— Отстой. Хочешь, куплю тебе выпить?

— Ты чего ко мне привязалась?

— Нравишься ты мне, малыш, — рассмеялась Лин, заглядывая ему в глаза. — Зовут-то тебя как?

— Допустим, Рональд.

— Это настоящее имя?

— А Лин — настоящее?

— Справедливо. Можно звать тебя Ронни?

— Как хочешь.

Заиграла ужасная песня, за стучала у него в ушах, да так, что у него голова разболелась.

— О! Моя любимая песня! — обрадовалась Лин и начала пританцовывать на месте. — Правда ведь хорошая песня, Ронни?

— Наверное.

— Ты, наверное, хороший парень, Ронни?

— Ты на моё лицо посмотри, — рассмеялся Голд. — Похож на хорошего парня?

— Нет. Вот и спрашиваю. Вдруг хороший, а лицо плохое. Бывает так, что личико-то ангельское, а гниль гнилью, — она была совершенно непосредственна. — Такое порой рассказывают о себе, что я начинаю чувствовать себя святой женщиной. Прям матерью Терезой. Хотя она ещё та душегубка проклятая. Я и то больше благотворительностью занимаюсь.

— Ну почему?! — она его бесила. — Почему я тебя слушаю?!

— Ты один, я одна. Вот и слушаешь. Мы можем…

— Нет, мы не можем! — рыкнул Голд.

— Мы можем просто пить и говорить. Даже договорить не даёшь! — Лин хлопнула его по руке. — Или заинтересовался?

— Не мечтай даже. Нет.

— Я такая страшная, малыш? — Лин будто опечалилась.

— Нет. Совсем не страшная. Просто даже если бы я был свободен, то всё равно не согласился бы, — сдержанно ответил Голд. — Не в обиду тебе. А ты очень даже красивая.

— Спасибо.

Бармен переключил канал, и с экрана на Голда внезапно уставился Джозеф Хеллер. Он сделал заявление касательно нескольких преступников, уверял общественность, что полиция только над этим и трудится, и что виновные вот-вот будут пойманы.

— Чушь! — насмешливо фыркнула Лин.

— Почему?

— Никогда Джо Хеллер не посадит этих парней.

— Почему же? — проявил интерес Голд. — Он вроде бы достаточно компетентен.

— Тогда никто не будет делать за него грязную работу, — просто сказала Лин. — Джо нечист на руку. Да ты и сам это знаешь, Ронни. Знаком с ним?

— Предположим. А ты-то откуда?

— Мы, скажем, тесно взаимодействовали, — она многозначительно подмигнула. — Донни купил меня для него. Давно. Ещё когда делился мною неохотно.

— Донни?

— Донни Страта. Тот, которого Хеллер не посадит.

— Друг Хеллера — шишка в преступном мире.

Голда это совершенно не удивляло.

— Точнее, брат.

А вот это удивило.

— У Хеллера нет брата.

— Значит, наврал Донни. И Хеллер тоже, — вздохнула Лин. — Но я сомневаюсь.

— Как так вышло? — негодовал Голд.

— Они неединоутробные. Донни часто болтал об этом в постели со мной. Мужчины часто болтают. То, что не могут сказать родным. То, в чём не признаются себе, — у неё была дурная тяга к болтовне по делу и без. — Донни всегда считал, что Джо — ошибка: какая-то баба просто захомутала его отца, будучи беременной не от него. А он, Донни, — дитя любви. На самом деле он просто всегда завидовал Джо, потому что тот умнее, успешнее. Потому что отец его признал официально. Потому что Донни — бандит, который разгребает за старшим братом дерьмо. А если бы не убирал, то Джо и вовсе бы посадил его. А за все подвиги Донни десять пожизненных дадут.

— И чем занимается Донни?

— Большим, чем эти бюрократы говорят, — Лин задумчиво бултыхала оливку в очередном коктейле. — Он скорее торгаш, нежели террорист.

— Наркотики, оружие?

— Наркотики, оружие, информация. Женщины. Всё, что захочешь.

— Он был твоим сутенёром? — ехидно улыбнулся Голд.

— Не совсем. Можно и так сказать, — она как-то странно, почти мечтательно улыбнулась в ответ. — Я предпочитаю слово «спонсор».

— А как можно найти Донни?

— А зачем тебе, малыш? — оживилась Лин. — Хотя, если честно, мне даже представлять не хочется.

— Не совсем для меня, — ответил Голд. — У меня есть приятели, которых заинтересовали бы его услуги.

— Ты можешь пожалеть об этом.

— Это уже мое дело.

— Прости, малыш, — тяжко вздохнула Лин. — Не могу.

У неё была обратная связь с этим Донни, но она опасалась, что Голд мог быть не тем парнем во всех отношениях.

— Не можешь или не хочешь?

— Я не знаю, зачем тебе это.

— Всё просто, — ответил Голд. — Бизнес. Его надо расширять везде, потому что эта территориальная политика вредит страшно. Например, у меня совсем нет связей здесь, но много в другом месте. А мне эти ограничения не по нраву, дорогуша.

— Донни непросто найти, — сказала Лин. — Но если кто-то хочет с ним связаться, то всегда звонит одному человеку.

Она попросила у Голда ручку и написала на салфетке несколько номеров и имя. Ручку назад не вернула.

— Понял, — кивнул Голд и спрятал салфетку во внутренний карман.

— Думаешь, обманываю тебя?

— Немного удивлён такой удаче, — ответил он. — Только и всего.

— Всё очень просто, — обаятельно улыбнулась Лин. — Если клиент стоящий, Донни меня наградит.

Позже, когда он, пьяный до невозможности, вернулся домой, то обнаружил ещё одну записку от Лин в пустом бумажнике. В ней значилось: «Прости, малыш. Я тут немного одолжила». А внизу была нарисована весёлая рожица. Она забрала четыре тысячи долларов: за сомнительную информацию он заплатил по двойному, а то и по тройному тарифу. Но он помнил, как она уходила с другим парнем. Вероятно, вернулась и посчитала, что украденной ручки недостаточно. На всякий случай Голд проверил, на месте ли всё остальное, и успокоился, убедившись, что больше ничего не пропало.

— А ручку могла бы и вернуть, — проворчал Голд, укладываясь спать тем утром. — Авантюристка.

Безумный план созрел ещё до завершения судебного процесса и заключался он в одной простой и одновременно самой сложной вещи: в похищении Донни Страты.

Обычного человека незаметно похитить задача непростая, чуть сложнее украсть ребенка, ещё сложнее украсть публичное лицо, но самое сложное — украсть преступника. Голду нужна была серьёзная помощь. И он обратился к мистеру Джону Симмонсу, а тот помог нанять несколько людей, никак не связанных друг с другом, для осуществления плана. Из них Голд лично познакомился только с тремя: актёром из Портленда, который должен был изобразить заказчика, и с двумя идиотами из Санта-Моники, которые специализировались на краже людей.

— Это Кодди и Эдди, — представил идиотов Симмонс. — Они лучшие в своём деле.

— Этому нет подтверждений, — возразил Голд, глядя на двух дёрганых парней.

— Потому и лучшие.

— Они что, наркоманы?

— Психи.

— Тогда другое дело! — притворно обрадовался Голд, но на услуги согласился.

Возможно, только психи бы и отважились на кражу такого объекта.

Парень из Портленда уговорил Донни на сделку, и был удостоен личной встречи, которая была назначена на седьмое марта в одном из самых дорогих и малодоступных казино Лас-Вегаса. Естественно, Голд и Симмонс не могли не сопровождать его.

— Зачем тебе смокинг? — пристал Адам. — И куда ты собрался?

— В Лас-Вегас, — ответил Голд, собираясь в поездку. — Мне нужно подобающе выглядеть там, куда я отправляюсь.

— Стоп. В Лас-Вегас? Какого чёрта происходит? — сын искренне не понимал его, а объяснять времени не было. — Сначала ты остаёшься здесь, потом покупаешь дорогущий смокинг и летишь в Лас-Вегас?

— Да, всё так.

— Что не так с тобой?

— Адам, это не веселья ради, — сказал он, спускаясь на первый этаж. — Я вернусь уже послезавтра.

А потом Адам увидел в окно мистера Симмонса и с силой захлопнул перед Голдом входную дверь.

— Ты едешь с ним?

— Да.

— Папа!

— Выпусти меня! — велел Голд. — Сейчас же!

— Не знаю, что ты там задумал, но не забывай, что за всё приходится платить, — Адам неохотно подчинился.

— Именно поэтому я и еду, — Голд положил руки сыну на плечи. — Просто пожелай мне удачи.

— Удачи…

Они попрощались, и Голд поехал в аэропорт Сан-Франциско, а оттуда он и Симмонс на частном самолете отправились в Лас-Вегас.