Следующая драма прошлого развернулась в саду. Белль обнаружила себя стоящей под огромным дубом. Рядом с ней стоял и Румпельштильцхен. Белль показалось даже забавным, что любовники должны были встретить друг друга, совершив убийство. Он, уже без перчаток, но по-прежнему прячась за маской Темного мага, нервно переступал с ноги на ногу.

А вот и Кора показалось. Вся в белом, словно приведение, женщина широкими шагами пересекла сад. При виде ее лицо Румпеля вновь обрело человеческие черты.

- Я уже начал беспокоится!

- Но я пришла.

Румпель поцеловал ее, а потом отстранился, почувствовав холодность и отчужденность.

Белль догадалась, что сейчас Кора разобьет ему сердце. Она вдруг решила, что у нее чрезвычайно интересные ноги, во всяком случае, они намного интереснее, чем разбитое сердце. Разбитое в очередной раз.

- Что-то случилось? - обреченно, не желая получить утвердительный ответ спросил Румпельштильцхен.

- Да. Случилось.

- Что именно? Не смогла убить короля?

- Смогла бы, да передумала, - чужой, жесткий, холодный голос Коры лишил его самообладания.

- А…

Белль заметила, что у него нервно задрожала нога, его сломанная нога. Она осмелилась снова на них посмотреть.

- Прости меня, милый Румпель, - печально и нежно Кора погладила его по щеке, - Я не сбегу с тобой. У меня завтра свадьба.

Румпельштильцхен тяжело вздохнул, отступил на шаг и указал пальцами на ларец у Коры в руках:

- Чье сердце в ларце?

- Не будем усложнять, - взмолилась Кора.

- Ты обманула меня… Чье сердце?

- Мое, - выдавила Кора, - Мое. Так нужно.

Белль прикрыла глаза и отвернулась.

- Ты говорил мне, что я должна поставить всех на колени. Мое сердце мешает мне.

- Ты никогда не любила меня… - Румпель горько усмехнулся и развел руками, - Нет уж… Легко ты не отделаешься! У нас уговор! Я заберу твоего ребенка.

- Ты сам изменил уговор, Румпель, - жестко возразила Кора, - Я отдам тебе ребенка, если он будет от тебя. Прости, но ни один мой ребенок твоим не станет.

Белль не смогла заставить себя посмотреть на него. Все, что она смогла уловить — это то, как он развернулся на каблуках и яростно бросился прочь, а потом и вовсе переместился. Отчаянно, виновато Кора окликнула его по имени, но было поздно.

========== Глава 12. Внешность обманчива ==========

Белль шла, точнее плыла, в белом тумане. Он снова сгустился вокруг нее, обволакивал, забирался внутрь, мешал дышать, мешал… Однако, ее не сильно это беспокоило. Больше нет. Белль размышляла о Коре и о Румпеле, о том, что их связывало и о том, как Кора все разрушила. Неужели она, Кора, спланировала все заранее, давно рассчитала все до мелочей, умело играя на чувствах своего любовника? Белль так не казалось: ведь Кора вырвала свое сердце, чтобы принять пусть и неправильное, но нужное именно ей решение, принести жертву ради достижения власти. Но поступок Коры имел страшное влияние, укрепил уверенность Румпеля в том, что никто никогда не сможет его полюбить. Ужасная иллюзия с ужасным основанием. Белль сложно было даже представить себя на его месте: сложно представить, что кто-то готов вырвать собственное сердце, чтобы не быть с тобой. Иллюзия Румпеля питала и ее собственные иллюзии. Могло ли быть что-то иллюзорное стать чем-то настоящим? Или они вдвоем уже давно танцевали глупый танец под давно отзвучавшие звуки беспощадно устаревшей музыки? Было ли еще что-то помимо ее сострадания и его стремления к любви? Была ли она, эта любовь?

Белль застыла в задумчивой растерянности и засунула руки в карманы. И тут она нащупала то, что меньше всего ожидала найти: надколотую чашку. Ту самую глупую, склеенную-переклеянную, постоянно целую и постоянно разбитую, как вся их совместная жизнь.

Она вытащила чашку и поднесла к глазам. К глазам наполнившимся слезами. Белль моргнула , и слезы потекли по щекам.

- О, Румпель… - всхлипнула она и прижалась губами к этому чудесному и жуткому символу любви, - Надеюсь…Надеюсь еще не поздно…

Руки задрожали, и чашка выпала. Белль попыталась поймать ее, но не сумела: она разбилась. Все, что ей оставалось — сгребать руками осколки. Сгребать руками осколки и плакать, плакать и сгребать осколки.

Белый туман рассеялся, уступив место Темному Замку.

За окнами замка сияли знакомые звезды. И небо было пурпурно-дымчатое, восходящее к черному. Краски пролитой на войне крови. Белль прекрасно помнила эту ночь, так как этой ночью жизнь ее изменилась. Этой ночью она навсегда ушла к Румпельштильцхену. Она поднялась по лестнице на второй этаж и столкнулась нос к носу с хозяином. Она ожидала, что он пройдет насквозь, но он развернулся и пошел в другую сторону. А потом обратно. Угрюмо считая шаги.

- Интересно, я уже здесь? - спросила Белль в слух и пошла к своей «комнате», темному затворку на втором этаже с меленьким окошком, в которое однако по утрам пробиралось злющее солнце и светило Белль прямо в глаза. За дверью затворка слышался плачь.

- О да! Я здесь, - отметила девушка и села на пол у самой двери, прислушиваясь к собственным всхлипам.

Хозяин замка несколько раз подходил к ее камере, недовольно морщился, досадливо махал руками и удалялся восвояси. Когда он пришел в очередной раз, Белль не выдержала, встала и ушла за ним.

- Раз тебя так бесят подобные выражения чувств, то зачем ты вообще забрал меня? - спросила Белль. Она знала, что не получит ответа, но находится здесь и просто говорить ей нравилось.

- Мог бы просто собаку завести.

- Лучше бы собаку завел, - пробурчал Румпельштильцхен, усаживая за прялку, - Целую свору! Их шерсть тоже можно прясть. Если они, конечно, пушистые.

- Только собаки не разговаривают, - усмехнулась Белль.

Со стороны камеры раздался особо громкий всхлип.

- А ведь и правда слышно…

- Невозможно работать! - разозлился Румпель и куда-то перенесся.

Белль всплеснула руками и также перенеслась, но в иное видение.

Румпельштильцхен сидел во главе длинного стола в основной зале. Здесь он в основном и обитал: прял, обедал, принимал клиентов, хранил особо ценные для себя вещицы (некоторые, особо ценные, стояли на постаментах). Конечно, в замке были и другие комнаты, используемые хозяином. Например, спальня, которая напоминала скорее платяной шкаф, чем место, где кто-то спит, а еще детская, где хранились немногочисленные вещи сына, и где сам его сын не разу не был.

Белль села возле него и принялась разглядывать его переплетенные между собой пальцы когтистых лап.

Другая Белль, из воспоминания зашла с подносом в комнату, водрузила его на столе и дрожащими руками начала наливать чай.

- Будешь подавать мне еду, наводить порядок в Темном Замке, вытирать пыль, стирать одежду… - Румпельштильцхен приступил к перечислению обязанностей новой служанки.

- Да, хорошо.

- Приносить мне солому для прялки…

- Хорошо, - Белль-служанка выдавила нервную, но вежливую улыбку.

Другая Белль улыбнулась тоже. Она подумала, что уже очень давно отвыкла от страха, который он внушал абсолютно каждому. Но в этот момент ее страх кажется его сильно забавлял.

- И, о! - Румпельштильцхен изобразил, что забыл действительно нечто важное, - Ты будешь ошкуривать деток мне на штаны!

- Не смешно, - рассмеялась Белль.

Белль служанка уронила чашку, ту самую чашку, и окаменела от ужаса, явно визуализировала в голове свою последнюю обязанность.

- Дорогуша, это шутка, - снисходительным тоном обратился хозяин и посмеялся сам над собой, - Забавы ради!

Белль-служанка облегченно кивнула и даже улыбнулась. А после наклонилась за чашкой и обнаружила, что та надбита.

- О… Мне очень жаль! Она разбилась, - пролепетала девушка, - Но откололся только кусочек. Почти и не заметно.

Она так и сидела с чашкой где-то за столом, закрывавшим обзор для ее будущей версии, которая прилагала немалые усилия по выкручиванию собственной шеи, силясь разглядеть происходящее. Румпель изящно склонился, не меняя в целом положение своего тела.