— А вот и вы, мистер Голд, — улыбнулся парень и, как обычно, выдавил нервный смешок, — Следуйте за мной.

И Голд последовал за ним по широкому тёмному короткому коридору к просторной лаборатории.

Она была вдвое больше, чем у Пэков, и напоминала не столько лабораторию, сколько операционную, или скорее морг. Посередине стояло два операционных стола, недавно тщательно отмытых, у стен располагались шкаф с химикатами и прозрачные криокамеры, в которых хранились головы. Голд насчитал пять, вгляделся в лица и убедился, что не знает этих людей.

На одном из столов были разложены хирургические инструменты, а рядом, привязанный к стулу, сидел худой, еще молодой мужчина и смотрел в пол. Голд не стал заострять на нём своё внимание: его интересовали сейчас только доказательства, только останки Стефано Ортиса.

— Здесь только головы, — заметил он Коди.

— С телами он обошёлся не так бережно, — хихикнул Коди, а потом громко позвал: — Эдди! Мистеру Голду нужны останки!

Эдди с лэптопом показался из-за двери, ведущей в соседнее помещение.

— Здравствуйте, мистер Голд, — сухо поздоровался он. — Я, как видите, уложился в сроки.

— Мы уложились! — поправил Коди.

— Да, мы уложились в сроки.

— Отлично, — оценил Голд и, махнув рукой в сторону голов, спросил: — Где остальное?

— О! — оживился Эдди, повернулся и пошёл назад в к двери, из которой только что вышел. — Прошу за мной.

Голд отправился следом и оказался в комнате поменьше, но тоже довольно большой. Её использовали как склад, картотеку и гардеробную. Помимо стеллажей и металлического шкафчика тут находилось целых пять морозильных камер, в которых вполне можно было спрятать парочку трупов.

Эдди поставил лэптоп на стеллаж, подошёл к одной из морозилок, откинул крышку и жестом пригласил Голда заглянуть внутрь, что тот и сделал. Внутри лежало две руки, распиленные на четыре части ноги и ещё несколько свертков, которые, вероятно, были когда-то туловищем.

— От органов он избавился, — прокомментировал Эдди.

— Послал приятелю? — мрачно пошутил Голд, вспомнив банку с сердцем в кабинете Гарсии и, глядя на озадаченное лицо Эдди, вернулся к главному: — Хочешь сказать, что это Стефано?

— Да. В его записях зафиксировано, что останки мистера Ортиса в морозильнике номер четыре. Это морозильник…

— Номер четыре. Я понял. А кто остальные?

— Мы не спрашивали. Но они, похоже, тоже здесь не по своей воле.

— А личные вещи он сохранил?

— Да. Он всё сохраняет и всё записывает, — отчитывался Эдди. — Записи тоже покажутся вам любопытными.

— Сначала вещи, — Голду нужны были доказательства, помимо пары заметок и замороженных частей тела, которые едва ли можно было рассмотреть из-за льда. — Потом расскажешь, что примечательного в записях.

Эдди согласно кивнул, подошёл к стеллажу и вытащил снизу объёмный чёрный контейнер с большой буквой «S» на крышке. Контейнер Голд открыл сам и нашёл внутри светло-голубые джинсы, толстовку, тёплую, тщательно свёрнутую куртку, сложенный в несколько раз рюкзак, книгу по программированию и пакетик, в котором лежали серебряная цепочка с изображением девы Марии и два кольца. Одно из колец было ему слишком хорошо знакомо. Сомнений в том, что в морозильнике номер четыре лежали части тела Стефано Ортиса, у него больше не было.

— Оно? — спросил Эдди.

— Оно… — вздохнул Голд, сунул пакетик с кольцами и цепочкой в карман и закрыл контейнер. — Давай записи.

— Вас одна заинтересует. Седьмого у него встреча с мистером Гарсия.

— Что?! — повысил голос Румпель. — Он здесь?!

— Прилетит седьмого, — растерялся Эдди.

— Эдди, почему ты мне сразу не сказал?!

— Вы сказали, что сначала вещи.

— А что он говорит по этому поводу? — Голд мотнул головой в сторону «операционной», где сидел местный Беппе. — Вы его спрашивали хотя бы о чём-нибудь?

— Спрашивали, — кивнул Эдди. — Но он пока не сказал ни слова.

— Я с ним поговорю.

— Если он ответит.

— О, мне он ответит… — угрожающе протянул Голд. — Ты можешь хотя бы сказать, как его зовут?

— Виллард Хесс.

— Чудесно!

Он решительно вернулся в «операционную», но у стола, возле которого сидел Хесс, помедлил: он не знал, как разговаривать с этим человеком. Осмотревшись, он увидел свободный стул, взял его, поставил напротив Хесса и сел, совершенно игнорируя Джонни и Коди.

— Виллард Хесс, — вкрадчиво произнёс Голд. — Не так ли?

Веки Хесса дрогнули, и на минуту он поднял глаза на Голда, но ничего не сказал.

— Одну минутку, — Голд встал, обошёл пленника кругом, развязал его и несильно надавил на плечи. — Думаю, так нам обоим будет удобнее.

Хесс повёл плечами, вытянул руки, сложил их на коленях и замер, как истукан. Голд снова занял место напротив.

— Мистер Хесс, у меня будет к вам пара вопросов. Будет лучше, если вы ответите.

Ответа не последовало, и Голд повторил сказанное и снова не получил ответа, но во второй раз Хесс едва заметно улыбнулся такой странной мальчишеской улыбкой, что по коже пробежали мурашки: при имеющемся раскладе эта улыбка была до жути неуместной, но навела на мысль, как разговорить Хесса.

— Вы — настоящий профессионал, не правда ли? — улыбнулся Голд. — Наверное, учились на хирурга.

Хесс медленно кивнул.

— И вы работали хирургом?

Хесс снова кивнул.

— А почему вы бросили? — мягко спросил Румпель. — Вам, наверное, нравилась ваша работа. Я смотрю на эту комнату и вижу, что тут работает аккуратный, преданный своему делу человек, и не понимаю, почему он оказался на обочине?

Виллард Хесс смутился, опустил глаза. Его правая рука задрожала, и левой он схватил себя за запястье, чтобы унять эту неконтролируемую дрожь. Голд снова встал со стула, и это отвлекло хирурга: он заворожённо наблюдал, как Голд подошёл к столу, надел перчатки и принялся с интересом рассматривать инструменты, разложенные на столе.

— Что из этого вы чаще всего используете? — спросил Голд, взвешивая на ладони серебряный ампутационный нож. — Полагаю, это далеко не весь арсенал, доктор Хесс.

Хесс всё так же молча с ним согласился.

— Для чего вы разложили их? Извините, что спрашиваю, но я не понимаю, к чему они здесь.

— Чистил, — коротко ответил он и кашлянул. — Требует ухода.

— Значит, вы всё же разговариваете? — обрадовался Голд, что снова заставило Хесса замкнуться в себе. — Вам часто приходится убивать?

Доктор возмутился всем своим видом и энергично закачал головой.

— То есть вы не убийца?

Всё повторилось.

— Вы привыкли спасать жизни, а не наоборот, — заключил Голд и теперь обратил своё внимание на головы. — И надеетесь, что однажды найдётся способ вернуть жизнь этим людям?

— Д-да, — вдруг оживился Хесс. — Однажды это будет возможно. Всё тело не сохранить, но сознание можно будет вернуть и тогда найти иное тело. Возрождение возможно.

— Верю, что так оно и есть, — убедительно солгал Румпель и продолжил: — А Стефано Ортис? Он не заслужил возрождения?

— Он был плохим человеком. Он был предателем.

— Именно поэтому вы избавились от его головы?

— Он предатель, — без тени сомнения повторил Хесс. — Он хотел ради власти обвинить невиновного в ужасном преступлении.

— Вам это сказал Гарсия? — этот вопрос снова заставил Хесса замолчать, и Голд решил сыграть на власти Гарсии над этим человеком: — Доктор Хесс, мне очень жаль, что мои люди так обошлись с вами. Они неправильно меня поняли. Я вам не враг. Более того, я друг дона Гарсии. И я хочу помочь. Я узнал про голову от другого моего друга из полиции и, помня о том, как сильно Фернандо беспокоился о своём дорогом племяннике, захотел узнать, всё ли в порядке, и нашёл вас. Признаюсь, новости меня огорчили, и я удивлён, что Фернан не обратился ко мне.

— Он не хотел никого вмешивать, — доверчиво произнёс Хесс. — Он сказал, что его не поймут. Что поверят в клевету, которую выдумал Стефано. И теперь он всё равно в опасности из-за друга Стефано.