Румпель: Выбрать? А есть ли у меня этот выбор?

Нищий: Выбор есть у каждого.

Румпель: Я — деревенский трус. Единственное, что я могу выбрать — это угол, куда забиться! Я калека. У меня нет друзей. Нет семьи. Все, что есть у меня — это мой мальчик…

(Румпельштильцхен разрыдался)

Румпель: Мой сын… И они хотят забрать его у меня… И если они это сделают, то я …я пропаду. Просто исчезну.

Нищий: Не пропадешь, если у тебя будет сила.

Румпель: Ты еще скажи — бриллианты.

Нищий: Возьми себя в руки. Подумай. Почему кто-то столь могущественный, как Темный маг, работает на такого бестолкового дурака, как герцог Приграничья. Скажи -ка, а? Герцог обратил Темного в рабство. Он поработил его силой таинственного кинжала. На лезвии этого кинжала написано истинное имя Темного. Если ты украдешь этот кинжал, то сам сможешь приказывать Темному. И тогда никто не сможет забрать твоего сына.

Румпель: Но… Сделать Темного своим рабом? Нет, нет, нет… Я не смогу. Умру от страха.

Нищий: Тогда, может, вместо того, чтобы контролировать силу, ты заберешь ее себе? Забери ее себе.

Румпель: Забрать себе? Как?

Нищий: Поймешь.

Нищий опустошил тарелку, распрощался с хозяином и ушел. Сам же хозяин долго сидел без сна, размышляя над предложенной опасной идеей. Кажется сложное решение было сделано. Белль знала, что ему выбор и посложнее. Она уже не сомневалась, что загадочный незнакомец был Темным. Когда Румпельштильцхен лег спать, она плюхнулась на край его постели и посмотрела на его сонное неспокойное лицо. Свои мысли относительно коварства Темных, самоубивающихся путем обмана особенно отчаянных людей, Белль оставила невысказанными. Невысказанными даже пустоте. Все это было слишком страшным.

Весь следующий день Румпель и Бэй провели в странных приготовлениях грандиозного плана кражи проклятого кинжала из замка герцога. Они топили бараний жир и накручивали овечью шерсть на палки. Белль жутко радовалась, что не чувствует запахов. Ее бы наверняка стошнило. И не раз. И далеко не из-за беременности.

- Боже, как вы этим дышите? Ужас! И зачем это нужно? - недоумевала красавица.

- Не давай огню погаснуть! - говорил Бэйлфайеру Румпельштильцхен, - Овечий жир должен полностью растаять.

- Зачем мы вообще это делаем, папа. Это хорошая шерсть, добрая. Мы можем ее прясть и продавать.

- Это путь в замок, сынок, - пояснил Румпель, - Мне нужно кое-что взять оттуда.

- Как ты собираешься поджечь замок? - спросила Белль, как всегда, в пустоту, - Стоп, стоп, стоп. Это же безумие! Полное. Поджечь замок?

Бэй поинтересовался, ради чего его отец решил поджечь чертов замок, и получил от отца честный ответ. Румпель все рассказал сыну. Со временем он утратил охоту к откровениям,что более всего Белль и задевало.

В конце своего рассказа о герцоге и кинжале, Румпель безумно, совершенно безумно, улыбнулся и сказал:

- Ты представляешь, что я смогу сделать с этой силой, Бэй? Я смогу использовать ее во имя добра. Я спасу всех детей Приграничья, остановлю войны с ограми!

Белль выразила одобрение этим словам, но не была уверенна, что эти праведные цели могут оправдать продажу собственной души.

- Но это так опасно, папа! Знаешь, если я должен драться, то я буду драться! Раз таков закон!

- Хороший же закон, раз велит детям умирать на войне, - вкрадчиво сказал Румпельштильцхен, - Это не сражение. Это жертва. Видишь, небо красное? Это не от костров на полях сражений. Это кровь наших людей, сынок. Это детская кровь. Кровь детей, подобных тебе. Ну, какой безумец добровольно захочет участвовать в этом?

- А какой добровольно захочет стать Темным? Ладно, если ты не знал цены в первый раз..Ну во второй-то? А? - Белль почему-то жутко разозлилась.

- Так это правда? - спросил Бэй, продолжая тему.

- Что правда?

- Что ты сбежал…

- У меня не было выбора, сын.

- А мама? Она правда умерла?

- Умерла… - на этом слове Румпель поморщился.

Бэй ненадолго замолк, побродил вокруг костерка, размышляя обо всем сказанном.

- Что надо делать? - в итоге спросил он, чем вызвал у Румпеля довольную улыбку.

- Да! Что? - Белль все не отпускала абсурдность идеи сжигания замка.

- Мы подожжем замок, - ответил Румпель.

- Как? - не унималась Белль, - Как ты подожжешь чертов замок?

- Видишь ли, Бэй, замок выстроен из камня, но пол и балки в нем…

- Деревянные… - догадалась Белль.

Неужели он собрался поджечь несущие части строения, а потом, дождавшись, когда то рухнет искать иголку в стоге сена? Или залезть в горящий замок.

- Ладно. Посмотрим, - решила она для себя.

- Деревянные, - закончил предложение Румпельштильцхен.

- И что с того?

- А то, сынок, что дерево горит.

Не прошл и года, как Румпель и Бэй завершили свои приготовления и отправились в путь. Очень долгий путь. Очень долгий. Но до заката и они, и Белль оказались у стен замка, обманом миновав охранников в крепости. Отыскав нужное место, Румпельштильцхен развел свое пожарище. Удивительно, как его никто не заметил сразу.

- Уходи, Бэй. Выйди за стену и жди меня там, - велел он сыну, - Если я не возвращусь в течении часа - ступай домой. Понял?

Бэй неуверенно кивнул и повиновался. Румпель же, вооружившись самодельным факелом и своей палкой-тростью фактически шагнул в огонь.

Белль до последнего отказывалась верить в реальность происходящего. Этот сумасшедший действительно залез в горящий замок за проклятым кинжалом. Даже зная, что ей огонь не причинит вреда, она предпочла остаться снаружи.

Меньше получаса потребовалось Румпелю, чтобы найти кинжал и выбраться. Белль испытала невероятное облегчение, увидев знакомую фигуру, выплывающую из черного дыма. Отплевываясь и откашливаясь он выбрался из огня и невозмутимо, уверенно зашагал к выходу с прилегающей к замку территории. Навстречу ему уже бежали взбудораженные, шокированные слуги и охранники. Но Румпельштильцхен их не интересовала. Сейчас он был таким же невидимкой, как и Белль, а может даже невидимее. В общем и целом он выбрался из этого приключения весьма благополучно, встретил поджидающего его Бейлфайера и отправился прочь, в сторону дома.

В лесу Румпельштильцхен остановился и велел сыну идти домой одному.

- Я скоро возвращусь, Бэй. Непременно, - говорил он, - Ступай.

Белль осталась с Румпелем, вместе с ним углубилась в чащу, где он, зажав факел в одной руке, второй поднял кривой клинок Темного на уровень глаз.

- Зосо… - прочитала Белль имя, вырезанное на кинжале.

- Зосо! Зосо! - говорил Румпель, - Зосо! Я призываю тебя!

Ничего не произошло. Румпель огорченно пожал плечами, опустил кинжал и развернулся. В следующую секунду он моментально побледнел и выронил факел. Белль тоже развернулась и оказалась нос к носу с Темным по имени Зосо. Наверное она тоже побледнела, так как испугалась сильно. Очень сильно. Не потому что Зосо был так ужасен на вид, а потому что это было чересчур неожиданно и чересчур близко. Она постаралась как можно отойти.

- Ты звал меня? - спросил Зосо.

- Подчинись, Темный. Я повелеваю тобой!

- Это так. Распорядись этой силой мудро, - начал Темный свою игру, - Ты можешь использовать ее в любой момент. Уже почти рассвело. Настал день рождения твоего сына. А значит вербовщики уже выехали за ним.

- Они его не заберут!

Зосо очень близко подступил к своему перепуганному повелителю, почти касался его.

- Ты можешь контролировать меня, но не их, - напирал он, - А ты никогда не задумывался, что твой сын не твой? Он не трус, в отличии от тебя. Глупо продавать душу за жизнь незаконнорожденного сына. Так что ты мне велишь?

Так, легко и просто, играя самыми черными и жгучими сомнениями и страхами своей жертвы, Темный подтолкнул Румпельштильцхена к поступку, изменившему всю его жизнь.

- Умри же! - крикнул Румпельштильцхен, размахнулся, насколько это было возможно, и воткнул кинжал в грудь Зосо, уложил его на землю, нависая сверху.