Голд до половины седьмого просидел в кабинете за компьютером, потом помешал Белль встать, сам приготовил Крису завтрак, поговорил с ним немного за чашкой чая, время от времени любуясь дождливым нью-йоркским декабрьским утром, каким-то чересчур серым даже в предрассветных сумерках. Крис поблагодарил его и ушёл в свою комнату за вещами, а потом выскочил оттуда, бросился к своей куртке и принялся рыться в карманах, будто потерял что-то важное.

— Где пожар? — спросил Голд, нахмурив брови.

— Роды начались!

— Что? — разумеется, он подумал о Коль, но речь шла вовсе не о ней.

— Не у той беременной самки, про которую ты подумал.

— Она, между прочим, твоя сестра, — возмутился Голд. — Опять ты со своей крысой!

— Да, — кивнул Крис. — И я должен всё заснять!

— А в школу ты идти не должен?

— Должен… Чёрт! Что мне делать? — досадовал парень, а потом повернулся к нему с подозрительно умоляющей улыбкой. — Пап!

— Ну уж нет!

— Тогда я остаюсь.

— Ах, ты маленький манипулятор! — проворчал Голд, поддаваясь. — Ладно. Что мне делать?

Крис просиял и отвёл его в комнату, где в углу клетки жалобно пищала серая крыса, натужно выдавливая из себя своего первого отпрыска. Крис установил маленькую камеру, которую выудил из кармана, приглушил свет над столом, на котором стояла клетка, и выдал Голду прочные перчатки и тоненькую книжку про крыс.

— Выключи камеру, как закончится, — объяснил Крис. — Проблем быть не должно, но если будут, то всё на пятой странице. Буду должен.

— Это точно, — невесело усмехнулся Голд, в чьи планы явно не входило принимать роды у грызуна. — И я тебя…

— Я тоже тебя люблю, — наглым образом оборвал его Крис. — Спасибо!

Он убежал в школу, а Голд с недовольным ворчанием наблюдал, как крыса по имени Мэгги разродилась первым маленьким красным пищащим комочком.

— Только этого мне не хватало…

Когда пищащих комочков стало трое, в комнату пришла Белль.

— Ты чего тут ворчишь? О! Заботишься о паразите?

— Приходится, — недовольно буркнул Голд. — Паразит вытаскивает из себя других паразитов. И я взялся проследить, чтобы с ними ничего не произошло, но она и так чудесно справляется.

— Как благородно! — отметила Белль.

— Завтрак? Я и на тебя приготовил.

— Как заботливо!

— И кофе сварил.

— Как предусмотрительно!

— Ну, хватит! — фыркнул Голд. — Иди уже!

Она ушла, но через минуту вернулась с тарелкой в руках и села возле него.

— Поразительно! Уже пять! — изумилась она, наблюдая, как крыса освободила от плаценты пятого, а потом ею же и перекусила. — Сколько ещё их там?

— Не знаю, — пожал плечами Голд. — УЗИ ей никто не делал.

— Ух ты! Какая ловкая! — продолжала нахваливать Белль, когда появился шестой. — Я чихаю дольше. Эх, почему у людей не так…

Всего их оказалось семь, и убедившись, что восьмого точно не будет, Голд выключил камеру.

— И что теперь с ней делать?

— Не знаю. Накормить?

— А она плацентой не насытилась?! — недовольно сказал Голд. — Как тебе это аппетит не испортило?

— А что? Я не такая впечатлительная! — возмутилась Белль. — С собакой гулял кто-нибудь?

— Нет.

— Тогда я сейчас схожу.

— А меня с ней оставишь?

— Ты думаешь, она тебя съест? — насмешливо спросила жена. — Ты же вроде сам сказал, что она сытая.

— Иди уже!

Белль ушла одеваться, а потом с Раффом — на улицу. Голд же занялся домашними делами, время от времени заглядывая в комнату Криса. Когда он увидел, как крыса Мэгги подтягивает к себе лапами своих пищащих детей, чтобы накормить, решил, что ей и самой не помешает еда, а потому всё же взял пластиковую миску, нарезал в неё немного моркови и хлеба, добавил к этому пару чайных ложек творога, после чего осторожно и медленно поставил миску в клетку. Крыса вся сжалась в комок, потом приблизилась к его руке, но, вопреки ожиданиям, не укусила, только обнюхала, слегка прихватила за палец и облизала, после чего вернулась к своим новым обязанностям.

Произошедшее вновь напомнило Румпелю о дочери, и больше эти мысли его не отпускали. Ему почему-то казалось, что её положение затянулось, хотя это было не совсем так, да и роды ей спрогнозировали на десятое, но он всё равно беспокоился. Сознательно он понимал, что всё это беспокойство лишь оттого, что они уже больше недели не виделись, и завтра всё пройдёт. Он бы с радостью задумался о чём-нибудь другом, да всё этому препятствовало. По дороге в офис, казалось, каждый щит рекламировал детские товары, мужчина в пробке громко говорил с женой о подарке на день рождения дочери, а потом, на работе, Джаред Корсак зачем-то во всеуслышание объявил о том, что не позднее чем в начале лета станет отцом, и все, разумеется, бросились его поздравлять и делиться ценным опытом, даже если такового не имелось. Голд и Сюзанн обошлись скромными поздравлениями и очень сильно постарались вернуть рабочую атмосферу. Стоит признать, что в этом им ненадолго помогло двенадцатичасовое совещание, жаль, что совсем ненадолго: видимо, безудержную радость Джареда Корсака можно было убить только увольнением, на что Голд, естественно, не решился.

В общем, разговоры о детях преследовали его весь день и настигли даже тогда, когда он попытался их избежать. После совещания Голд решил остаться в офисе на пару часов, но едва просидел там час. К величайшему удивлению, его прервал Альберт и зашёл не церемонясь.

— Привет. К тебе можно?

— Мама сказала, где я?

— Она… — Альберт упал на диван и уставился в потолок. — Я только что из Чикаго.

Дальше он скорее разговаривал с потолком, а не с отцом.

— То есть теперь ты каждый раз, приезжая из Чикаго, будешь вламываться ко мне в кабинет?

— Не обязательно быть таким язвительным! Извини…

Они оба замолчали. Альберт молчал, собираясь с мыслями, а Голд молчал, потому что понял, что в этом случае требуется не авторитетное мнение и добрый совет, а умение слушать. И он был готов слушать.

— Лорен сделала тест на отцовство, — снова заговорил Альберт. — Он точно мой.

— Ты сомневался?

— Нет, но она всё равно сделала.

— Ты хочешь участвовать?

— Скорее да, чем нет, — тяжко вздохнул Ал. — Он же мой сын. Хотя у меня сложилось впечатление, что я им не нужен. Только помеха. Знаешь, она абсолютно ко всему подготовилась. У неё на всё есть ответ. Ты бы видел! А ещё она несколько раз прямо сказала мне, что ей ничего от меня не нужно, но если мне так хочется, то я могу участвовать в жизни её ребёнка. Её ребёнка, а не нашего ребёнка. Она и имя уже выбрала! Ужасное…

— Вот как?

— Да! — тут он сел прямо и наконец посмотрел на Голда. — Ори Хаммонд Каплан. Ори! Кто так называет детей?! Ты когда-нибудь встречал парня по имени Ори, которому бы это имя нравилось?

— Не помню, чтобы вообще когда-нибудь встречал парня с таким именем, — мягко ответил Голд и решил дать совет: — Попробуй наладить отношения с ней. Быть может, она неосознанно старается отгородиться.

— Неосознанно! Она-то! Да и нужен я ей! — разнервничался Альберт. — Думаешь, нужен?

— А ты хочешь быть нужным?

— Не знаю.

— Любишь её?

— Я не знаю, — буркнул парень и принялся рассматривать собственные руки. — Может быть, совсем немножко…

— Ты надолго к нам приехал? — улыбнулся Голд, плавно меняя тему.

— До понедельника.

— Вот и расслабься! Пойдём выпьем где-нибудь. Я угощаю!

— А работа?

— На сегодня я прервусь, — он встал и начал собираться. — Так что?

— Ну, раз угощаешь… — слабо улыбнулся Альберт. — Пойдём.

Они покинули офис и отправились в паб, в который Голд иногда заходил вместе с Белль. Они заказали тёмное ирландское пиво, Альберт рассказывал о Бостоне, поведал о своих новых подвигах в компании Эрни и значительно повеселел. Потом, уже на второй пинте, ему позвонили, и он изменился в лице.

— Это Лорен… — пояснил он. — Я отвечу?

— Конечно.

— Да, — тихо и отчётливо проговорил он в трубку. — Здравствуй! Сейчас найду место потише…