Видение прервалось.

Могла ли Белль винить Румпеля за это? Да, могла. Справедливо ли было винить его? Нет. На какие только отчаянные меры люди не идут ради близких. Вот например, что она сама сделала? Почему она была здесь? А кстати где она была?

Неужто «Веселый Роджер»? Да, определенно. «Веселый Роджер», команда неотесанных морских разбойников и капитан Киллиан Джонс собственной персоной, прижавшийся спиной к мачте. Он недобро улыбался, скрестив руки у себя на груди. На палубу корабля поднялся Румпельштильцхен, запутался в частях такелажа и упал, практически капитану под ноги.

- Кто ты? - рассмеялся Джонс.

- Встань, когда говоришь с капитаном! - крикнул на Румпеля один из пиратов.

Двое других подскочили и поставили прядильщика на ноги, вложив его палку ему в руки.

Белль отметила, что Румпель не испугался в общем-то, просто растерялся.

- Я помню тебя! Видел в таверне, - Румпель ткнул пальцем сторону Киллиана.

- Всегда приятно произвести впечатление, - усмехнулся Джонс, обвел взглядом толпу своих прихлебателей, засмеявшихся его точному словцу, и недобро посмотрел на посетителя, - Где же мои манеры? Мы даже толком не представлены друг другу! Киллиан Джонс! Что ты делаешь на борту моего корабля?

- Ну я…У вас моя жена, - сказал Румпельштильцхен.

- Здесь побывало множество жен!

Прихлебатели снова заржали.

Белль не смогла бы описать как мерзко это выглядело.

- Нет, понимайте, у нас есть сын! - вот теперь в голосе Румпеля слышался испуг, но не за себя, - Он нуждается в матери!

Румпель сделал пару маленьких неуверенных шажков в сторону Киллиана. Все в его облике умоляло капитана о пощаде.

- У меня здесь целая команда мужчин, нуждающихся в женской ласке.

Прихлебатели заржали.

- Я умоляю тебя. Пожалуйста, дай ей уйти.

- Я не люблю торговаться, - Киллиан вплотную подошел к Румпелю, - А это значит, что я считаю себя благородным человеком. Человеком чести!

Киллиан отошел, провел рукой по гладкому дереву мачты и продолжил:

- Итак.. Если ты и правда хочешь вернуть свою жену, то тебе придется забрать ее.

Один из прихлебателей кинул под ноги Румпелю заржавевшую, тупую, никуда не годную саблю. Оружие Джонса, заточенное и чистое, было приставлено к горлу прядильщика, а потом опущено до уровня сердца.

- Я полагаю, что драться на дуэли тебе не приходилось, - сказал Джонс, - Все очень просто: берешь оружие и протыкаешь им своего противника.

Прихлебатели заржали.

Вот теперь Белль могла разглядеть страх на лице Румпеля. И этот страх был вполне объясним и понятен. Что мог сделать бедный крестьянин, никогда никому не вредивший, кроме, может быть, себя самого, против «отважного» капитана, залитого кровью своих «врагов»? К тому же жизнь Румпельштильцхена не принадлежала ему: сына он оставить не мог.

- Дерись. Человек, который не дерется за то, что он любит, имеет то, что имеет, - высокомерно издевался Джонс, зная что ответить ему некому.

- Прошу, сэр! Что я скажу моему мальчику?

- Правду. Его отец трус. - бросил Джонс и отвернулся от Румпеля.

Даже этого для Белль было достаточно, чтобы понять всю глубину ненависти и презрения, которые Румпель испытывал к Крюку. Она и сама почти ненавидела его.

Видение, тем временем, сменилось.

И снова дом, милый дом. Уже лишенный присутствия Милы. За окном был мрак и гул. Словно где-то недалеко велось сражение. Румпель был крайне серьезен, иногда осторожно выглядывал в окно. Все же шум был не так велик, что вполне могло означать отсутствие опасности. По крайней мере сегодня. Румпель потушил единственную свечу, и забрался в постель, с головой нырнув под одеяло. Белль бы с радостью сделала то же самое, но не из-за потребности в отдыхе, а из-за желания куда-нибудь спрятаться, забиться, внушить себе детскую иллюзию безопасности.

Вдруг откуда-то издалека раздался страшный грохот. Румпель сел, откинув одеяло в сторону.

- Папа! - пропищал жалобный голосок из задернутого шторкой угла, - Папа, мне страшно.

Белль поняла, что со своими грустными размышлениями совсем позабыла о Бэе и устыдилась этого.

- Бэй? - отозвался Румпельштильцхен, - Поди сюда. Ну же.

Мальчик забрался на кровать к отцу и крепко его обнял.

- Что это?

- Огры, - невесело и честно ответил Румпель, заглядывая в испуганное заплаканное личико сына, и, увидев, что тот готов разреветься, ободряюще добавил, - Но тебе нечего боятся, Бэйлфайер. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.

========== Глава 8. Зосо ==========

Следующее видение, открывшееся Белль оказалось очень длинным. Но оно открывало ей путь к самому значительному событию в жизни Румпельштильцхена.

Ее перенесло примерно на семь лет вперед с той ночи, когда Румпель обещал своему маленькому сыну защиту от всяческих опасностей. За эти годы Румпель сильно постарел: загрубели руки, морщины выступили на лице, поседели волосы. Внешне он стал тем, кого Белль и знала.

Еще не представляя, что же ей все таки увидеть предстоит, Белль была сравнительно спокойна. Тихо, сиротливо, как незваный гость на чужом празднике, она села в углу все того же крестьянского дома и наблюдала за ловкой работой Румпеля-прядильщика, как всегда сосредоточенного и недоступного для вмешательств внешнего мира. Бэйлфайер временно отсутствовал, но ключевое слово здесь - «временно».

Примерно через час заметно вымахавший подросток Бэй с криками ворвался в дом.

- Папа! Папа! Они забрали Морейн!

Румпельштильцхен тут же бросил все, схватил свою палку и направился к выходу со скоростью невероятной для калеки. Белль поспешила следом. Как и Бэй.

В дверях все же Бэй обогнал отца.

Они стали свидетелями следующих драматических событий: военные, игнорируя мольбы двух престарелых крестьян, пытались силой забрать с собой девочку. Ту самую Морейн.

- Пожалуйста, не забирайте ее! Она всего лишь ребенок! Просто девочка! - умоляла мать Морейн, едва не падая на колени в дорожную пыль.

- Чепуха! - высокомерно заявил ей главарь солдат-вербовщиков, - Она крепкая девушка! Из нее выйдет отличный солдат!

Румпель подошел ближе переводя сочувственный взгляд с Морейн на ее родителей и с родителей на Морейн.

- Это ошибка! - крикнул отец Морейн, - Ошибка! Ей всего четырнадцать! Четырнадцать!

- Это приказ герцога! Многие наши солдаты пали на войнах с ограми! - провозгласил солдат, - Увеличение войска поможет нам изменить ход войны!

Румпель прижимал к себе Бэя. Белль сокрушенно наблюдала за происходящим. Желание защитить боролась в ней с желанием спрятаться подальше. Ей не хотелось здесь находиться. Ей не хотелось также, чтобы здесь находились Румпель, Бэйлфайер и несчастная юная Морейн.

- Они опять снизили возраст призыва, папа, - прошептал Бэйлфайер.

- Знаю, сынок, знаю… - пробормотал Румпельштильцхен, еще крепче прижимая его к себе, закрывая его собой, пряча под своим плащом, подобно птице, укрывающей своих птенцов крыльями.

- Она поедет со мной, - командир поставил точку в известном споре с подавленными родителями девочки. Один из солдат вырвал Морейн из материнских объятий и посадил на лошадь к командиру.

В последней отчаянной попытке освободить свою дочь от ужасной участи, крестьяне кинулись на солдат. В руке матери блеснула сталь. Но кровопролития не произошло, так как их парализовала магия, а потом они, скованные болью, опустились на колени перед кучкой трусливых солдат. За оградой, облаченный в черную мантию на черном коне восседал…

- Темный… - выдохнула Белль.

Она заметила, что пытая одних, Темный страж как бы смотрел на других: на Румпеля и Бэя.

Румпельштильцхен в свою очередь не отводил глаз от Темного.

- Темный считает, что девочка едет со мной! - самодовольно сказал командир и пришпорил своего коня.