есть ли у них души. Были они вытянутыми, с бесцветными блестящими телами. Теперь, проснувшись, они щерили рты с длинными острыми зубами, хаотично поднимали конечности, одни -- увенчанные щупальцами, а другие -- чем-то вроде присосок. Благодаря им существа двигались с одинаковой легкостью по горизонтали и по стене "аквариума", но движение их было как-то беспорядочно. Глаза, располагавшиеся (кажется) на голове, смотрели мутно.

У одного из "гостей" щупальце раскрылось, как цветок, и из его середины высунулся острый шип. Этим шипом гость неловко водил по прозрачной стенке. Теперь уже не только Шивон стало не по себе.

-- Прорежет ведь, -- сказал Шеф.

Гагаринец, не слушая его, опустился перед "аквариумом" на корточки. Приложил ладонь к прозрачной стенке.

-- Эх, брат... Посмотрите, им ведь нужно было построить корабль, верно? Зубы -- это чтоб измельчать материал, да?

-- Гагарин, отойди, пока тебя не измельчили, -- посоветовал Шеф. У лейцев нет индивидуальных имен, но есть имена кланов, и Шеф, не задумываясь, всех в Ордене звал Гагаринами.

Тот не реагировал. Бурчал себе под нос:

-- И шипы... конечно, шипы, и присоски... И все-таки, как же так, откуда вы взялись?

Он повторял перед аквариумом самые известные жесты, видимо, надеясь, что инопланетяне распознают хоть один. Со стороны он напоминал ребенка, дразнящего зверей в зоопарке. Но "гости" продолжали свое копошение и не обращали на него внимания.

-- Кажется, они не видят, -- сказала Шивон, глядя, как увлеченно -- и порой мешая друг другу -- "гости" ощупывали аквариум. -- И все-таки... Если на корабле отказали все системы, как они связались с вентийцами, как подали сигнал?

Гагаринец пожал плечами.

-- Как передали? Мы не знаем. Получили мы от вентийцев по всей форме: корабль, возможно, терпит бедствие, отозваться не можем, передаем спасателям, уведомите СКЦ... А спасатели рядом -- кто? Только мы... Что будешь делать? Мы и двинулись...

-- Так вызовите тех вентийцев, спросите!

-- А как вызвать? Никак не вызвать. Они ушли в гиперпространство.

***

Хоть общую тревогу и не объявляли, довольно быстро весь Центр объяла лихорадка чрезвычайной ситуации, и весь он закипел и забурлил.

В конференц-зал постепенно стекались все: и те, чье дежурство недавно кончилось, и кого официально на ноги поднимать не стали. В конце концов начальник Центра объявил общий сбор. Здесь, на базе, это означало, что каждый ярус собирается в собственной кают-компании и переговаривается с остальными по общей связи. Систему связи адаптировали для каждой расы, находившейся в Центре, а вот делать общий конференц-зал с разными отсеками не стали.

Начальник Центра в неизменном защитном костюме смотрел на них с экрана. Голоса перекрывали друг друга:

-- Собрать данные, хотя бы самые общие. Очертить периметр, где нашли корабль. Послать сообщения на контактные планеты -- может быть, кто-то опознает своих...

-- Ищите закрытую капсулу в открытом космосе...

Но Шивон была с начальником согласна. Даже на тех планетах, с которыми контакт установили, обычно знали одну или две расы, самых многочисленных, а с малыми народами дело имели редко. Только гагаринцы, которым приходилось порой эвакуировать пострадавших от конфликтов, знали, что на представителях планет в Галасоюзе население не заканчивается. Однако гагаринцев вызывали не все и не всегда, и даже они не могли бы исходить вселенную вдоль и поперек. Но аборигены могли опознать -- или соседей, или -- чем черт не шутит -- собственную фауну...