— Забыл упомянуть проблемы с учёбой и тот маленький факт, что мой отец за последний год несколько раз находился в шаге от смерти, — дополнил сын.

— На мой счёт можешь не беспокоиться, — усмехнулся Румпель. — Убить меня, как правило, непросто.

— Так мило, что ты в это веришь.

— Прости. Можешь внести в список и мою самонадеянность. Но как ни крути, всё это паршиво. Согласен?

— Ещё как паршиво, — согласился Кристофер. — Самое забавное, что когда думаешь, что паршивее уже некуда, становится ещё паршивее.

— С другой стороны, тебя теперь сложно удивить, — невесело пошутил Голд. — Но ведь не всё так плохо. В конце концов мы сами можем поднять себе настроение.

— У тебя есть предложения? — скептически спросил Крис. — Не думаю, что ты сможешь придумать что-нибудь клёвое.

— Спасибо за высокую оценку, — Румпель скривил губы в улыбке. — Но ты прав: я не могу. Может быть, ты сможешь?

— Что ты имеешь в виду?

— Не хотел бы ты, скажем, куда-нибудь уехать? Сменить обстановку?

— Продолжай, — насторожился парень.

— На этом всё. Просто иногда плохие впечатления удаётся вытеснить хорошими, и может быть, пора получить эти самые хорошие впечатления? Ты мог бы поехать в любое место в США. Да и не только в США, но и во всём мире. Не советую, конечно, ехать в страны с повышенным уровнем преступности или туда, где сейчас идёт война, но мы могли бы съездить в какую-нибудь мирную страну. Мы могли бы съездить в Англию и , может, навестить Пола…

— Нет, — резко отверг Крис. — Это невозможно.

Голд снова почувствовал себя беспричинно виноватым. Он не имел в виду ничего плохого, напоминая Крису об утраченном друге, и теперь сам не понимал, почему подобное предложение показалось ему уместным.

— Тогда можно в Германию или в Нидерланды. Или в Швейцарию, — тем не менее невозмутимо продолжил он. — Или во Францию. Там очень красиво в любое время года.

— В Париж?

— Дивный город. Кстати, когда я говорю «мы», то не имею в виду, что мы с мамой поедем с тобой.

— Ты доверяешь мне настолько, что готов отпустить меня одного? — Крис изумился так сильно, что лицо его сразу как-то вытянулось.

— Не хотелось бы, но да: я тебе доверяю, как не доверяю даже самому себе. Особенно самому себе, — откровенно сказал Голд. — Так что? Не хочешь воспользоваться случаем и устроить себе небольшие каникулы?

— Я подумаю.

— Подумай. Выйдешь к ужину?

— Да, — задумчиво протянул Крис. — Увидимся за ужином.

Голд снова криво улыбнулся и оставил Криса одного.

— Поговорили? — спросила Белль, когда он вернулся к ней в гостиную.

— Да.

— Удачно?

— Вроде бы, — пожал плечами Румпель и рассказал ей о предложении, которое сделал Крису.

Белль, как он и предполагал, с сомнением отнеслась к этой затее, особенно к тому, что Крис поедет куда-то совсем один, но отложила споры на потом.

К ужину сын явился с опозданием, но Голд всё-таки не зря накрыл стол на троих. Порадовало и то, что парень переоделся, причесался и вёл себя так, будто это был самый обычный ужин в завершении самого обычного дня. После он помог родителям убрать со стола и сам подал чай.

— Я подумал, — сообщил Кристофер посередине чаепития.

— И что решил? — с интересом спросил Голд.

— Что ты прав. Смена обстановки не повредит.

— Хорошо, — медленно кивнул он. — И куда отправишься?

— В Париж.

— Отличный выбор, — похвалила Белль, мельком переглянувшись с мужем. — Тебе там понравится. Я составлю список мест, которые стоит увидеть.

— Ты можешь показать мне их лично.

— Хочешь, чтобы мы поехали с тобой? — уточнил Голд.

— Это логично, — поёжился Крис. — Я не хочу быть один в незнакомом месте среди незнакомых людей.

— Тогда решено: мы отправляемся в Париж, — радостно объявила Белль и тут же потупилась: — Хотя это немного спонтанно.

— Оно и к лучшему, — возразил Крис. — Тем более мы ведь едем в известный вам город, в котором у вас есть квартира.

— Твоя правда, — согласилась Белль. — Не знаю ещё, как мы уместимся в той квартирке, но как-нибудь уместимся.

— Не думаю, что мы будем сидеть дома, — заметил ей Голд. — А как место для ночлега она идеально подходит.

Остаток вечера они строили планы, и Крис принял активное участие в обсуждении, даже как-то оживился и повеселел. Эта идея захватила его, стала его новым проектом, и он уже придумал, чем займётся в столице Франции. В этот же вечер они купили авиабилеты на пятницу и заранее заказали такси из аэропорта до их квартирки на Монмартре, что превратило идею в реальность и привело всех троих к необходимости расправиться с неотложными делами в двухдневный срок. А дел этих внезапно оказалось очень и очень много.

Доктора Вилларда Хесса признали виновным в убийстве Стефано Оритиса и других людей, найденных в его «лаборатории». Останки отдали родственникам и друзьям, поэтому, пока Голд и Белль искали общий язык с Крисом и планировали путешествие, Адам распоряжался дальнейшей судьбой своего друга. Испанца кремировали, а прах, как и было завещано, Адам отправил в Толедо, но всё же Стефано Габриэлло Освальдо Ортис был официально похоронен в одном из новомодных мавзолеев Нью-Йорка, где в небольшой герметичный бокс помещали урну с прахом и некоторые личные вещи усопшего, и в среду утром на этих маленьких похоронах присутствовало всего два человека: Адам и мистер Голд.

— Печально, что у него не было никого кроме меня, — вздохнул Адам, глядя на позолоченные буквы, выведенные на серой стене.

— Печально было бы, если бы у него совсем никого не было, — попытался ободрить Голд, сочувственно сжал плечо сына, но быстро отпустил, а потом выудил из кармана маленький пакетик с вещами мертвецов и передал Адаму: — Вот. Я должен был отдать тебе это сразу.

— Спасибо… — рассеянно поблагодарил Адам, присмотревшись к вещам, затем удовлетворённо кивнул, положил их в бокс, запечатал, помолчал с минуту и бросил в пустоту: — Прощай, дружище. Мне жаль, что так вышло.

— И мне жаль, — эхом отозвался Голд.

Они оба замолчали больше чем на минуту и в полной тишине направились к выходу, даже не думая оглядываться назад.

— Это мы его убили? — справедливо спросил Адам, и правильным ответом было «да».

— Хотел бы я думать иначе, — напряженно сказал Голд. — Но с другой стороны, он бы всё равно пришёл к этому. С нами или без нас.

— От этого не легче.

— Я бы винил в первую очередь того, кто всё это начал. И как тебе известно, тоже с убийства. Теперь всё закончилось, что ни хорошо ни плохо. Просто данность.

— Данность…

Они вышли из мавзолея и зашагали по усыпанной гравием дорожке к главным воротам кладбища, жутко выпирающим нелепой чёрной громадой на фоне серого городского пейзажа.

— Так, значит, твоего проекта больше нет? — не без надежды спросил Голд немного погодя.

— Нет.

— А что будет с компанией?

— Пока не знаю, — неопределённо сказал Адам. — Капитала хватит, чтобы продержать её на плаву до конца года, и если я не найду клиентов, то, полагаю, придётся её ликвидировать.

— А тебе хочется этим заниматься?

— Мне интересно, что я могу сделать.

— Ясно. Я придумаю, как тебе помочь.

— Ты не обязан.

— И всё же, — уклончиво ответил на это Голд. — Я правда хочу помочь. Мне самому интересно увидеть, на что ты способен.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Адам. — Спасибо, папа.

— Пока не за что.

— Как Крис?

— Я не знаю. Он не из болтливых. Но будет лучше, — поделился Голд. — В пятницу мы улетаем в Париж.

— Ему пойдёт на пользу, — согласился Адам. — Перемены всегда к лучшему.

— Ты не помирился с Келли?

На этот вопрос сын не хотел отвечать, но всё же, поколебавшись, ответил.

— Я не те перемены имел в виду. Мы ведём переговоры. Мы не разводимся, но она пока ещё не согласилась переехать обратно. И у неё недавно появились новые причины для обиды.

— Она узнала, что квартиру сдаёшь ей ты? — догадался Голд. — И что её соседка — личный телохранитель?