— Ничего, — улыбнулся Голд и заставил её на него посмотреть. — Можешь верить, а можешь — нет.

Белль опять поцеловала его, но гораздо мягче, бережнее, погладила по голове и заглянула ему в глаза. Он прикоснулся к её волосам, ласково убрал их от лица, заправил за уши.

— Мне приснился сон. И я не до конца уверен, что это сон, — тихо заговорил он. — Скорее, видение. И кое-что совпало где-то на границе между сном и явью.

— Ты сходишь с ума… — покачала головой Белль.

— Больше нет.

— Ты нашёл ответ?

— Я задал другой вопрос, — тепло улыбнулся Голд.

— Расскажи мне.

— Расскажу, — ещё один последний поцелуй. — Но позже.

— Почему? — огорчилась Белль.

— Крис проснулся, — пояснил Румпель, снова ощущая свою власть над магией особняка. — Боюсь, нам придётся прерваться.

Позже он всё рассказал жене. А ещё посвятил в это Колетт, с которой они возвратили останки кинжала в прибрежные воды. Коль поинтересовалась, не хочет ли он сохранить шарик, оставить как напоминание о прошлом. И он ответил ей отрицательно. У человека не должно быть слишком много напоминаний о прошлом, если он надеется на счастливое будущее.

========== Дуплекс ==========

Голд и Коль вернулись к дому и сразу пошли на задний дворик, где и планировалось устроить праздник.

Дворик представлял собой огороженную часть пляжа и был малопригоден для чего-либо. Строить на этом клочке было нельзя, находиться постоянно было тоже невозможно, учитывая климат южной Калифорнии. Хозяева обычно предпочитали прятаться в доме или на террасе, но сейчас там собрались почти все: Белль что-то подробно объясняла Роланду и Адаму, Келли стояла рядом, озираясь по сторонам и придерживая за ошейник вырывающегося Фалко. Коль отпустила отцовскую руку и подбежала к ним, а Голд спустил бладхаунда с поводка и постарался пройти в дом незамеченным. Белль, конечно, заметила его, но только покачала головой и улыбнулась.

Он сразу пошёл в гостиную, в которой Альберт оживлённо беседовал с Крисом, сжимая в руке стаканчик с виски.

— Напиваешься с самого утра? — заметил ему Голд.

— Если бы! Это яблочный сок, — ответил ему Ал и подмигнул Крису. — Мама приставила ко мне няньку.

— Мама попросила проследить, чтобы он не пил, — со смехом пояснил Крис, — а Коль — чтобы не приставал к девушкам.

— Ах… Были бы они тут… — театрально вздохнул Альберт. — Как Адам? Какой-то он загруженный…

— Сам спроси.

— Тогда он решит, что мне интересно.

— А разве нет? — усмехнулся Голд и подошёл к бару, чтобы плеснуть себе совсем не яблочного сока.

— Папа, нет, — остановил Крис.

— Что за дела?!

— Мама попросила…

Румпель рассмеялся и поставил бутылку на место.

— Крис, налей, пожалуйста, воды Раффу, — попросил он, и когда тот ушёл, обратился к Альберту: — Яблочный сок у тебя ещё остался?

— А как же? — улыбнулся Ал. — Двенадцать лет выдержки. Односолодовый.

— Отлично!

***

Адам всегда был «загруженным». В 2037 году он очень быстро взял себя в руки, перевёлся в Стэнфорд на инженерный факультет, на тот же, который в том же году окончила его Келли, нашёл подработку и продолжил свою совершенно самостоятельную жизнь в Калифорнии.

Когда в 2038-м он закончил Стэнфордский университет, они перебрались в Пасадену, сначала из-за кратковременной контрактной работы, а потом остались там. Род их занятий был таков, что жить они могли в любом месте на планете, если бы только пожелали.

Голд впервые приехал в Пасадену в июне 2039-го и всего на пару дней. Инициатором этой встречи был сам Адам.

— Адам! — крикнул Голд, когда увидел сына в переполненном аэропорту.

— Пап! — Адам пробился к нему через толпу и ухватился за руку. — Здравствуй.

— Здравствуй, сынок.

Они сумели выбраться наружу и сели в поджидающее их такси.

— Как ты?

— Лучше расскажи, как ты! — ответил Адам. — Смерть от гриппа?

— А… Твоя мать рассказала тебе всё?

— Если бы ты дал знать раньше, я бы приехал.

— Я не хотел, чтобы…

— У нас была возможность увидеть тебя перед смертью?

— Я не собирался взаправду умирать, так что нет причин обо мне беспокоиться, — буркнул Голд.

— Как скажешь.

— Зачем ты пригласил меня?

— Может, я просто захотел тебя увидеть? — улыбнулся Адам.

— Тогда бы ты приехал сам. Или пригласил бы меня вместе с Белль, — ответил Голд. — Не верю, что ты не хочешь её видеть.

— Ладно. Я получил новые права.

— Молодец. И что дальше?

— Хочу купить машину. В Санта-Монике, — пояснил Адам. — Не мог бы составить мне компанию?

— Хорошо… — согласился Голд. — Только завезём вещи в отель.

— Отмени бронь, — распорядился парень. — Ты остаёшься у меня.

— В очередной конуре? — поддел Голд. — А что Келли скажет?

— А Келли с подружкой сейчас в Мексике.

— Что?

— Она сказала родителям, что не изучала экономику, они довели её до нервного срыва, — невозмутимо пояснил Адам, — и теперь она днём на спор прыгает со скал в Акапулько, снимает это на видео, а вечером нажирается в хлам и звонит мне.

— Что?! — воскликнул Голд.

— Нормально! Она уже меньше пьёт и почти успокоилась! — со смехом пояснил он. — Вернётся через неделю! И квартира моя — не конура!

— Поглядим.

В Пасадене Адам и Келли арендовали большую двухэтажную квартиру, с четырьмя комнатами, и она постоянно была завалена самыми разными вещами: деталями, запчастями, спортивным снаряжением, странной мебелью, книгами, старыми компьютерами и другой техникой. Что-то найти здесь могли только сами хозяева. Это нельзя было назвать конурой, но и нормальным жильём — тоже. Однако, Адам и Келли не сильно беспокоились по этому поводу, обитая лишь в гостиной, своей спальне и кухне. Оставаясь у них, Голд обычно ночевал на диване в кабинете. Диван был не самым удобным, но он привык.

В Санта-Монику они собрались с самого утра. Голд надел костюм светлее и легче и задумчиво рассматривал галстук, когда Адам его прервал.

— Не хочешь переодеться в нечто… попроще?

— Это и есть «попроще».

— Неужели тебе в них удобно?

Голд не помнил, когда носил что-то другое.

— Мне уже неудобно в чём-то другом, — усмехнулся он. — В чём настоящая причина? Твой продавец не будет говорить с человеком в приличной одежде?

— Вроде того. Он с закидонами.

— Ему придётся потерпеть.

До Санта-Моники они добирались на общественном транспорте.

— Ты решил меня через все круги ада прогнать?! — возмутился Голд, забираясь в душный автобус после вонючего метро.

— Будь проще!

— Ага…

Выйдя из автобуса, они прошагали ещё пару кварталов пешком.

— Почему нельзя было вызвать такси? — спросил Голд. — Твой… приятель отрицает такси?

— Не ворчи! Приключения!

— Где приключения? — усмехнулся он. — Кто он вообще такой?

— Мелкий наркодилер, — ответил Адам. — И сам немного наркоман. Поэтому и боится людей в костюмах. Они либо копы, либо доктора, либо из налоговой.

— Боюсь спрашивать, откуда ты его знаешь.

— Из Беркли. Парень из Беркли. Пришли.

Они остановились перед небольшим аккуратным домом, словно сошедшим с рекламы какого-нибудь «доступного жилья вашей мечты» с сияющим белым заборчиком и зеленой лужайкой. Адам позвонил в домофон. Хозяин ответил тонким, почти девичьим голоском.

— Мэнни! Открой. Это Адам!

— Здоров, мужик, — Дверь открылась, на пороге появился высокий коренастый парень, заросший густой черной бородой. — За машиной?

— За ней самой, Мэнни.

— А это кто? — Мэнни недоверчиво покосился на Голда.

— Мой папа.

— Ну, норм. Пошли в гараж.

Мэнни отвёл их в гараж, где стоял тёмно-синий крайслер нью-йоркер 80-х годов выпуска. Адам тут же приступил к осмотру, а Голд пытался понять, зачем его сыну нужна, может, и хорошая, но старая машина, не сохранившаяся в оригинальном виде. Он готов был побиться об заклад, что даже хром на ней гораздо новее, чем на его кадиллаке. И если Адаму так нужна старая машина, то почему он не попросил его: он бы легко расстался с кадиллаком.