— Похожие случаи. С другими подобными предметами, — она обошла стол и встала рядом, положив руку ему на плечо. — А сейчас пойдём в постель. Тебе нужно поспать.

— Иди, — тихо сказал Голд. — Я приду через пять минут. Хорошо?

— Не задерживайся, — вздохнула Белль и оставила его в одиночестве.

Оно было необходимо ему, чтобы отойти от шока, который он испытал. Он не знал, кто он, не знал, хорошо ли это или очень плохо. Он не знал, какую цену заплатил за прыжок в Беркли, и с опаской ожидал новых проявлений. Голд применил магию и заставил шар парить в воздухе. Шар упал раньше, неподвластный ему. Голд в бешенстве швырнул его в нижний ящик стола.

В течение следующих нескольких дней они с Белль сидели в библиотеке и безуспешно пробирались через сотни самых разных магических фолиантов. Им помогала Робин Нолан, которая часто отвлекалась на что-то постороннее или вовсе перелистывала страницы с помощью магии. Румпель был немного не в себе, да и Белль нервничала. За все эти дни или, вернее, в самый последний из них, он нашёл лишь один простой ритуал — ритуал возвращения утраченного. Простой и совершенно непредсказуемый. Он загнул угол страницы.

— Эй! Ужас! — тут же зашипела Белль. — Используй закладки!

Она почти швырнула в его сторону коробочку с белыми закладками.

— Ничего не будет твоей книге.

— Закладки!

Румпель взял одну закладку и попытался сказать ещё парочку слов в свою защиту, но его прервали.

— О! Вот интересный обряд! — сказала Робин. — Обряд пробуждения тёмной энергии. Только он очень похож на свадьбу…

— Не нужно понимать буквально, — возразил Голд, имеющий отдалённое представление о том, на что наткнулась молодая женщина. — Там подмена понятий.

— Подмена понятий… — протянула Робин, уткнувшись в книгу. — А! Надо убить девственницу!

— После всего остального, — кашлянула Белль.

— Жесть…

— И никак к делу не относится.

— А вот ещё… — вскоре снова подала голос Робин. — Лунный обряд магического обновления.

— О! — усмехнулся Голд. — Точно не то! И это только для женщин!

— Он на пробуждение внутренней силы, — продолжила Робин. — И никого не надо убивать.

— Более того, там и резать никого не надо!

— А как же кровь? — Робин в тот день соображала непривычно медленно. — Ааааа… Цикл луны, только для женщин. И как? Работает?

— Я похож на женщину? — возмутился Голд. — И мне кажется, что ты что-то не то ищешь! Нам не нужны ритуалы обновления, возвращения, пробуждения. Я не хочу вернуть Тёмного! Я хочу понять, почему так вышло.

— Правда? — оживилась Белль.

— Вы обе, видимо, что-то не то искали.

— А вы точно уверены, что вы больше не Тёмный? — уточнила Робин.

— Я не знаю, — Голд выдернул свою единственную закладку и кинул к другим. — Всё это бессмысленно.

— Румпель, я уверена… — начала Белль.

— Это неважно. — мягко остановил ее Румпель. — Пойду встречу Криса.

— Еще рано, — заметила жена.

— Я просто пойду, — буркнул Голд. — Извините меня.

Расстроенный, он покинул библиотеку и пешком направился к школе. Она располагалась довольно далеко от библиотеки, но даже так Голд дошёл до неё на полчаса раньше, сел на скамейку, закутался в своё пальто и ненадолго впал в транс.

— Папа! — его толкал Крис. — Пап!

— Крис… Привет, приятель! — очнулся Голд и выдавил улыбку. — Как день прошёл?

— Как всегда, — мальчик сел рядом. — Ты грустный.

— Немного.

— В чём причина?

— Не лучшая тема для нас.

— Быть может, я помочь могу?

— Все мне стремятся помочь, — Голд задумался. — А хотя, наверное, можешь.

— Что я могу сделать?

— Вот. Возьми, — он достал из кармана металлический шарик и отдал сыну. — Что ты видишь?

Кристофер с недоумением рассмотрел шар, потом нахмурился, напрягся, сжался, а глаза его начали быстро менять цвет от золотистого до иссиня-чёрного, из-за чего обеспокоенному Голду очень сильно захотелось его остановить.

— Этот предмет когда-то содержал в себе магию. Тёмную, — сказал Крис. — Как твоя.

— Да, — подтвердил Голд, забирая шарик назад. — Совсем как моя.

— Ты ведь знал, что это теперь просто шарик, — улыбнулся Крис. — Из странного сплава, но всё же просто шарик.

— Да, — вздохнул Румпель и обнял сына. — Но мне нужно было убедиться, что я сам себя не обманываю.

— Это был твой кинжал?

— Да, — горько усмехнулся он. — Да, это был мой кинжал. Этот кинжал был источником моей силы и символом моей власти, моей жизни и моей смерти. Я обесценил этот символ, но всё равно чувствовал присутствие древней магии. И теперь он пуст.

— Получается, что ты больше не Тёмный?

— Я не знаю, Крис. Может быть.

— Но ты ещё маг, — он попытался ободрить Голда. — Может быть, ты теперь сам источник своей магии? Грустить не о чем.

— Может быть, — улыбнулся Голд уже более искренно. — Ты прав. Пойдём спасать твою маму от книжной пыли.

— В смысле? — засмеялся Крис. — Мы её уволиться заставим и закроем для неё домашнюю библиотеку?

Они неспешно зашагали прочь от школы.

— Нет-нет! — рассмеялся Голд. — Тогда у неё будет своя преступная книжная империя, а потом она и вовсе уйдёт от нас в подполье.

Имея теорию насчёт утраты кинжалом магии, он перестал искать ответы. Однако любая теория всё же нуждается в доказательствах, и отсутствие таковых омрачало его жизнь. Голд стал более замкнут с Крисом и в разговорах старался не упоминать ни о чём магическом. С Белль он вёл себя очень отстранённо и в повседневных делах, и в приятных вечерних беседах, и в постели. Несколько раз он даже отказывался с ней обедать.

С магией дела обстояли неважно. Часами он сидел в своей лавке, зажигал заклинанием свечку, а потом гасил, что не всегда выходило безукоризненно. Были и иные осечки. Самой неудобной для него стала периодическая утрата контроля над магией, защищающей особняк.

Он думал, что если такая малость даётся ему с трудом, то что же будет, когда ему по-настоящему понадобится его сила, понадобится Тёмный. В библиотеке Белль искала больше не причины, а пути возвращения к прежнему могуществу, но, по правде, они не знали, утрачено оно или всё ещё с ним. олд страшился этой неопределенности настолько, что все попытки поговорить с ним о Тёмном разбивались об особенно неприступную стену, которую он возвёл вокруг себя, оберегая от света самые мрачные свои размышления. Он уже не так привязан к своему демону, как когда-то, но очень надеялся, что тот ещё жив и поддерживает жизнь в нём самом. И он решился проверить это самым кардинальным способом.

Как-то ночью Голд оставил свою спящую жену, оделся и тихо покинул дом. На улице он переместился в лавку, где вернулся к тому, чем не занимался больше недели — поиску ответа. Мысли путались настолько, что он пришёл к очень опасному умозаключению: единственный способ узнать, Тёмный ли он — испытание смертью. Смерть была тем, что его особенно привлекало, тем, чего он боялся больше всего, и тем, что никак не мог себе позволить. Однако в ту минуту отчаяние из-за осознания собственной слабости и тотальной несостоятельности, страх потерять самого себя позволили ему пересечь черту. О том же, что будет, если он больше не Тёмный, он не подумал, проникнувшись верой в собственную неуязвимость.

В общем, в ту ночь Голд зарядил пистолет и выстрелил себе в живот. Он был немного не в себе до выстрела и совершенно потерял контроль над собой, своими мыслями и чувствами после того, как сделал это: сначала от невыносимой боли, потом — от осознания произошедшего и приступа паники, от которой он задыхался, лёжа на полу своей лавки и истекая кровью, и позже, когда после короткой потери сознания, он очнулся, выплюнул пулю и увидел, что ужасная рана на его теле затягивается, вскоре от неё не осталось и следа.

— Я жив… — нервно смеялся он, стоя на четвереньках на полу. — Сработало. Могло не сработать… Я ещё он, он ещё я… Вечная петля.

Голд взял тряпку, набрал воды и принялся смывать кровь с пола, не переставая смеяться.