— Нет, конечно. Ищет место для парковки, — и тут Голд увидел жену и указал Альберту на неё. — А вон она.

Белль появилась у входа в парк, немного помедлила и подошла к ним.

— Ужас, — оценила она и прикоснулась к щеке сына.

— Видела бы ты другого парня! — весело воскликнул Ал.

— Дай угадаю: на нём ни царапины?

— Так ты его видела?!

— Идёмте, — велела Белль. — Я не уверена, что правильно припарковалась.

Альберт двигался скованно, и стало ясно, что досталось не только лицу, но всё же он был цел и шутил всю дорогу до дома, то и дело обращал их внимание на снег и на то, как здорово он преображает всё вокруг, и Белль делала вид, что слушает, поддакивала ему, а Голд молчал. Просто молчал, ни о чём не говорил, ни о чём не думал и ничего не чувствовал, отрешённо смотрел в окно и до боли сжимал собственное плечо, желая ощутить эту боль. И ничего. Пустота. Пустота, порождённая необыкновенным взаимопониманием между ним и Алом, пустота, похожая на одобрение неизвестных ему действий, преступная слепая пустота.

Дома она исчезла, заполнилась звуками и действиями. Белль повеселела и уже улыбалась, убедившись, что Альберт в порядке, вызвалась обработать его раны и выбрала для этой цели самый неприятный раствор, желая дополнительно его наказать.

— Ай! — прошипел Ал. — Считаешь, что я всё это заслужил, да?

Белль закивала, не переставая улыбаться. В ходе своего маленького допроса она смогла вытянуть из него, что во всём этом безобразии приняла участие Керри и некий Дик, который, по всей видимости, был её молодым человеком, но побил Альберта не он, а кто-то третий: посвящать в подробности Альберт категорически отказался.

— Можно мне кофе? — попросил Альберт. — Нужна ясность мысли.

— Можно, — ответил Голд. — Мне и самому не помешает.

Белль тоже согласилась, и он сварил кофе на троих. Альберт отрезал себе кусок того самого пирога, до которого каким-то чудом не добрался Рафф, и они расселись за столом. К Голду вернулось хорошее настроение, и он теперь мог насладиться видом: снегопад только усилился, и мир за окном стал воистину волшебным.

— А где Крис? — опомнился Альберт. — Спит?

— Нет, — мрачно ответила Белль. — На вечеринке у Хендерсонов. Обещал вернуться в пять, так что ждём с минуты на минуту.

Скоро входная дверь действительно открылась, но пришёл отнюдь не Крис.

— Адам? — удивился Голд, поднимаясь навстречу сыну и его жене. — Келли! Что вы тут делаете?

— Рейс отменили по техническим причинам, — пояснил Адам, обнимая отца. — Вот… Мы и здесь.

— Мы сначала в отель поехали, но потом что-то взгрустнулось, — подхватила Келли. — И решили нагрянуть к вам…

— Правильно решили! — одобрила Белль и расцеловалась с Келли. — Кофе?

— Если можно, — улыбнулся Адам. — Пирог!

— Ешь. Если не хватит, то у нас ещё один есть.

— А вы не будете?

— Нет! — одновременно отказались Румпель и Белль, после чего Белль спокойно добавила: — Так приелось сладкое.

— Ясно… — протянул Адам и повернулся к брату: — Рассказывай, что с лицом.

— А где хотя бы «привет»? — напомнил о вежливости Ал. — И не буду я ничего рассказывать!

— Привет. А теперь не тяни! Давай рассказывай!

Парни поспорили, потом начали шутливо толкаться, пока Белль не призвала их к порядку, а потом пришёл Крис и застыл на пороге гостиной, ошеломлённый видом.

— Здравствуйте… — вымолвил Крис. — А что это вы все тут делаете?

— Тебя ждём! — весело сказал вновь разомлевший Голд. — Иди к нам.

— Сейчас!

Крис кинул рюкзак, снял верхнюю одежду, умылся и наконец присоединился к ним, рассказал о скучной вечеринке и поделился сожалениями о том, что вообще на неё пошёл и пропустил избитого Альберта. Избитый Альберт, да и вообще Альберт, стал основной темой того утра. Где-то в шесть они распаковывали подарки, и Адам почти насильно заставил Ала примерить футболку, которую ему подарил.

— «Папашка года», — проворчал Альберт, любуясь надписью. — Это не смешно. Совсем.

— По-моему, немного всё-таки смешно, — не согласился Адам. — Я лично едва сдерживаюсь!

— Вот и оставил бы её себе, — протянул Ал, смиряясь со своей участью. — И вообще, когда вы решили дарить подарки? И почему не сказали мне? Кстати, от папы — самый лучший.

— Потому что ты алкаш.

— Тебе не знакомо значение этого слова, Адам.

В остальном все были довольны тем, что получили. Белль оценила браслет, Голд оценил золотой зажим для галстука и шарф, который она, как выяснилось, вязала для него. Её работу он до сих пор считал довольно грубой, но всё равно был тронут. Зато стало понятно, почему она не хотела, чтобы он помогал ей или вообще видел её за работой. Помимо этого он получил набор увеличительных стекол, сигары с зажигалкой, ежедневник, ручку, блюзовую губную гармошку от Криса и задумался, насколько ему сложно было что-то выбрать, как человеку, у которого было всё: в этот миг у него было абсолютно всё, что он только мог пожелать, и если бы не было где-то на горизонте Сторибрука, и Коль с семьей была бы сейчас с ними, его счастье не имело бы границ.

— Не думал, что он сохранился, — вывел его из приятной задумчивости Адам, демонстрируя маленький стеклянный шарик.

Голд нашёл его буквально на днях и почему-то подумал, что должен отдать его сыну, словно хотел таким образом напомнить ему о его детстве и о том отчаянно идеализируемом времени, когда они счастливо жили на Манхэттене и друг в друге души не чаяли.

— Конечно, сохранился, — улыбнулся Голд. — Как иначе?

— А почему колокольчик? — Келли тоже была удивлена подарком.

— Успокаивает и даёт защиту. Всем нужна…

В дверь позвонили, и все шестеро мгновенно насторожились.

— Мы кого-то ждём? — напряжённо спросил Адам.

— Я открою, — вскочила Белль, но Голд её немного опередил.

В итоге у двери столпились все: такого приема их незваный гость точно не ожидал и казался не менее испуганным и изумлённым, чем все они.

Итак, двадцать пятого декабря в половине седьмого утра в Нью-Йорк прибыл Нил Нолан.

========== Лёгкость ==========

Нил Нолан выглядел, как человек, вернувшийся из ада: потрёпанный вид, тоска и страх в глазах, осторожные и неуверенные движения, которые были совершенно не присущи этому человеку. Но чувствовалось также, что Нил не впал в отчаяние и ещё верит, что всё обратимо.

— Я… Тут… В общем, я не спросил нужный адрес и вспомнил только ваш, — забормотал Нил. — Я не думал, что так рано приеду… Простите.

— Ничего, Нил, — успокоила Белль. — Всё хорошо. Проходи!

Все, кроме Голда и Белль, ушли в гостиную, а Нил сделал всего пару шагов, остановился, запустил руку в карман и вытащил оттуда ключи от теслы, на которой Голд приехал в Сторибрук.

— Вот. Возвращаю вашу машину. То есть не совсем вашу…

— Я понял, — Голд забрал у него ключи. — Спасибо.

— Пойдём. Не стой, — Белль взяла Нила за руку, лично провела в гостиную и усадила на диван. — Успокойся. Всё хорошо.

Нил медленно кивнул и принялся озираться по сторонам, и только потом немного успокоился. Все, давно посвящённые в эту историю, очень старались на него не смотреть, и удавалось им это очень и очень плохо.

Не зная, чем ещё можно было бы помочь, Белль предложила Нилу чай и завтрак. Он согласился только на чай и пил его с таким видом, будто это последняя чашка чая в его жизни, и после его немедленно казнят. Голду были знакомы его переживания, и он искренне сочувствовал парню, а потому почти ненавидел себя за то, что сделал дальше. А дальше он щёлкнул зажигалкой, чтобы увидеть, как Нил на это отреагирует, и тот вздрогнул, а затем принялся заворожённо смотреть на маленький огонёк, словно кролик на удава.

— Румпель! — упрекнула Белль.

— Извини, — сказал Голд Нилу. — Я должен был проверить. Так, значит, в Сторибруке чисто?

Нил снова медленно кивнул, помолчал ещё немного и ответил. Говорил он путанно и много, и из его сбивчивого повествования немногое можно было понять. Его приходилось прерывать вопросами, чтобы уточнить те или иные детали, которые зачастую были ему неизвестны. Нил знал только то, что Эмма нашла Хельгримма, победила его и вернула одержимым их души. Про Хельгримма он говорил неохотно, и когда Голд задал прямой вопрос — содрогнулся.