— Прощай, Говард, — тихо сказал Румпель. — Сам не верю, но мне и правда жаль.
И, казалось, Говарда жалели такие же «друзья», как и Голд, потому что его сын и семья его брата не пришли, как и его самые верные подпевалы. Исключением был разве что Рон Дженкинс, но и он в своё время при первой же возможности открестился от него, а потому тоже скорее претендовал на звание врага. Помимо всех прочих пришли Ричард Брэдфорд и Гарри Майер. Голд их сторонился и, коротко поздоровавшись в самом начале, больше с ними не разговаривал. Голда задевало, что Ричард даже не подумал обсудить с ним произошедшее или же намеренно отмалчивался, что было гораздо хуже. Благо ему было на кого отвлечься.
На похороны Говарда пришла Лиз Винтер, и пришла она в сопровождении Келли. Голд уже и забыл, когда видел её в последний раз: с тех пор будто прошла целая вечность, за которую они оба успели прожить по несколько жизней. Келли выглядела неважно, была чересчур расстроенной и бледной, похудела и вела себя подозрительно. Голда она заметила сразу и избегала его так же, как Голд избегал Ричарда. Он даже предположил, что, возможно, его непростые отношения с Адамом так сказались на её отношении к нему, но позже Келли это опровергла. Во время поминок Говарда, она немного поговорила с ним и обняла его перед тем, как уйти. Она что-то скрывала от него, боялась, что он начнёт задавать вопросы, и он тактично не задал ни одного, а ещё ему показалось, будто ей стыдно. Но и ему было стыдно за то, что он ничего не мог для неё сделать, а позже за то, что ему была не так уж и сложно выбросить её из головы из-за всё того же Ричарда Брэдфорда.
После того как Голд проводил Келли, Ричард выцепил друга из толпы и увёл в сторону.
— Вот, держи, — он протянул Румпелю стаканчик виски. — Мне кажется, что ты меня избегаешь.
— Разве? — улыбнулся Голд и сделал маленький глоток. — Я просто немного удивлён, что ты ни слова не сказал мне о Говарде.
— Не было причин. К тому же вы не особенно ладили с Говардом.
— Тебя Говард вообще многократно подставлял, но ты здесь.
— Дело ведь совсем не в Говарде, — печально протянул Ричард. — Ты в чём-то меня подозреваешь, Руперт?
— У меня есть причины?
— Нет, но тем не менее это так.
— Я ни в чём тебя не подозреваю, Рик, — смягчился Голд. — Просто встал не с той ноги.
— Мы все на нервах, — согласился Ричард. — Время сейчас непростое. Заедешь завтра? Клайв хотел бы с тобой увидеться.
— Может быть. Не будем загадывать наперёд.
— Не будем.
На похоронах эти слова были как никогда уместны.
========== Береги голову! ==========
Утро может принести столько же блаженств, сколько вечер — несчастий.
Воскресное утро было для мистера Голда сплошным блаженством. Едва вынырнув из тёплых объятий сна, он оказался в сладостных объятиях жены, наслаждался тем, как струится под пальцами непослушный шёлк её ночной сорочки, как её тело податливо прогибается под его настойчивыми ласками, как её поцелуи обжигают его кожу. Она забралась сверху, опираясь на его плечи, внимательная к каждому его порыву. Грудь с затвердевшими сосками соблазнительно выглядывала из-под тоненькой сорочки, и он время от времени прижимался к ней щекой и ловил губами. Он немного сожалел, что не может видеть её лица, скрытого гривой волос, которые он не мог убрать и поправить, занятый бёдрами жены и размеренным ритмом их телодвижений, пока они не пришли к желанному концу. Тогда она опустилась ему на грудь, обнимая за шею, и вытянулась рядом, позволяя ему стискивать себя в объятиях и целовать веки, нос и губы, слегка поёживаясь и тихо смеясь каждый раз, когда у него это выходило внезапно. Он не мог не улыбаться тому, как она дрожала от удовольствия, как доверчиво и страстно к нему льнула. В конце концов он очень старался. И вот он разомлел и расслабился настолько, что силы, которые наполняли его в предрассветных сумерках, ушли на рассвете, и он снова поддался сну, проснувшись через полчаса: одеяло, которым Белль заботливо его укрыла, прежде чем уйти в душ, едва спасало от зыбкого холодка. Он и сам первым делом отправился в ванную, когда наконец нашёл силы вылезти из постели.
Румпель привёл себя в порядок. Взглянув на себя в зеркало и не заметив в собственных глазах тоски и усталости, которая сквозила в них ещё вчера, он улыбнулся своему отражению вполне жизнерадостно и отнёс эту улыбку в спальню, куда Белль в это время принесла подносы с завтраком и поставила их на заправленную кровать.
— Ты сегодня просто…
— Знаю. Я сегодня просто прелесть, — рассмеялась она, а затем шутливо пригрозила ему пальцем: — А вот твоё поведение, мистер, мы ещё обсудим! Иди сюда!
— Да, мэм, — подыграл Голд, устроился возле неё и взял с одной из тарелок сухой тост с апельсиновым джемом. — А где Крис?
— Ещё спит. Сейчас только половина восьмого, — пояснила Белль, запивая свой тост чаем. — К тому же сегодня воскресенье. Пусть хорошенько выспится.
— Да, молодость любит сон… Не сказал вчера, но я сегодня еду в Форест-Хиллс.
— Ясно. Не могу с тобой: обещала Крису.
— Ничего. Я бы не поехал, если бы не Клайв.
— А Ричард?
— А Ричард, думаю, как-нибудь управится без меня, — буркнул Голд, чем положил начало довольно долгому молчанию.
— Клайву стало лучше, — вдруг снова заговорила Белль и улыбнулась: — Быть может, мы с ним расстанемся не так уж и скоро.
— Хотелось бы надеяться.
— О чём он хочет тебя попросить?
— Подкорректировать его завещание. Или составить другое. Я точно не знаю, — неопределённо ответил Румпель. — В общем, я сегодня работаю, но потом с радостью найду вас в городе.
— Буду сообщать тебе обо всех наших перемещениях, — подмигнула она, после чего они зачем-то чокнулись чашками и сменили тему.
Крис так и не проснулся до его отъезда в Форест-хиллс, а с Белль они расстались у подъезда: он пошёл к подземной парковке, а она вместе с Раффом направилась в сторону парка. Чуть позже, остановившись на красный на пересечении 87-й и Коламбус-авеню, он снова увидел её, и она тоже его заметила, остановилась и улыбнулась ему, скинув с головы капюшон своей светло-голубой толстовки с символикой Колумбийского университета. И эта улыбка, и эта толстовка, и узкие синие джинсы, и то, как она накрутила на руку кожаный собачий поводок, напомнили ему такой же момент из уже далёкого прошлого, который он давно бережно хранил в памяти. И ему захотелось отменить свои планы, поставить машину, пробежать по 87-й и догнать её, а потом вместе с ней и Крисом затеряться где-нибудь на Манхэттене, но он этого не сделал. И очень сожалел, что не сделал, потому что улыбка Белль, стоящей на перекрёстке с собакой, стала чуть ли не единственным светлым моментом грядущей недели.
Примерно через час он подъехал к дому Брэдфорда. Дворецкий Фред вышел ему навстречу и тут же пустился в объяснения того, как и чем был занят его хозяин, доложил, что мисс Билсон нет дома, но Голд может подождать их в гостиной.
— Фред, Фред, Фред, — добродушно остановил дворецкого Голд. — Я к мистеру Монро.
— А… — смущённо улыбнулся Фред, а потом как ни в чём не бывало поклонился и сказал: — Он у себя, сэр.
— Спасибо, Фред.
Клайв ждал гостя и даже приготовил чай к его приходу, а пока никого не было, разбирал книги. На полу образовалось уже четыре стопки, и Голд едва не снёс одну из них, пока дружески обнимал больного шотландца. Заметив это, Клайв тут же заговорил о своих книгах, о том, что это, пожалуй, единственные вещи, которыми он дорожил и с которыми не торопился расставаться. Может быть, поэтому они с Белль сразу нашли общий язык? Может быть. А может, на неё, как и на всех, подействовало неповторимое обаяние и искренняя доброта Клайва, которые не смогла свести на нет даже близость смерти. Впрочем, и в смерть его Голд едва ли верил в это воскресенье, настолько бодрым был Клайв. Составляя после чая завещание, они нередко смеялись.
Состояние Клайва сильно уменьшилось после судов и штрафных выплат, но всё равно осталось довольно приличным. Шестьдесят процентов Клайв решил завещать разным благотворительным организациям, а остальное поделил между тремя женщинами. Если к некой Агнесс Бернс, бывшей когда-то женой Клайва, вопросов не было, то Ив и Нэтали казались немного странным выбором и наводили на мысль, что Клайв немного сходит с ума.
